Страница 18 из 40
Здесь как раз тот случай, когда меж двух крайностей истину лучше искать посередине. На мой взгляд, Ахилл был полубогом (Гесиод в VII веке до н. э. употреблял этот термин). Ахилл принадлежал к тем духам-покровителям, которые имели облик героев, но чудесных героев, являвшихся на помощь людям в трудных обстоятельствах. Позднее эти религиозные функции перешли к христианским святым, отчасти к Христу и Богородице.
Места, связанные в эпосе и культах с образом и именем Ахилла.
Такие покровители возникали из удачливых вождей после их смерти, особенно, быть может, из вождей, слывших при жизни также колдунами. Некоторые особенности греческого заупокойного культа (ублажение мертвых ради их покровительства живым, особые посмертные почести вождям) превращали таких покойников в чудесных помощников при опасности, специализированных на том или ином виде опасностей. Аналогичным образом позже в христианстве возникали на глазах истории культы новых святых и блаженных. Так что где-то в исходе образа был, видимо, реальный вождь по имени Ахилл (имя это тогда было обычным), но считать его прототипом образа Ахилла в эпосе трудно: от него ничего, кроме имени, ранга и, быть может сферы деятельности в образ не вошло.
Эпический Ахилл сохранил многие черты не реального вождя Ахилла, а сложившегося образа героя-покровителя, чудесного помощника при морских предприятиях. Таким морским духом-защитником был и Аякс саламинский, таким же и Аяксов предок с Эгины Аяк и Аяксов двойник и тезка из Локриды (тоже «быстрый», как Ахилл). Очень важно, что, по «Илиаде», Ахилл оказывается двоюродным братом саламинского Аякса.
Подобно Аяксу, он внук Аяка. Более того, он нередко именуется Аякидом (Эакидом). То есть возможно, что прежде он числился сыном Аяка. Еще более существенно, что подданные Ахилла в «Илиаде» — мирмидоняне. Что это за народ, откуда у него такое имя, «Илиада» не сообщает, но известен миф, по которому Зевс превратил на Эгине муравьев (греч. «мирмикес») в людей по просьбе Аяка (Гесиод, «Каталог», фрагм. 76; схолии к Пиндару, «Нем.», III, 21; Аполлодор, III, XII, 6). Там, на Эгине, этот народ и остался жить; обитателям Эгины, как заметил В. Г. Борухович, и позже приписывались качества муравьев: у Овидия («Метаморфозы», VII, 655–657) эгинцы характеризуются как народ работящий, бережливый, запасливый. Так что первоначально мирмидонским народом называлось население Эгины, тесно связанное с Аяком. И еще одна связь: подобно Пелею, отцу Ахилла, Аяк был женат на морской нимфе. Эта нимфа по имени Псамафе родила ему сына Фока, позже убитого Пелеем.
Греческие авторы рассказывают, что Ахилл являлся во сне и наяву морякам, указывал кораблям путь в гавань и место стоянки. Все его святилища (Ахиллейоны) расположены на морских побережьях (есть Ахиллейон и возле Трои). Ахилл не случайно сын морской нимфы. Взять его быстрых, как ветер, бессмертных коней — их подарили его отцу Пелею, по одной версии, все боги во главе с Зевсом, а по другой — Посейдон, бог моря. Обе версии упоминаются в «Илиаде» (ср. XVII, 443 и XXIII, 278). Дядя Ахилла, рожденный тоже морской нимфой и тоже Аякид, носит имя Фок(ос) — «тюлень». Это эпоним Фокиды. Тем самым Ахилл и Аякс оказывается героями, весьма близкими фокидским мореходам, основавшим на малоазийском побережье колонию Фокею (впоследствии она стала ионийской — самой северной из ионийских колоний).
Любопытно, что и в «Илиаде» Ахилл (подобно Аяксу) защищает корабли греков, и даже отступившись от своих защитительных функций из-за обиды, он все же обещает вернуться к боям, как только враги подступят с огнем к кораблям греков — он всегда прежде всего защитник кораблей.
Быстроногость была необходима такому герою, потому что он должен был немедленно являться в случае беды — как скорая помощь. Кстати, быстроногим именовали в гимнах и Аполлона, в функции которого также входило покровительство на море. Позднейший помощник «на водах» святой Николай Угодник (Николай Мокрый) был тоже скор — в описаниях его чудес формула: «И приде скорый на помощь святой Никола, по морю хождаше яко по суху».
