Страница 14 из 40
На первый взгляд, идее о фиванском происхождении образа Гектора противоречит одно важное обстоятельство: имя Гектор есть в реальной истории острова Хиоса, где, по преданию, творил легендарный Гомер и где, во всяком случае, обитал род Гомеридов, хранителей и передатчиков гомеровского эпоса. Гектор был хиосским царем VIII века, правнуком Амфикла, приведшего на Хиос колонистов с острова Эвбеи. Связи с Эвбеей Гектор прервал: он воевал с абантами. Именно Гектор ввел Хиос, на котором проживали как эолийцы, так и ионийцы, в Ионийскую лигу и был за это почтен треножником с надписью, которую в V веке читал историк Ион Хиосский (392, 1). Что же, прототип эпического Гектора?
Слишком не похож: не те деяния, не тот облик. Все же кое-кто (в частности, Т. Г. Уэйд-Гери) считал, что эпический Гектор по крайней мере назван по хиосскому царю. Но тогда для существенных трансформаций образа в эпосе остается слишком мало времени, а ведь он есть не только в «Илиаде», но и в «Киприях». Другие (У. Виламовиц и В. Шадевальдт) полагали, что, наоборот, царь Хиоса назван по имени эпического героя. Но это противоречит древним греческим обычаям не называть детей именами богов и эпических героев. К тому же на кносских табличках есть имя He-ko-to (Гектор), сопровождаемое пометой «раб божий». Это значит, что имя Гектор в конце микенской эпохи носил зависимый человек, принадлежавший храму. То есть Гектор — это было обычное, рядовое имя. Таким образом, соотношение имен эпического героя и хиосского царя — вопрос более сложный.
Любопытно, что, по одной из двух известных версий, могила эпического Гектора в Фивах беотийских находится у начала дороги из Фив в город Халкиду, то есть на остров Эвбею. Получается, что, с одной стороны, в Фивах беотийских самим расположением могилы эпического Гектора (или легендой III века о могиле) было фиксировано тяготение образа, почитавшегося в Фивах, к пути на Эвбею, а с другой стороны, на Хиосе сохранялось к V веку предание, что реальный хиосский царь VIII века Гектор происходил из рода, пришедшего с Эвбеи, и он отстоял самостоятельность колонии, отразив притязания населения Эвбеи (абантов) на Хиос. В процессе этих столкновений он и сменил политическую ориентацию с эолийской на ионийскую. Возможно, Эвбея была промежуточным этапом на пути восточной эмиграции беотийцев, имевших в числе родовых имен имя Гектор и чтивших фиванского героя. На Хиос эти эмигранты могли принести с собой как царское имя Гектор, так и легенды о подвигах фиванского героя.
Как и в случае с Агамемноном, на облике эпического героя Гектора не может не сказаться тот факт, что в эпоху создания «Илиады» или непосредственно перед тем на острове, где «Илиада» создавалась (или по крайней мере где творил один из ее создателей и жили его преемники), жил одноименный с эпическим реальный царь Гектор, который к тому же был очень активным историческим деятелем, так что вокруг него происходили бурные политические события и создавалось поле напряженности. Одни круги были настроены по отношению к нему враждебно (скажем, эолийцы, связанные с абантами, кроме того, внешние враги хиосского правителя), их певцы принижали эпического героя с одиозным именем. Другие принадлежали к кругу сторонников политики реального, хиосского Гектора (скажем, ионийцы и сторонники независимости Хиоса от Эвбеи) — они восславляли эпического героя по имени Гектор.
Эта тенденция возобладала: в целом все же Гектор выглядит как очень привлекательный герой, его называют любимцем Гомера, что особенно поразительно для образа врага ахейцев. В самом деле, ведь это образ командующего вражеской коалицией, и он противостоит образу командующего ахейской коалицией, в котором преобладает черная краска. Сколько книг и статей написано об этой противоречивости «Илиады», о чертах, придающих гомеровскому эпосу благородный рыцарский настрой. На фоне общего варварства его героев — бесстыдной алчности, кичливости, нередко кровожадности, бессердечия к пленным — поэт отмечал не только самоотверженность, сердечность, отвагу, но и умел видеть человека даже в противнике, проявлял уважение к врагу. Идеалы гуманности в эпоху «военной демократии»?
