Серебряный цветок

— Нет, у меня ещё достаточно своих сил, — устало улыбнулся Аэн.

— Слушайте! Я хочу увидеть ради чего мы тащились в такую даль! Где мешок? Ная, можно нам посмотреть? - вдруг оживился Кьяр, с любопытством заозиравшись по сторонам.

— Конечно, только голыми руками к скорлупе не прикасайтесь, — кивнула предводительница.

Отряд засуетился передавая друг другу мешок и рассматривая добытое сокровище.

— То есть у нас скорлупа всего от одного яйца? — иронично уточнил Иран, когда пришла его очередь заглядывать в мешок.

— Может, сам ещё за парочкой сходишь, — зашипел на брата Аэн.

— В задании не указано количество, — прервала их Ная, — они вообще не ждут, что мы вернёмся, не то что принесём что-то. К тому же ни я, ни Ариэн в ближайшие время не будем в состоянии совершить ещё одну такую же вылазку. Так что, понесём то, что есть. А Иран, чтобы меньше возмущался, найдёт нам по дороге симпатичную рыбью голову — нам по-прежнему нужен символ нашей клятвы молчать.

***

— Эмиэль, могу я спросить? — когда Аэн закончил свою работу, он удобно устроился у большого, упавшего, видимо, многие годы назад сталактита и посмотрел на мужчину.

Они сидели немного в стороне от горячих источников, там где воздух был менее влажным. Конечно, высокая влажность не способствовала заживлению ран, но зато в местной воде были соли и минералы, которые могли хорошо помочь восстановлению лёгких четверых пострадавших от вулканической пыли, поэтому целитель всё же настоял остаться на следующие пару дней именно здесь.

— Откуда шрам? — усмехнулся Эмиэль, безразлично глядя куда-то мимо Аэна.

— Не похоже на след монстра — слишком ровный. Как будто кто-то специально оставил его кинжалом, — Аэн не собирался выпытывать его историю, но всё-таки ему, как и всем в отряде, было интересно.

— Так и есть. Мой отец когда-то был мужчиной Матери Ран, — при упоминании женщины в голосе Эмиэля зазвучала неприкрытая ненависть, — конечно, я родился значительно позже и от другой женщины, но в Доме Ран тщательно следят за такими, как я.

— Такими, как ты? — переспросил Шиин.

— Мужчинами, родившимися от тех, кто был связан с Матерью. В Доме Ран, конечно, не так жёстко как в Ар'тремон: мужчинам Матери можно спать с кем угодно, нельзя только зачинать детей. Если Матери кто-то надоедает или по каким-то причинам становится больше не интересен, он уже может делать, что захочет. Но если рождается мальчик, за ним будут следить особенно внимательно.

— Почему? — к разговору подключился Кьяр.

— Потому что Мать Дома не выбирает случайных мужчин, она выбирает самых сильных, в ком магии больше чем крови. И такие, как я — наследники этой магической силы — потенциальная проблема. А это, — Эмиэль провел пальцами по шраму, — можно сказать, подтверждение того, что так это и есть.

— Что ты сделал? — нахмурился Иран.

— Когда мне было тринадцать я повздорил с одной из дочерей Матери Ран. Мы были одного возраста, она пыталась заставить меня прислуживать ей, я сказал, что она ещё статусом не доросла. Слово за слово, в итоге мы подрались, и я выиграл. Естественно об этом тут же стало известно Матери. Она вызвала меня в главный зал и при всех вырезала на моем лице напоминание «знай своё место: мужчина не имеет права поднимать руку на женщину» — вот, что означает этот шрам.

Глава 13. Чужая магия

— У нас заканчивается питьевая вода и еда, Ная. Боюсь, у вас больше нет времени отдыхать...

— Я знаю, Эмиэль, — кивнула предводительница, — собираемся.

Они провели в пещере с горячими источниками уже больше суток, но пора было уходить. Магия Наи восстанавливалась значительно быстрее, чем Ариена, в основном потому, что не была истощена. Мужчина же всё ещё не пришёл в норму: он был слаб и быстро уставал. Из-за этого пришлось идти медленнее и чаще останавливаться на отдых.

