Кощеевна

- Любую Судьбу можно изменить. Не забывай об этом.

Резко наступившая темнота заставила отступать назад, пока я вновь не оказалась на улице города: солнце садилось к закату, и его свет отгонял недавний страх, что поселился в душе. Не оборачиваясь назад – я все еще ощущала слепой взгляд на себе, сказала ожидавшему и молчаливому охраннику о доме.

Когда же я обернулась назад, шатра уже не было.

Дорога до дома Хагана не должна была занять много времени, да и многие лавочки начали закрываться, но возникшая толпа с богато одетыми ханами со слугами и охраной, на секунды увлекла меня за собой. Кажется, меня даже пытались облапать, прежде чем чья-то рука вырвала меня из этого сумасшествия и я оказалась в тени дома. Мой недовольный возглас застыл в горле, когда увидела знакомые золотые глаза на загорелом лице.

- Ты…

- Я же обещал, что мы еще встретимся.

Мой бывший гид и заклинатель медведей, стоял в местной одежде с треугольной шапкой на голове. Маскировка так себе, так как весь его облик выдавали глаза. Но видимо его это не сильно беспокоило. Приложив палец к своим губам и не отпуская мою руку – его ладонь была горячей, как раскаленный песок, повел за собой, в узкий проем между двумя рядами, где тень могла скрыть нас от любопытных глаз. Но даже после этого разговаривали шепотом, стоя напротив друг друга едва не касаясь головами.

- Так что ты тут все же делаешь? – Я была рада увидеть не только знакомое лицо, но и просто поговорить. Мое внутреннее «я» так больше и не подавало признаков жизни, и это, как не странно, меня беспокоило. А тут вот он. Кстати об этом. – Прости, не мог бы ты назвать свое имя?

Чувствуя, как начинают краснеть щеки – от стыда, не иначе, - опустила голову вниз, глядя на ворот кожаной куртки.

- Все таки странная ты женщина, Вася. – Где-то я это уже слышала... Но да, не спорю, еще бы через год спросила. Послышался легкий смешок над моей головой и я подняла глаза. – Рано тебе об этом знать, но можешь называть меня Хорт. А теперь слушай внимательно: в этом городе творится что-то неладное, поэтому лучше не высовывайся даже днем. Я займусь Горынычем, но а тебе освобождать Кощея. Старайся сделать это до полнолуния, оно через пять дней. Как выберетесь, бегите из города, я вас найду. И главное – никому не доверяй.

- Даже тебе?

- Особенно мне.

Его рука легла на мою голову, потрепав по волосам, а потом меня буквально вытолкнули из проулка. Даже пожелать удачи не успела – в тени домов растворились золотые глаза. Интересно, Чеширский Кот ему случайно не родственник?

Вася, о чем ты сейчас думаешь?!

О прекрасном.

Стукнув ладонью по лбу, я сосредоточилась на сказанных словах. Все плохо и у нас дедлайн в пять дней. Время снова начало давить. А еще эти предсказания… Час от часу не легче. И где только мою охрану носит!

Оставшись совершенно одна, я не растерялась, выбрав метод «куда-нибудь все равно да приду». В самом деле, город не такой уж и большой, в крайнем случае уткнусь в стену. В худшем – я научилась резво бегать, не говоря уже про то, что я отлично ору.

А еще я наконец знаю как зовут моего провожатого. И это очень согревало сердце. Жаль, что не желудок.

Вспомнив, с какой стороны я чисто теоретически могла сюда явиться, пошла обратным путем: небо окрасилось золотисто-багряным, народу стало в разы меньше, а те немногие, кто попадался на моем пути, с нескриваемым интересом смотрел мне вслед. Если бы знала местный язык, то написала табличку «Не лезь, убьет». Но нет, оставалось быстрым шагом пересекать улицы, пытаясь вспомнить хоть что-то знакомое. Но чем дальше я шла, тем незнакомее становилось.

- Гоо бүсгүй!

А вот и первые смельчаки. Искоса глядя на мужчин-ханов, что зазывали к себе и широко улыбались – некоторые очень криво, буквально уже бежала по улицам. Поворот, поворот, прямая, тупик, обратно. Примерно так выглядел мой скромный забег в уходящих лучах солнца.

А потом стемнело.

- Господи, да где этот дворец хотя бы!

Возрев глаза к небу, заметила примечательный прозрачный купол.

