Серебряный цветок

Однако на то, чтобы избавиться от тонн заблокировавших вход обломков, ушли ещё почти сутки. Когда из прохода убирали последние камни, маги Ран были готовы атаковать, но тоннель оказался пуст. Войдя в него и продвинувшись вперёд метров на шестьсот, они нашли нескольких прилипившихся к своду малиновых кваллов и семь иссушенных тел. Всё вокруг было залито слизью, завалено грудами тушь и покрыто следами магических ударов. Везде были видны свидетельства развернувшейся здесь отчаянной битвы. Прежде чем умереть, Мать Яр с отрядом закрыли брешь и, понимая, что им всё равно не хватит сил продержаться до момента, когда придёт помощь, перебили столько кваллов, сколько смогли. Остальные, видимо, разлетелись по тоннелям.

Тела тёмных эльфов забрали и перенесли на Центральную площадь к остальным погибшим, чтобы предать их огню и вернуть в бездну Хаоса.

Ная с отрядом стояла вместе с остальными жителями Таэмрана, наблюдая, как жрицы из храма щедро осыпают трупы ароматными кореньями и зажигают ритуальные огни. Зазвучала прощальная обращенная к Богам песня с просьбой позаботиться о своих детях.

За спиной Наи послышался судорожный вдох. Когда она обернулась, то увидела отчаянно кусающего губы Шиина.

— Шиин, ты чего? — обеспокоенно спросила предводительница — никогда раньше она не видела его таким.

— Среди них была моя мать... — едва слышно прошептал он.

Ная перевела взгляд на тела отряда Матери Яр, на которые не отрываясь смотрел Шиин, и почувствовала как к горлу подкатывает ком. Только сейчас она осознала, что битва унесла почти две сотни жизней: чьих-то родителей, чьих-то детей, они все были кому-то дороги, ещё несколько дней назад они были такими же живыми, как сама Ная, а теперь навсегда исчезали в огне.

Она невольно глянула на задумчиво смотревшего в пламя Ариена, мысленно благодаря Богов, за то, что все, кто был ей дорог остались живы. Вздохнув, Ная поймала ладонь Шиина и сильно сжала её, не зная, что ещё она могла сейчас для него сделать. Он никогда не рассказывал про своих родителей, но, судя по его реакции, с матерью он был близок.

По окончании церемонии сожжения, Ная отпустила всех по Домам. Сейчас всем на сердце было тяжело, но Шиину особенно. Предводительница долго провожала взглядом медленно бредущего опустив голову мужчину, пока не почувствовала, что её плечо несильно сжимают.

— Ариен? Чего не идёшь домой? — обернувшись, спросила Ная.

— Я дома, — улыбнулся ей мужчина, стремясь этой милой глупостью хоть немного развеять её переживания.

Он тоже видел, как больно сейчас было Шиину, но что они могли сделать?

Нае очень хотелось, чтобы Ариен обнял её, побыть с ним вдвоём, просто вслушиваться в биение живого сердца того, кто ей дорог, но оставалось только немного постоять рядом и разойтись — нужно было хоть ненадолго появиться в своих Домах, чтобы отчитаться, что они живы и не ранены.

***

После боя с кваллами в городе всё было перевернуто вверх дном, и заданий было хоть отбавляй. Ная с отрядом наконец-то получили новый свиток и, быстро собравшись, ушли из города. Все были рады наконец-то снова оказаться на задании. Во-первых, им и так уже надоело сидеть в Таэмране, а во-вторых, никому не хотелось заниматься уборкой и ремонтом.

— Пусть Матери разбираются со всем этим беспорядком, а мы пойдём отдохнём, — хмыкнула Ная, уводя свой отряд в тоннели.

На удивление все были с ней согласны: после всего случившегося, обычные путешествия по подземельям воспринимались как возможность морально расслабиться и пожить в своё удовольствие, делая что в голову взбредёт, — лишь бы задание было выполнено.

В городе за спиной царила разруха, а Ная радовалась. Впереди их ждали месяцы, когда можно было практически не появляться в Таэмране, не считая моментов сдачи и получения заданий. Быстро всё вычистить и починить не получилось бы в любом случае, а это означало, что заданий будет много, и на них не будет ничего и никого, кто бы стоял между ней и Ариеном.

