Поводырь

– Видите ли, сэр, меня перехватил самолет-разведчик погоды из Глочестера и привел на посадку. Но при таком тумане – это мог быть только слепой привод. По-другому просто не сесть. И когда я увидел огни Минтона, то приземлился там в полной уверенности, что это Мерриэм Сент Джордж.

– Великолепно, – сказал он наконец. – Классный пилот этот парень из Глочестера. Конечно, эти ребята летают в любую погоду. Это их работа. Ну а что вы от нас-то хотите?

Я стал терять терпение. Конечно, он командир звена, но нельзя же так набираться, даже в Рождество.

– Я звоню вам, чтобы вы сняли с дежурства своих радарщиков и персонал управления полетов, сэр. Они, должно быть, все ждут Вампира, который никогда у них не появится, так как уже приземлился здесь, в Минтоне.

– Но мы уже сняли все дежурства. Все службы и системы были закрыты в семнадцать часов.

– А как же система слепого привода, у вас же есть такое оборудование. – пытался протестовать я.

– Я знаю, что у нас есть, – заорал он в трубку, – но эта система сегодня задействована не была. С пяти часов никакой работы.

Медленно, тщательно подбирая слова, я задал еще один, последний вопрос.

– Не скажете ли, сэр, где расположена ближайшая база Королевских ВВС, которая ведет круглосуточный прием на полосе 121,5 метра (этот диапазон является международной частотой, зарезервированной для подаваемых самолетами сигналов бедствия).

– Конечно, – также медленно ответил он, – База Мерхэм на запад и база Лейкенхит на юг. Спокойной ночи и счастливого Рождества.

Он положил трубку. Я откинулся назад и глубоко вздохнул. Мерхэм был в сорока милях на другой стороне Норфолка. Лейкенхит был в сорока милях к югу, в Суффолке. Если даже того топлива, что было у меня, хватило бы до Мерриэм Сент Джордж, то все равно, эта база была закрыта. О том, чтобы долететь до Мерхэма или Лейкенхита, не могло быть и речи. А я ведь сказал этому пилоту Москита, что у меня топлива на пять минут. И он дал знак, что понял меня. В любом случае, он летел уже слишком низко, когда мы вышли из облаков, чтобы лететь на этой высоте еще сорок миль. Этот человек был просто сумасшедший.

До меня стало потихоньку доходить, что своей жизнью я обязан не пилоту самолета-разведчика из Глочестера, а лейтенанту Марксу, толстому, ворчащему старине Марксу, который вряд ли бы сходу отличил нос самолета от кормы, но который не поленился пробежать сквозь туман четыреста ярдов, чтобы включить огни заброшенной взлётной полосы, услышав рев реактивного самолета слишком низко над головой. Однако Москит уже, наверное, на своей базе в Глочестере и его пилот должен узнать, что, несмотря на все, я не разбился.

– Глочестер? – Переспросил оператор. – В это время суток?

– Да, – твердо ответил я, – Глочестер, в это время суток.

Что касается подразделений самолетов-разведчиков погоды, то они всегда на службе. Трубку снял дежурный метеоролог. Я объяснил ему ситуацию.

– Боюсь, здесь какое-то недоразумение, пилот, – сказал он, – это явно не наш самолет.

– Послушайте, это база Королевских ВВС Глочестер, не так ли?

– Так точно. У телефона дежурный офицер метеоролог.

– Прекрасно. Ваша эскадрилья самолетов Москит производит высотные замеры давления и температуры, так?

– Нет, не так, – сказал он. – Мы раньше летали на Москитах, но они были сняты с эксплуатации три месяца назад. Теперь у нас Канберры.

Не веря своим ушам, я сидел, держа телефонную трубку и уставясь в пространство. Затем мне в голову пришла мысль.

– Что стало с ними? – спросил я.

Должно быть, он был пожилой служака с достаточным терпением и вежливостью, чтобы выдерживать такие идиотские вопросы среди Рождественской ночи.

– Они пошли на лом или же, что более вероятно, отправлены в музей. Вы знаете, они уже становятся редкостью.

– Да, я знаю, – ответил я. – А мог какой-нибудь из этих самолетов быть продан частным образом?

– Я полагаю, это возможно, – ответил он наконец. – Это зависит от политики Министерства авиации. Но, я думаю, их все же лучше поискать в музеях.

– Спасибо. Большое спасибо. Счастливого вам Рождества.

Я положил трубку и в замешательстве покачал головой. Что за ночь, что за невероятная ночь. Сначала у меня вышло из строя радио и все приборы, затем я потерялся, потом кончилось топливо, после чего какой-то лунный лихач, летящий на своем собственном Моските, случайно чуть не привел меня к гибели, но какой-то полупьяный офицер наземной службы вовремя сообразил включить посадочные огни, чем и спас меня. Мне очень повезло. Но ясно одно: этот самодеятельный летчик-ас не имел ни малейшего понятия о том, что он делал. С другой стороны, спросил я сам себя, где бы я был, если бы не он. Наверное, покачивался бездыханным поплавком где-нибудь в Северном море.

Я поднял стакан с остатком виски за него и его странную страсть к индивидуальным полетам на устаревшей технике и выпил одним глотком. Из-за двери показалась голова лейтенанта Маркса.

– Ваша комната готова, – сказал он. – Номер семнадцать. Это рядом. Джо сейчас разжигает огонь для вас. Вода для ванны греется. Если вы не возражаете, я пойду отдыхать. Я думаю, теперь вы сами справитесь.

В этот раз я смотрел на него уже совсем по-другому.

– Конечно, со мной все в порядке. Огромное спасибо за вашу помощь.

Я взял свой шлем и побрел по коридору, с обеих сторон на меня смотрели номера комнат офицеров-холостяков, которые давно были переведены в новые места службы. В приоткрытую дверь комнаты номер семнадцать была видна полоска света. Когда я вошел в комнату, пожилой человек поднялся с колен от камина. Я был удивлен – стюардами офицерских столовых обычно являются солдаты Королевских ВВС. Этот же был явно местным вольнонаемным в возрасте около семидесяти лет.

– Добрый вечер, сэр, – сказал он. – Меня зовут Джо, сэр. Я стюард офицерской столовой.

– Да, Джо, мистер Маркс говорил мне о вас. Очень жаль, что я доставил вам столько хлопот в такой поздний час. Можно сказать, что я буквально свалился вам на голову.

– Да, мистер Маркс говорил мне. Ваша комната уже почти готова. Как только огонь хорошенько разгорится, здесь будет вполне уютно.