Страница 23 из 200
Каменев настаивал на том, что только революционная демократия в лице этих самых рабочих, крестьянских и солдатских организаций, то есть Советов, собравшихся на Демократическом совещании, должна утвердить себя как единственная законная власть66.
Письма Ленина поступили в ЦК в тот самый день — 28 (15) сентября, когда на заседании большевистской фракции совещания Л. Д. Троцкий предложил как линию общего поведения отстаивать организацию власти участниками Демократического совещания — представителями рабочих, крестьянских и солдатских организаций. Ну, а это и станет первым этапом перехода власти к Советам67.
Понятно — и Каменев, и Троцкий рассматривали Демократическое совещание как идеальную возможность взятия власти мирным путем Советами. Так что же теперь, после получения писем Ленина, им следовало сделать? Дезавуировать собственные выступления, отказавшись от уже сказанного? А может, всей фракцией покинуть совещание? Нет, на то решения ЦК не было. Фракция не изменила свою политическую линию, открыто проигнорировав директиву Ленина.
По решению редакции «Рабочего пути» — И. В. Сталина, Г. Я. Сокольникова и В. П. Милютина — газета 29 (16) сентября опубликовала статью Ленина то ли недельной, то ли двухнедельной давности, «Русская революция и гражданская война». Ту, в которой Владимир Ильич еще утверждал: «Если есть абсолютно бесспорный, абсолютно доказанный фактами урок революции, то только тот, что исключительно союз большевиков с эсерами и меньшевиками (выделено мной — Ю. Ж. ), исключительно немедленный переход всей власти к Советам сделал бы гражданскую войну в России невозможной»68.
Так писал Ленин. Но когда?
Между тем, члены ЦК отнюдь не обольщались возможностями, которые, казалось, могло предложить Демократическое совещание. Не случайно авторы Декларации большевистской фракции, подготовленной 1 октября (18 сентября), — Троцкий, Каменев, Сталин, Милютин, Рыков, опубликованной 3 октября (20 сентября) в «Рабочем пути», отмечали: «В основу созыва настоящего совещания положены совершенно произвольные критерии представительства, которые, в своей совокупности, отводят наименее революционным, соглашательским элементам демократии такое место, на которое они совершенно не в праве претендовать».
Тем не менее, Декларация еще подтверждала сугубо мирные намерения большевиков. «Мы, — говорилось в ней, — считаем необходимым снова заявить здесь во всеуслышание всей страны, что, борясь за власть во имя осуществления своей программы, наша партия никогда не стремилась и не стремится овладеть властью против организованной воли большинства трудящихся масс страны»69.
Да, большевики не скрывали, что жаждут власти. Просто оставляли себе возможность маневра. Если удастся — создать блок с эсерами и меньшевиками и мирно передать власть Советам. Не удастся — готовить восстание, стараясь оттянуть его до созыва Учредительного собрания, которое и закрепит его победу официально. Почему надо отложить его на некий пока неопределенный срок — тоже понятно. Подготовка вооруженного выступления, которое ни в коем случае не может завершиться поражением, требует времени. По меньшей мере, неделю, а то и две-три. Следовательно, даже приняв содержание писем Ленина к исполнению, торопиться никак не нужно.
К последнему, более вероятному варианту, призвало решение, принятое 7 октября (20 сентября) партийным совещанием приехавших на Демократическое совещание большевиков и членов ЦК, ПК. Оно, опубликованное пять дней спустя в «Рабочем пути», гласило: «Партия должна приложить все усилия для мобилизации широких народных масс, организованных Советами рабочих солдатских и крестьянских депутатов, являющихся теперь боевыми классовыми организациями, переход власти к которым составляет лозунг дня»70.
Разумеется, срок, отводимый на мобилизацию, не указывался, но он и так был понятен. Завершить ее следовало либо ко 2 ноября (20 октября) — началу работы Второго Всероссийского съезда Советов, либо к открытию Учредительного собрания — 11 декабря (28 ноября). Таким образом, на подготовку восстания большевики получали от одного до двух месяцев. Время вполне достаточное.
