Серый Человек

— Банши-1 на улице, Техник. Ведите меня к объекту.

— Две группы опережают вас, Банши. Мы думаем, что он повернул на улицу Бучи и смешался с толпой ради безопасности. Выдвигайтесь на два квартала в северном направлении и займите позицию для перехвата, если они не заметят его.

— Ясно, — сказал Ким, хотя и не собирался следовать этим указаниям. Кореец полагал, что он может читать мысли Серого Человека. За Кимом охотились много раз, и по своему опыту он чувствовал, что может предугадать каждое движение загнанного человека. Если бы группы иностранных агентов преследовали его в центральном районе Парижа субботней ночью, Ким бы заметил это, — как и Серый Человек. Если бы десятки наблюдателей были размещены на его пути, то Ким бы заметил это, — как и Серый Человек. Возможно, ему не удалось бы определить каждого противника, но Техник бросил на выполнение операции такие человеческие ресурсы, что Серый Человек должен был понять: против него развернута полномасштабная операция по уничтожению. Все тормоза были отпущены, все обычные правила ведения боя и задержания забыты. В толпе для него не будет безопасно. Убийцы, замеченные Серым Человеком, собирались прикончить его при первой возможности, так что яркие огни и прохожие были скорее помехой, чем прикрытием для загнанного человека.

Да, Ким ощущал чувства и намерения Серого Человека, и позволил им, а не указаниям Техника, стать его проводником. Слияние разумов между Кимом и Серым Человеком направляло корейского убийцу в мглистой ночи, на три квартала к востоку, в темный переулок, за полквартала от шума, огней и ночных гуляний. Он знал, что Сена находится в ста метрах к северу. Это означало, что если Серый Человек обнаружит плотную слежку, он должен будет повернуть на юг, чтобы раствориться в ночи; поворот на север не даст ему ничего, кроме моста через реку — очередной узловой точки наблюдения, которых он должен был избегать любой ценой.

Сунг Пак Ким нашел самое темное место в маленьком переулке, в двадцати пяти метрах к северу от бульвара Сен-Жермен и в двадцати метрах к югу от улицы Бучи. Он за считаные секунды мог выдвинуться в любую сторону, если наблюдатели засекут объект где-то поблизости. Но у Кима было ощущение, что этот маленький переулок будет местом последней схватки с его противником. Совсем недалеко от его темного укрытия находились рестораны и ночные клубы, наполненные клиентами. Где-то рядом были и его конкуренты из ударных групп. Он не хотел привлекать внимание к скорой встрече, пользуясь огнестрельным оружием, поэтому оставил MP7 в рюкзаке за плечами. Вместо этого он извлек складной нож из переднего кармана, раскрыл матово-черное лезвие и прижался к стене, ожидая свою добычу.

Корт Джентри чувствовал, как его черный костюм намокает от пота, струившегося по спине, когда он шел на восток по улице Бучи. В правой руке он держал зонтик, болтавшийся с каждым шагом; он боролся с желанием пользоваться зонтиком, как тростью, так как ступни жгло огнем от порезов, полученных позавчера в Будапеште.

Но не ходьба заставляла его потеть, а то, что он видел перед собой. В тридцати метрах впереди он заметил молодую пару, обнимавшуюся на скамейке. Они делали вид, что нежно беседуют друг с другом, но при этом активно следили за проходившими мимо мужчинами. Корт нашел лысого мужчину примерно своего возраста и держался за ним, следя за тем, привлечет ли этот человек необычное внимание у наблюдателей. Это означало бы, что его опознали и сообщили об этом другим агентам, ведущим слежку поблизости.

Молодые «любовники» на несколько секунд сосредоточились на лысом мужчине; потом один что-то сказал другому, и они продолжили наблюдение, убедившись в том, что он не является объектом их слежки. Корт сразу же понял, что он скомпрометирован. До сих пор он заметил по меньшей мере десять наблюдателей и был относительно уверен, что ему удалось избежать их внимания, но, должно быть, он кого-то пропустил, — какого-нибудь агента, неподвижно сидевшего в автомобиле с тонированными стеклами, — и тот сообщил о внешности и направлении движения Джентри всем городским охотникам и наблюдателям.

