Страница 137 из 151
Не думаю, что мой уровень зависел от его мастерства. В конце концов, много ли можно натренировать за жалкие несколько месяцев? Я помню себя с мечом в руке с осознанного возраста. Даже мой отец поддерживал эти занятия, понимая, что они необходимы. Каждое движение эвейя это не просто удар меча, песня, молитва или стихотворение, написанное им. Всё это сплетённые в строки, звуки, движения — заклятия, позволяющие уже в зрелом возрасте с обретением отражения и открытием источника привносить в этот мир магию, подчиняя её своей воле.
Мы воины, маги, драконы, но наше тело это инструмент, который мы готовим всю свою жизнь, затачивая его под ту энергию, что однажды проснётся в нас. Малейшее движение руки или сплетение в необходимой последовательности слов, которым ты можешь воспользоваться в любой подходящий момент, позволяет управлять своими силами так же искусно, как виртуозному музыканту складывать простые семь нот в завораживающие душу мелодии. Нельзя просто проснуться и стать эвейем обретя своё отражение. Скорее всего, такое столкновение энергии и неподготовленного тела и души просто разрушит оболочку. И я боюсь даже представить, что со мной было бы, если бы не Рэби. Не знаю, понимала ли Дорэй как всё это важно для того, кто жаждет найти своё отражение. Но её это никогда особенно и не заботило. И лишь потому, что элементаль моего отца выбрал остаться со мной сквозь свою боль и голод, жертвуя молодостью и энергией ради меня, я сейчас держала этот ученический меч в руке, смотря в глаза тому, в ком видела свою судьбу.
Китарэ скупо улыбнулся, должно быть, уже прекрасно зная, что я улыбнусь ему в ответ. Вот только, я ни за что не позволю опередить меня и нанести удар первым. Если он поведёт, то это будет уже не бой, а осторожное скольжение вокруг, чтобы не задеть меня.
— Простите.
Никогда бы не подумала, что простое «простите» может так нервировать.
— Извините.
Ещё одна форма «простите» нервировала не меньше. Хотя больше всего сейчас хотелось лупануть по рукам ни в чем не повинной служанке, которой выпала непростая доля приведения волос «бешенного Игнэ» в надлежащий событию вид. Мало того, что ей следовало расплести мои тщательно оберегаемые косы, вымыть и расчесать всё это безобразие длинной до поясницы, так ещё и убрать в традиционный высокий пучок. Я, не приученная к тому, что за мной кто-то ухаживает или особенно заостряет внимание над тем, как следует укладывать волосы, всегда предпочитала то, что не приносило боли, и было удобно. Но День Зимнего Солнцестояния требовал особых ритуалов. Я понимала и терпела из последних сил.
У девушки тряслись руки, она боялась смотреть мне в глаза, тем более, что мне всё ещё нельзя было разговаривать и я лишь сдавленно шипела, стоило ей в очередной раз дёрнуть или потянуть прядь моих волос. Должно быть, моё раздражение не могло от неё укрыться, потому…
— Простите, — очередной писк и острая боль пронзает висок.
Поджав губы, я постаралась покачать головой, мол, ничего страшного, но, похоже, это испугало её лишь ещё больше. И единственное, что хоть как-то удерживало её рядом — это то, что помимо нас двоих в комнате были ещё девушки и двенадцать наследников своих родов, прически которых были закончены.
Ребята уже приступили к переодеванию в ритуальные кимоно своих родов, когда моя прическа была закончена, увенчана мужской заколкой для пучка и золотой шпилькой, на кончике которой был отлит дракон, держащий в открытой пасти алый рубин. Украшение, которое навсегда останется в Храме Двенадцати Парящий Драконов. Та самая шпилька, что некогда венчала пучок моего отца, когда он отправлялся за Полотно. Я смотрела на эту вещь, и сердце замирало в странном волнении… И, кажется не у меня одной. На другом конце комнаты стоял Китарэ. Я поймала его взгляд в отражении зеркала. Пронзительный взгляд почти прозрачных голубых глаз, сказал куда больше, чем любые слова. Я видела на их дне волнение, боль, безысходность и в то же самое время, решимость идти до конца. Ему сложно. Я знала. Он всё ещё не понял пути к самому себе. Ему кажется, что между ним и Аши бездна, которую он не в силах преодолеть, хотя на самом деле эта бесконечность длинной всего в один шаг. Как только он это поймёт, то его уже ничто не удержит. И сегодня, я буду рядом с ним, чтобы помочь.
Кимоно каждого из нас носило ритуальные цвета стихии, к которой мы принадлежали. Так, у Норэ и Эрона это было смешение белых и черных цветов, и лишь цвет бусины в их шпильках, позволял понять, кто из них кто. Китарэ — хрустально-серебристый оттенок, Рэйвон коричневый и черный, Иман — темно-серый и черный, моё же кимоно состояло из алых и черных цветов ткани. Конечно же, оно было мужским. С широким черным поясом, на котором был вышит изгибающийся золотой дракон.
Хорошо, что никто не требовал нашего совместного облачения, хотя помощь служанки в этом нелёгком деле полагалась. Разумеется, мне свою пришлось чуть ли не выталкивать из отдельной комнаты, где я могла бы надеть его. Неспособность озвучивать свои желания вслух уже изрядно раздражала. Хорошо, что на помощь пришёл Китарэ. Он лишь едва коснулся плеча девушки и чуть качнул головой, как её ветром сдуло. Вот только сам наследник не спешил уходить, а бесцеремонно вошел внутрь и запер за собой дверь. Интересно, когда всем станет очевиден факт моей половой принадлежности, этот эпизод кто-нибудь вспомнит? Хотя судя по наглой улыбке наследника, он вряд ли позволит этому произойти.