- Господи, я дура. – Самокритика иногда полезная вещь, особенно когда все гениальное просто. Надо было не под ноги смотреть, а вверх, дворец же выше всех остальных зданий! Теперь оставалось только следовать по направлению крыши.

Сказано – сделано: держа ориентир в поле зрения, шла навстречу дворцу. О том, что меня так-то могут не пустить, даже не подумала, ведь там, впереди, должна быть еда, тепло и можно отдохнуть. И я шла как танк, минуя редких прохожих и попыток со мной заговорить. А когда меня заметила охрана – дала деру. Ну их, слишком долго доказывать, что ты не террористка и даже не шпионка. Поэтому ко дворцу прибыла мини-делегация в лице запыхавшейся меня и десяток охранников – когда только успели присоединиться? Дальше мы играли в гляделки, с попытками понять друг друга.

- Мне нужно во дворец. Я…знакомая принца. Его Величества. Генерала знаете, такого, с усами и холодным взглядом? Вы хоть кивните, если поняли…

Меня не поняли, и через некоторое время меня поймали и скрутили руки, ведя, опять же, во дворец. Ну хоть я на нужном пути! Правда веревка неприятно врезалась в запястье и натирала кожу.

- А вы правильно меня ведете?

А в ответ тишина. И чует моя пятка – меня вновь ждут неприятности…

Собственно, я не прогадала, я действительно попала в неприятность под названием камера. Да-да, та самая тюремная камера, под землей, холодная и мрачная. Благо что дворцовая, но не меняет того факта, что меня заключили без следа и следствия. И вот снова вспоминается Александр Сергеевич Пушкин: камера была три на три, с оконцем на уровне потолка, гладкие стены и матрас, набитый соломой. Ну и отхожее место. Отлично место, не рекомендую.

- Эй, басурмане, - я не исключала все же попытки договориться со стражей. – Вы доложите там побыстрее главному и отпустите меня. Или хотя бы покормите. Вы просто не знаете какая я противная, когда голодная! Я вас предупредила!

Ясное дело меня не понимали, и я надеялась, что хотя бы догадаются передать кому-то из вышестоящих. Вышла, блин, подышать свежим воздухом. Где моя спокойная жизнь, когда нужно было думать про счета, еду и как отложить на поездку! А тут попытки покушения, домогательства и арест. Надо было все же проведать казну, чтоб не так обидно было.

- Только, рюмка водки на столе…

Пела как умела, фальшивя, зато от души. Сколько прошло времени я так и не поняла, но меня не спешили освобождать. Пришлось петь. И я настолько надоела с этим, что на припеве «хоп, мусорок, не шей мне срок» единственный стражник дал деру, захлопнув дверь в темницу.

- Слабак.

Фыркнув и зевнув, села на матрас. А чего паниковать, силой я не обладаю, подкоп сделать нечем, да и устала я, выдохлась. К полумраку камеры глаза привыкли быстро, но любоваться тут было не чем. Не в тему вспомнились тюремные крысы и прочая неприятная живность, отчего покрылась мурашками и резко соскочила с матраса, подозрительно оглядывая то место, на котором недавно сидела. Там, конечно, ничего не было, но больше сесть не решилась, подойдя к решетчатой двери: стальные прутья хоть и были со ржавчиной, но были толщиной с мою руку, и даже очень худой человек не смог бы пролезть между прутьями. Замок тоже имелся, а вот ключа нет, как и навыки взлома. Обычно у попаданцев появлялись какие-нибудь силы и способности, или им тела доставались другие, а мне привалили только проблемы. У меня дракон, и то, алкоголик! Ну, ладно, батя, чисто теоретически, должен быть могущественным. Должен.

- Эй, здесь есть еще кто-нибудь? – Мой одинокий крик разнесся по мрачному коридору, отдаваясь эхом в ушах. Ближайшие камеры были пусты, но мало ли. – Кощей, ты здесь? Я как бы твоя дочь – и яблоко от яблони не далеко упало скажу тебе, - мне надо знать из какой камеры тебя вызволять! Тут еще Горыныч есть! Пьяный правда…

Последнее это уже было сказано под нос. Но раз Хорт сказал, что займется им, то можно было не беспокоиться. Как и о том, что кто-то мог догадаться, что я дочь мирового зла: лицом не вышла, да и не понимали они меня. Хаган не в счет, этот вообще эксклюзив. Но надеюсь, меня все-таки вытащат.