Страница 81 из 86
Глава 20
Ещё несколько дней прошли без особых приключений. Луиза послала мне записку, в которой рассказывала о своём самочувствии после начала приёма капель и отметила, что ей стало лучше, и «жизнь как будто обрела краски, а отношения с мужем стали ещё нежнее».
Ещё она отправила ко мне пару работников, которые начали приводить в порядок сад — выпололи сорную траву, подстригли кусты и перекопали почву. Совсем скоро они должны были приступить к высадке цветов. Глядя на то, как преображается двор, я тихо радовалась. В прошлом мире всю жизнь мечтала о частном доме с уютном садиком.
Наверное, во мне включился режим «хорошей хозяюшки», и я сменила старые тёмные портьеры и ковры на новые, светло-бежевые. Это оживило дом и убрало мрачность, а я всё вспомнила поговорку про то, что порядок в доме — это порядок в голове. Интересно, что же спровоцировало во мне такие изменения? Ну просто птичка, которая вьёт семейное гнёздышко. Однако метлу я всё ещё доставать боялась, слишком хорошо помнила устроенный погром.
Мы с Деллой ходили в дом Келена и Адиль, чтобы осмотреть ребёнка и саму роженицу, съездили на ещё одни, к счастью, неосложнённые роды. Я прекрасно помнила страх, который возникал у неопытной меня, когда руководительница отправляла к роженицам, поэтому всячески направляла и подсказывала Делле. Девушка уже кое-что умела, но была очень неуверенной в себе. Жена фермера разродилась крупным карапузом, а я заработала целую корзину ароматного козьего сыра.
Потом целый вечер мы с Деллой сидели над учебниками, она писала конспекты, сыпала вопросами, чертила схемки и таблицы. Её рвение не могло не радовать, и я с нетерпением ждала, когда построится новый госпиталь. Уже распланировала, как будет выглядеть учебная комната.
Мне пришло письмо от нейта Клавиуса, что рабочие вновь приступили к стройке и ремонту. Сейчас они занимаются крышей, но времени это займёт не слишком много, и скоро начнут штукатурить стены. А мои пожелания по поводу облицовки гладкой плиткой были учтены.
Я волновалась столько же, сколько и радовалась, потому что огромную ответственность надо ещё и оправдать. И, кажется, я знала, куда определю Тая Отто после выздоровления.
Кстати, о нём. Три утра подряд я, вскочив чуть свет и потратив двадцать минут на зарядку, ехала в башню лекарей. На самом деле башня там была одна, центральная, а вокруг неё располагался госпиталь. Хмурый охранник на воротах постепенно привыкал ко мне и больше не смотрел волком, а практиканты, присутствовавшие на ампутации, приветливо кивали и здоровались, когда мы встречались в коридорах.
И вот, сегодня я тоже пришла проверить своего подопечного.
— Доброе утро, нейра Эллен! — хитро улыбнулся один из парней-практикантов Лейна, на которого я едва не налетела в коридоре. — Вы снова к нам?
— Теперь я регулярно буду к вам захаживать. А где, кстати, главный лекарь?
Парнишка махнул рукой и взъерошил шапку чёрных кудрей.
— Сидит в своём кабинете и что-то строчит, — ещё одна улыбочка и оценивающий взгляд. — Даже жаль, вы замужем. Меня, кстати, Дэрином звать.
Этого ещё не хватало! Ко мне подкатывает малолетний ловелас, надо же. А потом все будут болтать, что я строю глазки практикантам. Если бы я попала сюда в тело женщины своего возраста, со мной себя вели бы более уважительно, а то некоторые считают, что я им ровесница или подружка.
— Дэрин, если тебе нечем заняться, можешь помочь мне осмотреть и перевязать больного. У меня мало времени, — сказала я строго.
— Прекрати докучать нейре, — сзади тихим шагом приблизился Йен. — Тебя нейт Калвин вызывает.
Кучерявый испустил разочарованный вздох.
— Ладно, в следующий раз. Ещё увидимся, Эллен! — и припустил по коридору.
В палату мы с Йеном заходили вместе. Палатой здесь называли просторное помещение, заставленное в два ряда железными койками с матрасами сомнительной свежести. Почти все были заняты, и пациентов я насчитала человек двадцать. Кто-то галдел, кто-то стонал, затянутый в повязки. В воздухе витал отчётливый запах болезни.
Меня провожали десятки глаз, пока я шла в самый конец, к Таю Отто. Йен занервничал.
— Что случилось?
— Мне кажется, сегодня Таю стало хуже, — произнёс он тихо, а у меня сердце упало. Я остановилась между рядами и зашептала:
— Как? Почему?
Йен сглотнул.
— Как вы и просили, я несколько раз в день подходил, смотрел, мазал рану. Всё чистыми руками, не думайте! — он вскинул ладони. — Но вчера приходил нейт Ойзенберг со своей группой…
— Продолжай… — угрожающе прошипела я, нахмурив брови.
— Он, они… щупали, смотрели со всех сторон…
Вот гады! Наверное, в ране грязными руками копались, тревожили свежие швы. Уверена, Ойзенберг делал это назло.
— Бедный Тай орал от боли, — закончил юноша.
— Ладно, сейчас разберёмся.
Когда мы приблизились к парню, тот чуть приподнялся на локтях. Выглядел он неважно: кожа бледная, глаза запали, повязки пропитались кровью.
Похоже, в этом мире мне светит быть не только акушером-гинекологом, надо расчехлять знания, полученные когда-то в медицинском, из закромов памяти. А что, раньше врачи так и работали. Закинут по распределению после пятого курса в какую-нибудь глухую деревню, паши и за стоматолога, и за проктолога, и за психиатра.
Как раз в этот момент в палату, возбуждённо болтая, зашли четверо юношей в лекарской форме. Они несли корзины с перевязочным материалом и инструменты.
— Нейра, у меня болит, — пожаловался Тай, пальцем указывая на культю.
— Конечно она будет болеть, ты пережил нелёгкую операцию. Но ты молодец, что не сдаёшься, — подбодрила я и отправила Йена за чистой водой и мылом.
Тем временем вытащила из-под Тая испачканные кровью и сукровицей пелёнки и бросила в таз, сняла старую повязку.
Да уж, воспаление налицо. Дренаж из бриоля, который я оставила в ране, вытащили чьи-то корявые лапки. Я даже догадываюсь, чьи.
Ух, зла не хватает! Вот кто просил лезть и всё портить?
— Тебе нужно постепенно вставать и ходить с костылями, — посоветовала я между делом. Уже вернулся Йен и помог мне вымыть руки, а потом и я ему. — Под колено можешь подкладывать валик, чтобы культя была чуть выше тела. Это уменьшит отёк и боль.
Тай невесело усмехнулся.
— Так это ж… у нас на всех тут пять костылей, за них едва не дерутся. Особо не походишь.