Охотниками Ная временно назначила Кьяра, Шиина и Асина, как хорошо сработанную команду. Сама она отдавала Ариену на привалах столько магических сил, сколько позволяла ситуация. Как бы ей не хотелось отдать ему всё, но у неё всегда должен был быть запас энергии на случай внезапных сражений с монстрами и для защиты своего отряда.

Ариен всё время извинялся за то, что тормозит отряд, но никто даже не думал его упрекать: если бы не он, никто из четверых, вошедших в Расщелину Фениксов, не выжил бы.

Через неделю Аэн снял швы с плеча Наи, но рана, к его удивлению и недовольству, тут же снова разошлась. Таких случаев в его опыте раньше не было: царапина уже должна была начать зарубцовываться, но она выглядела так же, как в пещере с горячими источниками. Целитель хмуро смотрел на неё, перебирая в голове все известные ему заклинания, которые могли бы помочь хотя бы определить, что происходит.

— Ная, а плечо до сих пор болит? — наконец, спросил он.

— Ужасно, — честно призналась женщина.

Неделю она, скрипя зубами, молчала, но врать целителю не стала.

Аэн больше часа пробовал различные заклинания, пытаясь понять, почему рана не заживает, но в итоге так ничего и не добился.

— Прости. Я не знаю, что делать. Остаётся только дойти до города и попросить помощи более опытного целителя... — Аэн непроизвольно сжал челюсти, стараясь не смотреть предводительнице в глаза: он чувствовал себя так, будто подвёл её, говоря это, но он должен был сказать правду.

— М-да, зато теперь буду всем говорить, что я могу ходить по тоннелям даже голой, не то что в доспехах, — усмехнулась Ная, перевязывая рубаху Ирана.

Аэн в ответ только дёрнул уголком рта, изображая улыбку. Он всегда был требователен к себе, а сейчас его недовольство собой и ощущение беспомощности заставляли его кипеть от негодования и злости. Ная постоянно защищала его, а теперь, когда он был ей нужен, он оказался не в состоянии помочь — целителю хотелось провалиться в бездну.

Атмосфера в отряде на обратном пути была давящая и напряжённая. Ная по большей части молчала или хмурилась, постоянно касаясь плеча. Силы Ариена к концу второй недели наконец-то восстановились, но, глядя на свою угрюмую предводительницу, он тоже ничего не говорил. Аэн шёл мрачнее тоннеля вокруг. Даже Кьяр не решался лишний раз открывать рот.

На третью неделю рана Наи всё ещё не заживала. Целитель ещё несколько раз пытался хоть что-то сделать для предводительницы, но ничего так и не вышло. В итоге женщину так вымотала постоянная боль, что она сдалась, не в силах больше терпеть. Решение ей не нравилось, но другого не было.

На очередном привале, она подозвала к себе Аэна.

— Если я потеряю сознание, приведи меня в чувства, — потребовала Ная, чётко проговаривая слова.

— Что ты собралась делать? — целитель нахмурился, наблюдая за тем, как она вытаскивает свой ремень и снимает с него оружие.

— Ариен, отойди и не приближайся ко мне, пока я не закончу, — отдала приказ Ная, сидевшему рядом с ней мужчине.

Ариен бросил на неё удивленный взгляд, но послушно встал со своего места и отошёл в сторону. Ни он, ни остальные пока не понимали, что происходит.

Тем временем женщина свернула свой ремень в несколько раз и зажала его зубами. Она внимательно осмотрела своё плечо и сделала глубокий вдох. В следующий момент её рана вспыхнула и по пещере начал распространяться запах горелой плоти.

Ариен инстинктивно дёрнулся к предводительнице, но Иран удержал его на месте, поймав за предплечье. С другой сторон пещеры тихо заскулил Кьяр, не в силах спокойно смотреть на это жуткое зрелище. Шиин рядом с ним, нахмурившись, уткнулся носом в свою одежду, чтобы не чувствовать тошнотворного запаха.

— Сумасшедшая, — рыкнул Аэн.

Он зафиксировал руку Наи, прижав её к своду пещеры, и навалился всем телом на женщину, не давая ей делать лишних движений.

Прошло меньше минуты прежде чем пламя погасло, а тело Наи обмякло в руках целителя, но мужчина тут же прижал ладонь к её затылку, возвращая её в сознание. Как только предводительница пришла в себя огонь загорелся снова.