Корт рискнул быстро оглянуться через плечо. Трое темнокожих мужчин быстро шли по улице в двадцати метрах за ним, заглядывая в витрины магазинов. Еще двое следовали за ними по другой стороне улицы. Эти парни были частью одной группы и осматривали северную сторону улицы, глядя на столики, выставленные перед кафе.

Проклятье. Корт свернул в маленький темный переулок, ведущий к бульвару Сен-Жермен. Он понимал, что наблюдателей будет не много на левом берегу Сены только до тех пор, пока они не поймут, что он обнаружил слежку за собой.

Корт шел в темноте, глядя на световое пятно впереди и невольно постукивая концом длинного зонтика по мокрой булыжной мостовой. Звук эхом отдавался в узком проходе среди нависавших домов.

Корту нужно было поймать такси, чтобы вернуться на вокзал Сен-Лазар, забрать свой «Мерседес» и выехать в Байё. Эта остановка в Париже, как и остановка в Будапеште вместе с визитом в Гуарду вчера ночью, оказалась почти бесполезной. По крайней мере, на этот раз ему удалось уйти невредимым, а это уже кое-что, хотя ему действительно понадобится помощь, прежде чем…

В самом темном месте переулка мелькнуло какое-то движение, и слева от него внезапно появилась мужская фигура. Прежде, чем включились его отработанные рефлексы, Корт увидел руку с ножом, выброшенную из низкого замаха. Джентри выбросил правую руку, чтобы блокировать удар, но не успел.

Раньше он всегда успевал.

Корт Джентри почувствовал, как нож вонзился ему в живот и взрезал мягкую плоть чуть выше левой тазобедренной кости.

Глава 29

В два часа ночи луч света проник в темную спальню на втором этаже. Сэр Дональд лежал без сна. Остальные члены семьи переместились в его комнату, чтобы за всеми мог наблюдать один охранник. Клэр беспокойно ворочалась слева от своего деда, Кэти безмятежно похрапывала справа. Элиза была так накачана успокоительными, что было трудно понять, спит ли она или потеряла сознание. Она распростерлась на тахте в другом конце комнаты.

Дональд увидел силуэт шотландского охранника по фамилии Макспадден. Если тому приказали тайно помучить пленника, Фицрой сомневался, что выдержит.

Макспадден подошел к кровати, не обращая внимания на спящих девочек, и шепотом обратился к Фицрою:

— Я предлагаю сделку, старик. Вот телефон. Я забрал его из рюкзака одного из белорусов. Сейчас они все выдвинулись на боевые позиции; я единственный, кто остался на этаже.

— Отвали, — сказал Фицрой. — Я пытаюсь уснуть.

— Если вы умрете, у вас будет для этого уйма времени.

— Думаешь, я не почую ловушку? К чему такому подлецу, как ты, совать мне проклятый телефон?

— Потому что… потому что я хочу получить… какое-то снисхождение, когда все закончится.

Фицрой повернул свою массивную голову на подушке и вгляделся в человека, стоявшего над ним.

— Какое снисхождение?

— Серый Человек… Я слышал, что он сделал в Киеве. Если это правда, и если он провел хотя бы половину операций, о которых все говорят… если он убрал команды в Праге, Будапеште и Швейцарии… Черт, он может проникнуть сюда. Если это произойдет, я бросаю пушку и даю стрекача. Я не буду сражаться с этим хладнокровным ублюдком. У меня есть пара вещей, ради которых стоит жить, понимаете? Да, если он объявится здесь, а я убегу, мне совсем не хочется, чтобы Дональд Фицрой или его безумный цепной пес открыли охоту на меня. Понимаете?

Шотландец протянул телефон Фицрою, и тот взял его.

— Честно? — спросил Фицрой.

— Возможно, завтра утром вы будете мертвее мертвого, сэр Дональд. Я не собираюсь слишком сильно высовываться. Но если вы останетесь живы, то помните, что Юэн Макспадден помог вам.

— Я так и сделаю, Юэн.

— Позвоните вашему псу и скажите, что если он доберется сюда… я парень в зеленой рубашке и черных штанах. Мой пистолет будет валяться на полу; он может не беспокоиться об этом.