Как можно полагать, эолийские колонисты, прибывшие в Троаду из Центральной Греции и имевшие покровителем Ахилла, завезли в Малую Азию его культ. А уж в Троаде этот культовый образ, войдя в эпос, вступил в конкуренцию с образом Агамемнона — покровителя более ранней волны колонистов. Отсюда представление о неприязни двух героев. Кроме того, при введении образа в центр эпопеи певцы столкнулись с необходимостью как-то объяснить его отсутствие в начале и в конце ее. С отсутствием в конце войны справиться просто: надо лишь дать герою погибнуть раньше. Чтобы обеспечить отсутствие в начале, пришлось придумать воздержание от боев и его причину — обиду, ссору. Но не столь важна была сама эта придуманная ссора, сколько то, что она отразила типичную ситуацию в верхах греческого общества того времени. И важно, как эта ссора была подана в поэме, с каким отношением певцов, в каком свете, с какой оценкой.
Мотив ссоры двух вождей, каким он оказался в «Илиаде», изменил идейное звучание поэмы и сделал ее чрезвычайно актуальной и популярной. Воспевание и оправдание восточной экспансии греков отошло на задний план, а на передний выступило осуждение раздоров среди греческих вождей. Раздался звучный призыв к единению. Для греческой аристократии это означало консолидацию сил перед лицом возникшей угрозы — подъема и укрепления демократических слоев в обществе. Для греческого же народа в целом суть призыва была в ином, ибо с востока вставала серьезная опасность, угрожавшая самостоятельности и самому существованию греческого народа — там возникали крупные и агрессивные империи: Фригия, Лидия, Мидия, Персия. Своевременность этого призыва к единению вскоре подтвердила история.
7. ДИОМЕД
Из всех молодых героев «Илиады» Диомед — самый мужественный, упорный и воинственный. С точки зрения эпического идеала воина-героя — поистине безупречный. Ахилл и Гектор совершали ошибки и проступки, Диомед — никогда. В своей безмерной отваге он в битвах нападал и на богов, ранил Афродиту и Ареса.
С конца прошлого века ученые стали замечать любопытные соотношения Диомеда и Ахилла. К. Роберт определил это соотношение как скрытое соперничество двух параллельных фигур, которые исключают одна другую. У. Виламовиц выразил свое мнение о Диомеде так: «Это столь мощный боец, что он и Ахилл, собственно, взаимоисключаются». То же повторил и Э. Бете. М. Нильсон констатировал: «Эти двое никогда не бывают вместе — стоит Ахиллу появиться на сцене, как с нее исчезает Диомед, и наоборот, лишь только вновь появится Диомед, тотчас исчезает Ахилл». Единственные эпизоды, где они могут знать о существовании друг друга, — это погребальные игры и возвращение послов, побывавших у Ахилла, с его отказом от примирения; узнав об отказе, Диомед сурово осудил Ахилла. Д. Ломан так сформулировал основную идею: Диомед — двойник Ахилла.
Многие авторы разрабатывали эту идею. Они подметили целый ряд поразительных сходств этих двух образов. Это бы еще ничего, что оба характеризуются как самые храбрые и сильные среди ахейцев (хотя самым-самым должен был бы считаться кто-то один из них). Ничего, что оба мыслятся как юные (хотя у Ахилла взрослый сын, а Диомед участвовал во взятии Фив за десять лет до того). Ничего, что оба пользуются личным покровительством Афины (в «Илиаде» только они двое). Но сходства гораздо конкретнее, специфичнее — это сходства в редкостных особенностях. У обоих, и только у них двоих, Афина зажигает пламень вокруг головы; у обоих доспехи, сделанные богом Гефестом; оба сражаются с богами (правда, Ахилл только с богом реки); Аполлона оба преследуют, и оба отступаются. Кроме того, оба срамят Агамемнона; оба вступают в поединок с Энеем, и оба раза Энея спасает божество; оба сражаются с Гектором. Ахилл убивает Гектора, но и Диомед близок к этому: только бог спас Гектора от гибели в столкновении с Диомедом. И самое эффектное: Ахилл погиб от стрелы Париса, попавшей в пяту, и Диомед тоже поражен стрелой Париса, и тоже — «в десную пяту».