Нестандартный формат

Руслан внезапно разжал руки. Застигнутая врасплох таким неожиданным развитием событий, Ева с изумлением уставилась на увеличившееся между ними расстояние. Заморгала, словно не верила своей свободе. А потом проворно развернулась и кинулась обратно в самую гущу…

— Но-но! — вновь поймал девушку со спины, получая сопротивление. — Здесь танцуй. Для меня. Не для них…

— Много чести! Обойдешься! — ринулась вперед.

— Ева, лучше не доводи до греха… — зловещий шепот в районе её шеи возымел нужный эффект, она замерла на секунду. — Я могу быть очень плохим, Зефирка.

Крайне медленно она повернулась к нему лицом. Сузившиеся в гневе глаза метали в него проклятия:

— Как видишь, я тоже…

Секунд десять ему понадобилось, чтобы осознать, что именно произошло. Ева влепила ему мощную пощечину. Умудрилась выскользнуть, когда, шокированный, он ослабив хватку, а затем растворилась в непрерывно движущейся массе.

Ни х*я себе…

Какие интересные пассажи.

Ошарашенный и наглухо впадающий в ярость, Руслан стал озираться по сторонам в поисках беглянки. Это оказалось непосильной задачей в темном помещении с мигающей цветомузыкой, в данную секунду неимоверно действующей на нервы. Щека горела всё сильнее и сильнее. И он всерьез стал опасаться за свои дальнейшие действия.

Несколько раз обознавшись, парень хватал незнакомок, парочка из которых была даже не прочь пойти с ним, куда скажет. Брезгливо отстраняясь, он шел дальше, наполняясь беспробудным бешенством. Сколько же здесь девушек со схожим телосложением и шевелюрой…

Боковым зрением зацепив белое пятно, тут же метнулся в нужную сторону, будто настроив оптический прицел. Вижу цель — не вижу препятствий. Ему кричали вслед много нелицеприятных вещей, а Руслан продолжал всех расталкивать, не обращая внимания на ответную агрессию. У женского туалета пришлось остановиться, став центром внимания любопытных взглядов девиц, входящих и выходящих из помещения. Каждый раз вытягивал шею, стараясь заметить Еву среди толпившихся внутри посетительниц. Дверь неизменно хлопала перед его носом. А кровь бурлила от негодования и страха за эту дурочку. Мало ли, снова обознался, и она сейчас в зале, где её опять зажимает какой-нибудь мудак. Не верил парень, что ей это нравится. Но, кажется, из-за своего упрямства Зефирка готова терпеть всё, лишь бы досадить ему и доказать, что не надо было предпринимать вот такой своеобразной терапии.

Когда Руслан уже потерял надежду и намеревался вернуться, чтобы продолжить поиски на танцполе, его чудо выпорхнуло и потерянно огляделось. Изначальное желание сгрести ее в охапку, всыпать по первое число и привязать к кровати, призывая к открытому диалогу без всяких завуалированных отсылок в прошлое, мигом испарилось, стоило только ей поднять на него глаза. Подозрительно сверкающие и отчетливо влажные даже в этом полутемном коридоре. Точно пришибленный, парень врос в пол, наблюдая, как Ева приближается и…приникает к нему с нечеловеческим отчаянием. Опоясав руками поясницу, вжимается щекой в грудную клетку, странно подрагивая.

Понятия не имея, чем вызвана такая перемена в поведении, тем не менее Руслан чувствовал себя редкостной скотиной, в эту секунду с ошеломляющей ясностью признавая, что подверг её колоссальному стрессу. Затронул какие-то гнилые струны. И стремление высвободить из оков обернулось обратным — девушка снова придалась рефлексии, и что-то её окончательно добило.

Хотел выпотрошить из неё скованность и закомплексованность, а теперь сам стоял с выпотрошенной душой, теряясь в ситуации.

Единственно верное решение — увести отсюда. Так он и поступил, выводя девушку на улицу и двигаясь к парковке, не выпуская из объятий.

— Давай прогуляемся? — тихо попросила звенящим от слез голосом.

С болезненно сжавшимся сердцем Руслан кивнул, затем, спохватившись, что она этого не видит, хрипло выдал:

— Конечно.

