Страница 6 из 63
Моя семья построила здесь империю, и ничто не отнимет ее у меня. Даже уколы моей неуравновешенной совести. Я могу испытывать некоторую симпатию к женщинам, которые проходят через наши руки, но, в конце концов, ничего не изменится.
Некоторым везет. Некоторым нет.
Я погружаюсь в еду, которую приготовила для нас Хелен, домашняя кухарка. Это восхитительно, и Аника с Еленой болтают без умолку, набивая рот едой. Обычно я бы отругал их за разговоры во время еды, но сегодня я позволяю это не только потому, что соскучился по ним и их веселой болтовне, но и потому, что не могу полностью сосредоточиться на этом. Сегодня вечером мои мысли путаются, я думаю о девушках на складе, о Колине Макгрегоре и Франко Бьянки, остывающих в земле, о Катерине Росси и о том, что менее чем через две недели она будет в моей постели.
Есть одна вещь, в которой я все еще нуждаюсь, чтобы укрепить свое место здесь, империю, которую мой отец и его отец построили здесь, в Нью-Йорке. Я нежно люблю своих дочерей, гораздо больше, чем большинство мужчин, но мне нужен наследник. И Катерина Росси собирается предоставить мне его.
После того, что ирландцы и итальянцы пытались сделать со мной, моей семьей, моим бизнесом, моими мужчинами, мне нужна новая демонстрация власти. Взять Катерину для себя — часть этого шоу, чтобы еще раз доказать, что Виктор Андреев, Уссурийский медведь, глава Братвы, не тот человек, с которым можно трахаться. Не тот человек, которому бросают вызов, которому лгут, которого предают.
Колин Макгрегор мертв. Франко Бьянки мертв. И Катерина заплатит за преступления своего мужа в моей постели, взяв мой член, пока не сделает то, чего не смогла моя покойная, трусливая жена, пока не произведет на свет сына для меня.
Эта мысль не выходит у меня из головы, когда ужин заканчивается, когда Ольга и Бьянка уводят моих дочерей принимать ванну и укладывать спать, а я удаляюсь в свою комнату с водкой и своими сумбурными мыслями. Это сохраняется в моем горячем душе, смывая стресс и истощение прошлой недели. Я представляю, как она стоит со мной в душе, выложенном серой плиткой, ее стройное тело в разводах мыла, ее изящные изгибы обнажены для моих рук.
Мой член набухает, и я со стоном выключаю горячую воду и тянусь за свежим полотенцем. Я должен выбросить ее из головы, отложить ее как задачу, о которой позаботился до нашей брачной ночи. Но даже когда я одеваюсь перед сном, я не могу выкинуть из головы образ ее бледного лица под вуалью, когда я в последний раз мельком видел ее на похоронах ее отца. Тогда она была одета во все черное, ее тело было скрыто под скромным платьем, которое она носила, но мысленно я уже снимал его с нее, обнажая ее маленькие груди для своих рук, ее узкую талию, ее бледные бедра.
Я стискиваю зубы, моя рука скользит вниз, чтобы обхватить мой уже ноющий член, одной рукой опираюсь на комод и начинаю поглаживать, моя эрекция тверда, как скала, и я отказываюсь, чтобы ее игнорировали. Я едва ли был монахом с тех пор, как умерла моя жена. Есть много женщин, которые многое отдали бы за ночь в моей постели, чтобы иметь возможность сказать, что они трахались со мной. Но мысль о Катерине Росси в моей постели, о ее раздвинутых для меня бедрах воспламеняет меня, как ничто за очень долгое время.
Моя рука сжимается вокруг моего члена, сжимая его по всей длине, когда я поглаживаю быстрее, морщась от удовольствия, когда я представляю ее запрокинутую голову, ее темные волосы разметавшиеся по моей подушке, мою руку на ее горле, когда я жестко трахаю ее, заявляя, что она моя невеста. Моя. Моя жена, моя собственность, моя плата за все, через что ее семья заставила меня и моих людей пройти. Последний гвоздь в крышку гроба конфликта между Братвой и мафией, начало новой эры. И Катерина станет катализатором. Я представляю, как провожу рукой по ней, когда она дрожит в моей постели, или заставляю ее опуститься на колени, как ее губы приоткрываются для моего члена, возможно, ей это даже понравится. Возможно, в глубине души она с нетерпением ждет, когда ее трахнет член Братвы.