Как ни печально, нужно признать, что первичные причины человеческого образа врага были не столь возвышенны, а скорее более прозаичны и элементарны: вначале это был не враг. Но затем, когда противоречивые характеристики, наслоившись, сочетались в одном образе, — тогда вступили в силу игра воображения, талант, какие-то задатки мировоззрения певцов, и образ закрепился в таком звучании, был развит именно в этом направлении и таким остался в веках.
В некотором смысле справедливо будет сказать, что не столько поэт, обладающий высокими идеалами, построил образ Гектора, сколько Гектор создал Гомера.
5. АЯКС
Из ахейских героев, вопреки критической традиции, интересно противопоставить Гектору прежде всего не Ахилла, но Аякса: он, по некоторым данным, древнее Ахилла и издавна воевал с Гектором. Исключительность «великого Аякса» в «Илиаде» состоит в том, что он в битвах всегда пеший и всегда выступает как одиночный воин-богатырь, а не как вождь отряда, каковым он представлен в «Каталоге кораблей». Как-то он слабо связан со своим саламинским отрядом и почему-то не нуждается в конях.
Постоянные эпитеты Аякса в «Илиаде» — мегас («великий») и пелориос («исполинский»). Эти эпитеты редко применяются в поэме к другим героям. В греческом языке слово пелориос характеризует в основном богов и древних мифических исполинов, чудовищ. Применительно к Аяксу слово это употребляется в эолийской форме (в ионийской было бы телориос), хотя основа гомеровской речи, при всей смешанности эпического языка, все-таки ионийская. Эолийские слова отражают в ней либо включения местного эпоса — из северного, эолийского региона (к которому принадлежат и Троада, и Беотия с Фивами), либо более древний пласт эпоса.
В поэме у Аякса огромный башенный щит. Такой щит встречается иногда и у других героев (Гектора, микенца Перифета), но Аякс единственный, кто с ним связан неразрывно: он никогда не надевает панциря (при башенном щите ненужного). Башенный щит столь важен для характеристики Аякса, что отец героя носит имя Теламон (как объясняли древние — по названию ременной перевязи, на которой носили такой щит) а сын героя получил имя Эврисак (по-русски «широкий щит»). Башенный щит в реальной жизни употреблялся только в микенское время, а после XIII века до н. э. вышел из обихода и к гомеровскому времени даже название его забылось.
Очень похоже, что Аякс вошел в «Илиаду» из гораздо более древних сказаний и даже в героическом веке поэм Гомера уже выглядит архаичным. Доля мифического в его образе больше, чем в других образах эпоса. Среди других героев поэмы он был чем-то вроде Святогора в кругу русских былинных богатырей.
По «Илиаде», Аякс (в другой русской передаче этого имени Эант) прибыл под Трою с острова Саламин, расположенного в Сароническом заливе неподалеку от Афин, и в «Илиаде» он пару раз занимает место в строю рядом с афинскими героями. Впоследствии афиняне ссылались на это свидетельство Гомера для оправдания своих притязаний на Саламин. Политики из Мегары, тоже претендовавшей на Саламин, обвиняли афинян в фальсификации гомеровского текста — в том, что афиняне вставили эти стихи в поэму, когда при Солоне и Писистрате вели борьбу за Саламин. Подложные это стихи или подлинные, остается спорным. Но находки изображений Аякса говорят о поздней увязке этого образа с Афинами. В искусстве Пелопоннеса (Коринф, Аргос, Спарта) Аякс изображался с VII и даже с VIII века. А в Аттике, в Афинах к VIII веку относится только одно изображение (о нем скажу позже), обильно изображения Аякса появляются там только с VI века, когда борьба за Саламин была в полном разгаре.
На самом Саламине культ Аякса существовал раньше. Его знает там уже Гесиод («Теогония», 1005) в VII веке до н. э. Но был ли это культ реального саламинского героя? Отражала ли «Илиада» реальное участие саламинского вождя в походе на Илион? Движение колонистов с Саламина на восток действительно существовало — выселенные оттуда основали город Саламин на Кипре. Но ни в исторических документах, ни в археологических материалах нет свидетельств движения с Саламина саронического в Троаду. Да и был ли культ Аякса на Саламине к гомеровскому времени древним?