Осколок его души.

Глава 3

В полумраке спортивного зала, каждое его движение казалось чем-то сродни танцу. Выверенное, отточенное и в то же время пластичное, наполненное необъяснимой силой и грацией. Меч в его руке казался продолжением его самого, неотъемлемой частью единого целого. Сейчас, когда ночь накрыла плотным покрывалом из облаков и дождя Мидорэ, единственное, чего хотел Китарэ, это найти точку опоры, равновесия. Привести в порядок мысли. Дать необходимую нагрузку телу и спокойствие разуму. Порой ему казалось, что он бежит куда-то, не разбирая дороги и не понимая, к чему в итоге придёт. Эта бесполезная возня в попытках найти выход из безвыходной ситуации. Вопросы, на которые у него не было ответов. Постоянная борьба с гневом и яростью, что порой просто сводили с ума. Увечная душа давала о себе знать, как бы сильно он не пытался себя контролировать. Его верные спутники: раздражение, гнев, ярость. С каждым годом, ему было всё хуже. Он забыл, когда в последний раз смеялся. Забыл, что значит просто спать, отдыхать, наслаждаться чем бы то ни было. И всё бы было ничего, он это понимал вполне отчетливо, если бы следом не пришли провалы в памяти, припадки, потеря сознания, концентрации… Пока не столь часто, можно сказать, некритично… для человека, но не для будущего правителя. Не для того, кому предстоит обуздать дракона и объединить в единую Нить двенадцать драконов.

Каждый Император при своем восхождении выбирает двенадцать эвейев, которые замыкают крут жизни, баланса силы, магии и природы. С тех самых пор, как погиб его отец, Империя замерла в нерешительности. Любой неловкий шаг, может послужить причиной катастрофы. Разорванная нить нестабильна. Да, «жемчужины» его отца всё ещё пытаются удержать баланс, но насколько их хватит? Он не знал. Никто не знал. Если бы он только мог вспомнить, что с ним произошло пятнадцать оборотов тому назад? Для чего он шагнул за Полотно и искалечил себя, черпнув силу в том возрасте, когда плата за неё может быть слишком высока. Возможно, он пытался спасти отца? Себя? Почему он ничего не помнит о том времени? Его воспоминания словно обрываются в тот самый день, когда они с отцом отправляются в путешествие на север и появляются вновь в тот день, когда ничего уже не изменить.

Тогда он пришел в себя уже с совершенно белыми волосами цвета первого снега. Такие же были у его отца, а это могло значить лишь то, что он пересёк невидимую грань между их миром и миром духов, черпнул силу у своего отражения, и вернулся назад уже иным, отдав часть себя за мнимое могущество? Что могло толкнуть его на тот путь? Вопросы, ответы на которые могли бы ему помочь? Он не знал. Но…

Невольно споткнувшись на отработанном движении, он замер.

Возможно, есть кое-кто, у кого могут найтись ответы для него?

Сама мысль о возможном, разбила в дребезги гладь мнимого спокойствия. Гнев огненной волной прокатился по его телу, заставляя с силой сжать меч.

— Ситан, — громче, чем следовало, позвал он пожилого слугу.

Дверь в спортивный зал приоткрылась, а на пороге возник уже немолодой мужчина-эвей. Слишком слабый, чтобы быть кем-то иным в услужении при Храме, чем слугой. Его форменное темно-синее кимоно, как и небольшая темная шапочка на макушке, свидетельствовала, о его положении. Мужчина тут же глубоко поклонился и не спешил выпрямиться, ожидая дальнейших указаний.

— Эвей Дома Игнэ, что прибыл сегодня, где он? — холодно поинтересовался молодой мужчина, бережно убирая меч в ножны, что лежали на одном из стеллажей вдоль стены.

— Всякий пришедший просить дозволения войти в храм, более не подвластен ни своим желаниям, ни иной воле, до того момента, как двери будут открыты или будет объявлено о том, что они не откроются никогда. Он ждёт там, где и следует, Ис, — монотонно отозвался слуга, стараясь не допустить в голосе недозволительных его статусу эмоций. Но Китарэ не был бы наследником рода Аурус, не почувствуй он нотки гнева и отвращения. И, как это ни странно, он был благодарен, что слуга его отца, а теперь и его, разделяет с ним одни и те же эмоции.

— Помоги мне одеться, Ситан, наш гость достаточно ждал, — сказал Китарэ, надеясь, что возможно, он не убьёт этого эвейя прежде, чем тот успеет хоть чем-то быть ему полезен.

За всю свою жизнь, я видела лишь трёх «воплощенных душ драконов» или, как нас принято называть, эвейев. Считается то, что эвей имеет в этом мире тело похожее на тело человека, а в мире за полотном его душа парит в образе дракона. Когда подходит срок, если тело достаточно сильно и подготовлено, то дракон может соединиться с тем, кто является его отражением, чтобы соблюсти баланс в этом и ином мире. Не знаю, насколько всё это правдиво, но Дорэй в своё время не смогла установить достаточно плотную связь. Мои кузены пока не смогли и не известно смогут ли. Так что, говоря о том, что я видела троих, я могу смело сказать, что не видела ни одного. Потому, стоило дверям ворот распахнуться, я честно не знала, чего ожидать. От огня, что пел в крови Дорэй, мне всегда было не по себе. Я побаивалась себе подобных, опасаясь того, как моё тело и разум может отреагировать на ту силу, которой обладали уже полноценные представители эвейев.

А, ещё, в тот момент, когда огромные ворота из темного дерева, всё же приоткрылись, я поняла, что совершенно неважно, кто оттуда выйдет. Встречать его я буду уже на коленях.

Всё происходящее вдруг показалось мне сном. Мой разум воспринимал всё так, словно я стояла где-то в отдалении и наблюдала со стороны. Ко мне приближался высокий мужчина, в кимоно цвета ночи и серебра. Из-за ливня и усталости, я не могла разглядеть вышитый на нем узор. Но мне казалось, что грузные капли не перестающего лить дождя, не касаются его светлых волос, лица и тела, а словно попадают на невидимый мне полог, и рассеиваются мириадами крошечных капель. Он ступал твёрдо. Весь его вид говорил о силе и уверенности в себе. Точеные черты лица, которые из-за холодности его взгляда, казались высокомерными, темные брови в разлёт и светло-голубые глаза, точно два самых настоящих осколка льда…