Мысль о том, как она становится влажной для меня, о том, как я провожу пальцами по ее киске и обнаруживаю, что она, несмотря на мысли в своей хорошенькой головке, промокла для моего члена, толкает меня через край. Я кончаю со стоном, моя ладонь обхватывает пульсирующую головку члена, чтобы ощутить разрядку, и я толкаюсь в нее, все мое тело содрогается от силы, которую я не чувствовал уже некоторое время.
Если дрочить, думая о ней, так приятно, то на что будет похоже трахать ее?
Я, конечно, с нетерпением жду возможности узнать.
Я уверен, что Катерина ожидает от меня холодности, резкости, возможно, даже жестокости. У Братвы и у меня есть определенная репутация, но я не собираюсь быть суровым к своей новой невесте.
Если она будет слушаться меня, как должна, я мог бы даже быть добрым к ней.
КАТЕРИНА
Мое сердце подступает к горлу, когда следующей ночью я слышу стук в дверь, сообщающий мне, что Лука прибыл. Я оделась соответствующим образом для его визита, в длинные черные брюки с широкими штанинами, черную шелковую блузку, туфли на низких каблуках и жемчуга моей матери, хозяйки дома, принимающей дона в гости. Я уверена, что моя мама была бы очень рада, если бы могла увидеть меня сейчас. Но, конечно, она не может, потому что она мертва. Жертва бессмысленной войны, которую наша семья вела с Братвой.
— Катерина. — Лука кивает мне, входя, лощеный и красивый, как всегда. В эти дни его лицо выглядит немного более замученным, чем раньше, но после того, что произошло недавно, это вряд ли удивительно.
— Заходи. — Я закрываю за ним дверь, жестом приглашая следовать за мной в гостиную, где я уже приготовила напитки для нас обоих. Непревзойденная хозяйка. — Надеюсь, ты все еще любишь виски.
— Главное, чтобы он был не ирландский. — Лука морщится, и я почти смеюсь. Почти. Все еще немного рановато.
— Это скотч, — успокаиваю я его, протягивая стакан. — Макаллан 26.
— Ну что ж, с шотландцами проблем нет. — Лука делает глоток. — Насколько я знаю. У них вообще есть криминальные семьи?
— Понятия не имею, — дипломатично отвечаю я ему, беру свой стакан и присаживаюсь на краешек диванчика. Он удивительно неудобный, как и большая часть мебели в этом доме. Я делаю мысленную заметку поскорее начать косметический ремонт. В конце концов, теперь это мой дом, и здесь не нужно потакать ничьим вкусам, кроме моих.
Лука оглядывает комнату, еще не совсем сев.
— Как тебе нравится жить здесь одной? — Внезапно спрашивает он, поворачиваясь, чтобы посмотреть на меня. — Тебе не одиноко?
— Немного, — признаю я. — Дом немного похож на мавзолей, из-за стольких смертей в последнее время. Но я уверена, что со временем он начнет казаться мне моим собственным. Как только я добавлю к нему несколько личных штрихов и… — Я замечаю тень, пробегающую по лицу Луки, и резко останавливаюсь. — Ты в порядке?
Губы Луки поджимаются, и он опускает стакан скотча, полностью повернувшись ко мне.
— Я бы пока не начинал выбирать новую мебель. — Он делает паузу, выглядя так, как будто не хочет говорить то, что собирается сорваться с его губ дальше. — Ты скоро уедешь отсюда, Катерина.
Я смотрю на него, пораженная тишиной на мгновение. Ты сказал, что не собираешься наказывать меня, это моя первая мысль, но я сдерживаюсь. В конце концов, он дон, и если он решил, что отобрать мое фамильное имущество — справедливая плата за то, что сделал Франко, в этом нет ничего необычного. Это также не самая плохая цена, которую можно заплатить. Это дом моего детства, но не совсем так, как если бы у меня было много теплых и расплывчатых воспоминаний здесь. Я могла бы обзавестись собственным новым жильем, может быть, лофтом в городе. Новый старт и все такое.
Но Лука все еще смотрит на меня с глубоко печальным выражением на лице, как будто он не закончил сообщать мне плохие новости.