Страница 65 из 84
Дожить бы ещё до этих проблем.
х х х
Как-то довелось читать воспоминания лётчика 1910-х годов, пересевшего из открытого «Фармана» в кабину более совершенного самолёта — со стеклом впереди кокпита, и сетовавшего: как же я буду летать, не чувствуя ветра в лицо.
Максим, привыкший делить внимание между увиденным через остекление кабины и показаниями приборов, испытал нечто подобное, уместившись в «Берсерке». Рабочее место пилота в истребителе больше напоминало космический корабль. Ложемент, принимавший форму лётчика, смонтирован горизонтально, чтобы перегрузка в крутом вираже не вышибала дух.
— Как же гравикомпенсаторы? — удивился Макс, устраиваясь удобнее на лежбище.
— Само собой, — ответил аорнский инструктор. — Перегрузки семнадцать-восемнадцать «жэ». Без антиграва тебя размажет, как ни укладывайся. А ещё при моментальном ускорении на форсированной тяге, более десятка «жэ». Представь: ты стоишь на голове вверх ногами, и вдруг тяготение увеличилось в десять раз.
— Лопнут сосуды?
— Именно. К сожалению, от боевых повреждений даже самые продублированные системы порой отказывают. Автоматика не даст включить предельные режимы, иначе самолёт привезёт на базу желе с мясом и дроблёными костями вместо пилота.
— Я читал, что парашюта не полагается…
— Средством аварийного спасения является сама кабина.
Это ещё хуже, чем без ветра в лицо или без обзора через бронестекло. Парашют стал такой же привычной и обязательной частью лётной работы, как и шлем с наушниками. Пользовался всего раз, при катапультировании, и хоть поломало основательно, жизнь он сохранил.
— Ладно, парень. На остальные вопросы тебе ответит бортовой компьютер. У него достаточно продвинутый ИИ. В первый раз он тебя просто покатает. Дальше сам поймёшь, где вмешиваться в управление, где лучше довериться технике.
Верхняя часть кабины опустилась практически вплотную к лежащему. Клаустрофоб получил бы инфаркт от ужаса: даже в гробу просторнее. Дисплей на лицевом щитке одарил советом закрыть глаза. Макс послушался и отдался новым ощущениям.
Чувство тела пропало. Совсем. Исчезла даже отрыжка, досаждавшая, потому что в состав лёгкого завтрака вошло что-то острое.
Вместо себя он ощущал самолёт… Нет! Он сам был самолётом. Сросся с ним каждой клеточкой нервной системы! Плотно стоял на бетоне упругими колёсами, словно собственными ступнями. В животе бурчит гидравлика. Электрические импульсы снуют по всему организму. Энергетическая установка, активированная, но не приведённая в лётный режим, подобна медленно стучащему сердцу.
Началась предстартовая проверка. Шевельнулись закрылки и предкрылки словно пальцы на руках.
А повернувшееся хвостовое оперение, смешно сказать, отдалось странным зудом в седалище.
«Приветствую, командир. Я услышу твои мысли, если чётко обратишься ко мне. Придумай мне имя».
Голос прозвучал внутри черепной коробки. Нарочно немного искажённый, как при радиопереговорах.
«Привет. А как тебя звали прежние пилоты?»
«По-разному. С каждым устанавливается своя манера общения. И никто не узнает, о чём мы говорили».
«Позволь предположить, на Крион тебе перегнала коммандер Вишева-Даушева».
«Не буду ни опровергать, ни подтверждать твои предположения. Точно так же, когда вопросы примется задавать следующий пилот».
Судя по доходящим сигналам, искусственный интеллект самолёта ни на миг не прекращал проверку систем. Порой они воспринимались как уколы — в ухо, в глаз, в плечо. Макс подумал, что через какое-то время запомнит характер сообщений и начнёт их интерпретировать правильно. Например, что голод означает недостаток топлива в баках.
«Командир! Как звали твой самый удачный самолёт?»
«Пожалуй… 'Дакота!»
«Сокращаем. Пусть будет Даш! Буду отзываться на это имя, если ты не против».
Во время короткого внутреннего диалога Макс ощутил, насколько дружелюбнее настроен алгоритм бортового компьютера по сравнению с применённым у «агента Смита». Человечности в крылатом существе получилось больше, чем у имитации человека.
«Давай внешний обзор».
«Исполнено!»
Показанное вначале вызвало головокружение. Людям привычно видеть прямо перед собой или скашивать взгляд — вверх, вниз, вправо, влево. Глазами Берсерка пилот обозревал всю сферу сразу: бетон под колёсами шасси, потолок, стены и ворота ангара, копошащихся технарей, другие истребители.
«Голова закружилась».
«Нормально. Это с непривычки. Полетим, я сам поведу. А ты осматривайся».
Добавились новые ощущения, на лицо дунуло ветром, и плевать, что на самом деле находишься в герметически закрытом пенале. Нос уловил тепло выхлопа.
Распахнулись створки ангара, «Берсерк» покатился к выходу.
«Сейчас вырулим на полосу и разгонимся».
«Слышал, ты умеешь с места вверх?»
«Только при крайней необходимости. Показатель тяги гораздо больше взлётного веса. Для создания давления газы в двигателях разогреваются более чем до сотни тысяч градусов в привычных тебе единицах. Один взлёт — и на бетоне останется обширная яма. Ни одна площадка на Крионе не выдержит. Поехали!»
В воздухе информационное цунами усилилось. Макс получал данные о других самолётах, о радарах, о температуре за бортом, всё, что поступало на внешние датчики. А также скорость, тангаж, крен, высота, курс.
«Даш! У меня сейчас лопнет голова».
«Не переживай. Адаптируешься. У всех одинаково. Ты же не прислушиваешься к ощущениям каждого пальца ноги в отдельности, когда гуляешь? Присмотрись, что тебе важно. Мозг уже во время этого полёта научится ранжировать информацию, отсеивать ненужную в данный миг».
Макс постарался представить, что сидит в кабине обычного самолёта, а не чуда техники будущего. Что самое актуальное? Положение в пространстве и скорость. Причём скорость не нужно контролировать ежесекундно.
Теперь — полётное задание.
В воображении моментально возникла трёхмерная карта с отметкой «Берсерка» на ней, а также указателем расстояния и времени до входа в пилотажную зону.
Друзья и враги?
Вот теперь — осмотр небесной сферы, визуально камерами самолёта и радаром. Пересекающимся курсом не идёт никто, впереди — чисто.
«Даш! Осваиваюсь. Беру управление. Если напортачу — перехватывай».
«Ты — главный».
Осторожные шевеления мизинцами. Пальцы, на самом деле, недвижно покоятся на ложементе. Машина отреагировала покачиваниями крыла.