Новый курс ЦК, выраженный в решении от 7 октября, проявился и в еще одной важной детали. Большевики больше не связывали себя непременной коалицией с эсерами и меньшевиками, достичь чего они пытались, участвуя в Демократическом совещании, завершившем свои заседания 5 октября (22 сентября) формированием из своего состава нового, столь же неизбранного органа — Временного совета Российской республики или Предпарламента. Решение об отказе принимать участие в последнем ЦК принял 18 (5) октября при всего одном голосе против — Каменева.
Каменев, как и прежде, продолжал настаивать на создании однородного социалистического правительства, а вооруженное восстание считал обреченным на поражение, губительное для партии. Потому не только проголосовал против неучастия РСДРП(б) в Предпарламенте, но и поспешил объяснить свою позицию.
«Я понимаю, — писал он в тот же день, обращаясь к членам ЦК, — что ваше решение о выходе из первого же заседания Совета Российской республики предопределяет тактику партии на ближайший срок в направлении, которое я лично считаю опасным для партии. Подчиняясь решению партии, я, вместе с тем, прошу товарищей освободить меня от обязанностей в представительных органах (ЦИК и т. д. ) и поручить мне какую-либо другую работу»71.
Как вскоре выяснилось, Каменев стал первым, но далеко не единственным, не принявшим новый курс ЦК на разрыв с эсерами и меньшевиками.
2.
Зиновьев, все еще оставаясь на нелегальном положении, с 6 октября (23 сентября) начинает, хотя поначалу и не регулярно, участвовать в заседаниях ЦК. Общаясь со старыми товарищами, понимает, что далеко не все согласны с требованиями Ленина готовиться к вооруженному восстанию. Однако не имея возможности лично обсудить возникшую проблему со своим учителем и непременным наставником, пока не становится на чью-либо сторону. Выжидает.
Перестает давать комментарии в «Рабочий путь», опасаясь попасть впросак. Ограничивается одним-единственным небольшим материалом «Кандидаты в Учредительное собрание», опубликованным 12 октября (29 сентября), разъясняющим, каким именно должен быть выдвигаемый кандидат. Поступает так потому, что никто, даже Ленин, не отказывались от участия в нем, а список кандидатов не только был утвержден ЦК, но и опубликован 11 октября (28 сентября) в «Рабочем пути». Включал Ленина, Зиновьева, Троцкого, Каменева, Коллонтай, Луначарского, Бухарина, Пятакова, Сталина, многих других.
И все же отсутствие постоянного, каждодневного общения с Владимиром Ильичом быстро сказалось. Зиновьев, для которого быть вторым, непременно идти вслед за лидером, за девять лет пребывания в эмиграции стало второй натурой, легко подпал под влияние Каменева. В конце концов, солидаризировался с ним на самом важном заседании ЦК — 23 (10) октября. На том самом, на котором после долгого отсутствия Ленин не только присутствовал, но и выступал.
Владимир Ильич не без оснований опасался, что без него наиболее удобные, по его мнению, сроки восстания будут упущены. Поспешил из Гельсингфорса в столицу и сразу же обрушился на членов ЦК.
«С начала сентября, — говорил он, — замечается какое-то равнодушие к вопросу о восстании. Между тем, это недопустимо, если мы серьезно ставим лозунг о захвате власти Советами. Поэтому давно уже надо обратить внимание на техническую сторону вопроса. Теперь же, по-видимому, время значительно упущено». Добавил как несокрушимое доказательство своей позиции: «То, что затевается со сдачей до Нарвы и сдачей Питера, еще более вынуждает нас к решительным действиям... Большинство теперь за нами. Политически дело совершенно созрело для перехода власти»72.
В присутствии своего лидера члены ЦК выразили полное согласие с ним и приняли подготовленную тем резолюцию. Напомнившую о волнениях матросов военно-морского флота Германии в Киле и Вильгельмсгафене, на линкоре «Принц-регент Луитпольд» в июле — сентябре, названных восстанием, и «проявление нарастания во всей Европе всемирной социалистической революции». Документ констатировал: «Вооруженное восстание неизбежно и вполне назрело. ЦК предлагает всем организациям партии руководствоваться этим и с этой точки зрения обсуждать и разрешать все практические вопросы»73.