Всё же приблизился к машине и вытащил свою куртку и её плащ. Ночью до сих пор прохладно, несмотря на теплую погоду днем. Оба оделись и устремились к выходу с территории клуба, держа ориентир к набережной. Дойдя до неё в густом и пропитанном противоречивыми эмоциями молчании, вышагивали вдоль каменного парапета, окаймляющего береговую линию реки.

Руслан не трогал девушку. Не предпринимал попыток переплести пальцы. Оставил её в покое, надеясь, что позже она сама заговорит. В нем плескалось едкое чувство сокрушения. Стыд ли? Не очень понятно. Но беззвучно плачущая рядом Ева — это уже удар похлеще той пощечины, что ему влепили часом ранее.

Вспоминались первые дни его практически шпионских вылазок на стадион, где парень внимательно наблюдал за ней, нутром чуя, как с этой незнакомкой будет тяжело. Знал и шел напролом. Будучи уверенным — это «моё». Утопленник, цепляющийся за жизнь, барахтающийся в надежде выплыть из болота, из образовавшейся рутины, Руслан бредил этим эфемерным существом. Которое оказалось запредельно сложной личностью с ворохом блоков и нерушимых установок. Сам себе удивлялся, но чем больше погружался в неё, тем сильнее торкало. Ничто не отталкивало. Только подстегивало докопаться до сути.

Ева неординарная. Оказывается, существует вероятность в самой сердцевине глыбы льда обнаружить огонек. Очень несмело полыхающий очаг, требующий подпитки, чтобы стать полноценным костром, способным согреть силой своего зарева.

Черт знает, с чего он взял, что это именно его миссия? Почему терпит многочисленные незаслуженные выпады, будто иглами обороняющегося ежика впивающиеся в него каждый раз, стоит только протянуть к ней руку с благой целью. Как понял, что это и есть любовь?

С другой стороны, а что же еще? Смесь эйфории и отчаяния, счастья и причиняемой ею боли. Какой-то адский калейдоскоп, за которым не уследить. Эмоции сменяют друг друга, рождают то благоговение, то злость, то желание послать все к черту, то непреодолимую потребность вжать в себя так, чтобы растворилась в нем навечно. Это ненормально. Клиника. Будь на её месте любая другая — давно бросил бы эту затею, не имея никакой тяги к усугублению своего собственного существования.

Но это его Ева. Зефирка. Сладость с горчинкой. Выбор, сделанный молниеносно и без единого раздумья. Даже если сейчас хочется утопиться в темной воде от уровня тоски в организме, от накатившей безысходности и полной дезориентации, Руслан всё равно не отступится. Для себя он давно решил, что берет ответственность за эту девушку. Другой такой сумасшедшей не найти. Той, что рождает правильные приоритеты — давать, радовать, исцелять, любить. И наслаждаться тем, как любимый человек отвечает тебе взаимностью. Ну, с этим пока не айс.

А ведь ему всегда казалось, что он не будет способен на такое. Что лучшее в нем умерло вместе с матерью. А мир вокруг не благоприятствовал ничему иному, кроме зачерствения. Не вдохновлял стремиться к совершенству. Пока не появилась она. Которую вдруг захотелось защищать и оберегать.

Но что-то никак не получается сдвинуться с мертвой точки.

Обычный стенной парапет плавно перетек в резные перила, высота которых достигала почти до самой груди. Здесь уже было довольно людно, несмотря на второй час ночи, приближающийся к завершению. Влюбленные парочки, небольшие кучки гогочущих парней и девушек, несколько хмурых лиц, отмеченных печатью тяжелой жизни…

Пройдя мимо них, Ева остановилась чуть дальше. В достаточной отдаленности от всех. И будто укуталась в своё отстраненное одиночество, облокотившись локтями о камень и устремив взгляд на мерцающую отражающимися в ней огнями города воду.

И здесь Руслан колебался. До зуда хотелось обнять её, сказать что-то такое, что способно рассеять эту печаль, витающую вокруг девушки.

Но он пристроился рядом в метре от неё и уставился на девичий профиль. По щеке продолжали скатываться слезы. И это было заметно лишь потому, что они были неправдоподобно крупными, зримо подрагивающими под светом фонаря.

— Вот бы встретить эту мразь, которая тебя довела до такого… — вырвалось бесконтрольно с раздражением и долей ревности.