Страница 32 из 98
Поразительно, что когда-то он был совсем другим, зато сейчас жабит каждую копейку на лекарства и хладнокровно выписал бездомного Тая. Но пусть Лейн упрямый, жадный, зациклившийся на своей ненависти к магам, он всё-таки не законченный негодяй.
— Эл, ты просто бог мотивации, — саркастически хмыкнул Пискун. — Может, свяжем его и насильно залечим? А то болтать вы можете до утра.
— Не издевайся, ладно? Знаешь, чего мне стоит здесь находиться и уговаривать его? Тем более я сама не уверена, что получится.
— Ему всё равно помирать, хоть попрактикуешься, — заметил мелкий циник.
— Ох, помолчи!
Я так увлеклась, что не сразу заметила, как скрипнула дверь — заходя, я забыла её запереть. Но, обернувшись, никого не обнаружила.
— Ну так что, нейт Лейн? — я снова обратилась к главе гильдии. — Вы согласны принять мою помощь?
— А вы мните себя великой спасительницей? Не много ли на себя берете? — Лейн саркастически хмыкнул.
— Что мешает попробовать? Или боитесь, что я вас приворожу?
Я наступила лекарю на больную мозоль, это было заметно по взгляду, в котором мелькнула застарелая боль.
— Ладно-ладно, я пошутила, извиняюсь. Ваша нелюбовь к магам обоснована, но вы ведь понимаете, что у вас симптомы заражения крови, и спасёт вас только чудо.
Он молчал долго, я успела испугаться, что Лейн отключился, но тут пальцы его здоровой руки заскребли по дивану и сжались в кулак. Он кивнул.
— Хорошо… делайте со мной, что хотите… Поверить не могу, до чего я докатился.
— Ай-ай-ай! Принимаете помощь от женщины, ещё и магички, какой позор! — иронично заметила я, но в душе обрадовалась, что он согласился, и больше не придётся тратить время на уговоры. — Для начала давайте снимем повязку.
Палец выглядел отвратительно, как и следовало ожидать. Кожа побагровела, края пореза воспалились, из ранки сочился гной.
Лейн отвернул голову и смежил веки. Я осторожно, стараясь не причинить лишней боли, взяла его ладонь в свои руки. Что ж, настало время попытаться. Сепсис я ещё не лечила, но шанс есть даже палец спасти. Возможно, мизерный, но его я упускать не собираюсь.
В учебнике по целительству писали, что отмершую конечность, какая была у Тая, уже не вылечить, поэтому в его случае нужна была ампутация. Здесь попробую обойтись малой кровью.
Снова скрипнула дверь, и я заметила краем глаза дедулю Бэйнса. Он сделал знак, мол, не мешаю, и отошёл куда-то за спину. Стараясь не обращать внимания на чужое присутствие, я прикрыла глаза — так лучше получалось сосредоточиться и нащупать внутри себя ветви силы. Они вытягивались под кожей, наполнялись магией, а фамильяр помогал концентрировать её в ладонях.
Магическим зрением я видела эти проклятые тёмные потоки, их испуганное волнение, когда я направила силу к месту раны. Чёрная клякса окутала золотистую субстанцию, но через несколько секунд сквозь неё стали пробиваться золотые лучи. Целительная сила постепенно растворяла заразу изнутри и двигалась дальше по руке.
От усилий на висках выступили капли пота, я чувствовала, что горю. Словно это я больна, и сепсис перекинулся на меня. Сражение с болезнью шло тяжело, выматывающе. Рука Лейна подрагивала, и в какой-то момент я испугалась, что могу её отпустить.
— Эл, напрягись, сосредоточься, — волновался мой маленький помощник. — У тебя получится, нельзя сдаваться на полпути.
Моя магия сверкающими точками оседала в заражённых органах, вытесняя чернильную муть. Там, где целительная сила уже прошлась, разгорался здоровый алый цвет.
Зараза сопротивлялась, вцеплялась зубами в здоровую ткань, как бешеный пёс. Пару раз ей удавалось отвоевать назад очищенные территории, и я знала одно — если дам слабину, она захватит тело полностью. Тогда я, истощённая, уже не сумею с ней справиться.
Бешеный магический жар метался в груди. Что-то скрипнуло, а потом я поняла, что это скрипят мои собственные зубы. Ещё ни разу мне не было так тяжело, мысль о поражении нет-нет да просачивалась в голову.
— Давай, поднажми, — подбадривал Пискун. — Я собираю последние крохи, ты должна сделать самый сильный рывок.
И я его сделала. Вложила остатки целительских сил, чтобы выжечь последние очаги. В груди что-то лопнуло, руки сами собой разжались, и я упала головой на диван.
Потом, спустя целую уйму времени, послышался голос. Он звучал будто сквозь слой ваты:
— Нейра, с вами всё в порядке?
Потерев веки дрожащими пальцами, я открыла глаза. Передо мной маячило лицо нейта Бэйнса — старый лекарь глядел с неподдельным беспокойством. Рядом с ним я увидела напряжённую фигуру здоровяка Брайтена. Глядя на меня, он потирал курчавую бороду.
— Вы на некоторое время лишились сознания.
— Я тоже, если честно, подустал, — раздалось пищание тиина, и он перевоплотился, явив всем собравшимся свой пушистый облик. Бесцеремонно проскакал по дивану и прыгнул Лейну на макушку.
Лекарь впал в глубокий сон.
— Надо как следует обработать рану нейта Лейна, чтобы добить инфекцию, — произнесла я и не узнала собственный хриплый голос. Эта схватка меня вымотала, но обморок длился недолго — это говорило о том, что я куда лучше научилась концентрировать силу.
— Может, руку ему ампутируем? По самый локоть? — раздался насмешливый голос из коридора.
Это был Дэрин, а у входа маячили любопытные лица уже знакомых практикантов. Йен тоже был среди них.
— Пошли вон, бездельники! — растолкав их локтями, в кабинет ворвался бледный нейт Калвин с выпученными рыбьими глазами.
Мальчишки сначала расступились, а потом снова утрамбовались в дверной проём, как селёдки в банку.
— Что здесь происходит? — в голосе тихого, но злобного, как мурена, лекаря звенела придушенная злость. — Я встретил нейта Ойзенберга. Он сказал, что вы магией хотите добить нейта Лейна и обманом пролезть на его место!
Вот это заявление! Ойзенберг снова проецирует свои подлые мыслишки на меня, искренне веря в эти глупости, или же просто разыгрывает спектакль, рассчитанный на наивных зрителей.
— Как вы позволили ей здесь находиться? — продолжил возмущённо пыхтеть Калвин, обращаясь к Бэйнсу и Брайтену. — Или она приворожила и вас?
Лекари переглянулись с кислым видом. Причитания Калвина их не впечатлили.
— Да живой ваш Лейн, — вырвалось у меня. — Даже дышит, можете сами проверить.
Калвин бросился к начальнику и начал щупать пульс трясущимися ручонками. Пальцы у него были тонкие, изнеженные, белые и вызывали ассоциацию с копошащимися червями.