До первого привала Ная едва дотерпела. Стоило всем расположиться, а Шиину поставить барьер, как она тут же схватила Ариена за руку и потащила вглубь небольшой пещеры, где они остановились. В том, как он откликнулся на её прикосновения, легко читалось такое же нетерпение и предвкушение.

— Шиин, будь так добр, пожалей ваши глаза и скрой нас, — промурлыкала Ная.

— Спасибо, что предупредили... — фыркнул Иран.

Непроницаемый барьер был установлен закатившим глаза Шиином, и, едва бросив на землю шкуры, Ная толкнула на них Ариена. Она уселась ему на бедра и наклонилась к лицу.

— Не сдерживай магию, Звездочка, — прошептала она ему в губы.

— У тебя опять глаза будут слезиться, — выдохнул он между поцелуями.

— Мне всё равно нравится... — она прикусила его шею, подталкивая отпустить контроль.

В обычной жизни его магия не причиняла никаких неудобств, как и у всех остальных практически ничем себя не проявляя, но если Ариена охватывали сильные эмоции, её интенсивность росла, и лёгкое свечение как будто начинало пробиваться сквозь кожу, охватывая тело мужчины мягким белым сиянием. Нае было приятно видеть, что она всегда была источником его радости и удовольствия. Ей нравилось то, как он относился к ней — будто она была для него целым миром, и ничего кроме неё не существовало. Он отдавал ей себя, свою энергию, давал поддержку и опору. Она знала, что о чём бы она его ни попросила, он бы сделал, куда бы ни пошла, он пошёл бы за ней, если бы она встала против всего мира, он остался бы рядом.

Ная не могла объяснить, почему его абсолютно чёрные глаза ей постоянно хотелось назвать светлыми, не могла объяснить, почему в его мягком характере, чувствовала силу, которую невозможно было сломить, почему она верила ему больше, чем Богам, почему он стал для неё дороже собственной жизни, почему она была готова не просто умереть за него, а жить ради него. Почему она больше ничего не боялась. Страх, который появился в самом начале их отношений, со временем стёрся рядом с ним, оставив только уверенность. Она либо справится, либо умрёт: она больше не боялась ни Матери Ар'тремон, ни наказания, ни смерти — ничего.

Она нашла в Ариене источник, который, как воздух, можно было бы и не почувствовать, но стоило на минуту остановить дыхание, и становилось ясно, что без него не выжить. Он не делал никаких броских жестов, не говорил чего-то особенного, но он всегда был рядом. Стоило Нае обернуться, он всегда стоял у неё за спиной. Если она падала, он тут же подхватывал её, если шла вперёд, освещал путь. Если ей нужно было молчание, он становился тишиной, если ей нужна была сила, он становился источником, если ей нужен был Хаос, он становился бездной. Он всегда был в каком-то смысле сильнее неё, словно безопасный оплот творения среди бушующих сил Хаоса, который скрывал её внутри себя. С каждой встречей, с каждым прикосновением, она все больше сдавалась ему, растворялась в нём. Вряд ли кто-то со стороны мог всё это почувствовать, глядя на их отношения, ведь им всё ещё во многом приходилось подстраиваться под их общество, но это было совершенно не важно.

Ная не знала и не понимала, почему настолько погрузилась в одного единственного мужчину. Почему весь её мир сошёлся на нем. Почему, когда он был с ней, ей больше ничего не было нужно.

Для Ариена же Ная была той, кто подарил ему новую жизнь, вдохнул новые силы, кто любил и раскрывал его магию, кто принимал все его странности и все черты его характера. Кто не побоялся ради него нарушить правила и рискнуть всем.

Она была его личным Богом, которому он был предан. Золотые изваяния у дверей храма всегда были холодными и безжизненными, он не понимал, за что склонять перед ними колени, ведь они никогда не отзывались. Ная же была живой, эмоциональной. Она не была идеальной, ведь она не одна из этих статуй, но она была источником, движущей силой — для себя, для него, для отряда. Она заставляла его переживать, нервничать, бояться за неё, смеяться с ней, радоваться, чувствовать себя счастливым. Буря чувств, взрывающаяся жизнь, мощный поток, который нес его вперёд, разрушая всё на своём пути.