Ледяное небо Криона

«Агенту Смиту» наверняка несложно узнать, как поживает Хейша. Но… Столько лет прошло. Больше восьми! Проще считать, что её нет для него. Как и его для неё. Собственно, так оно обстоит и в самом деле.

Коммандера Вишеву-Даушеву Макс вспоминал чаще. Но Вишенки в самом деле нет ни для кого, погибшей в пламени взрыва штурмовика.

Макс шагнул к скамейке и присел. Походка дополнительно выдаёт нервозность. «Смит» опустился рядом.

— Раз хуже, чем на Аорне, значит, уровень опасности — высокий. Что вы хотите от меня?

— Разыскать и уничтожить центр управления климатическими установками, делающими Крион малопригодным для жизни.

— Что же мешает сделать это самим крионцам? Или киборгам Герума?

Человек на месте обладателя чёрного костюма наверно уже светился бы торжеством: жертва повелась, коль выспрашивает подробности. «Агент Смит» и ухом не повёл.

— Начну с предыстории. Планета заселена людьми, идентичными вам и обитателям Аорна. Первые колонисты высадились более шестисот лет назад. Климат был слишком жаркий. Средняя температура свыше тридцати пяти градусов, как бывало на Земле при динозаврах. Для сравнения, сейчас у вас — около четырнадцати. Вдобавок, ось вращения Криона находится почти точно перпендикулярно плоскости эклиптики. Поэтому там нет смены времён года. Первые поселения образовались на полюсах. Затем колонисты смонтировали систему охладительных установок, выстреливающие избытки тепла в атмосферу, частично угробили озоновый слой, восстанавливали… Словом, через несколько десятков лет средняя температура снизилась до двадцати, атмосферу очистили. Стало возможно жить вплоть до тропического пояса. Благо суши много, хоть континенты невелики и они в высоких широтах, в низких разбросаны многочисленные архипелаги. На крайнем севере и юге появились полярные шапки.

— И каждый мог выбрать место с нужным климатом?

— Не совсем. В центре, вблизи тропических пустынь, и у полюсов земля была дешёвая. Бери, стройся, живи. В умеренных широтах цены взлетели. Охренеть от дороговизны, как говорят у вас, русских.

— Я — белорус, — не удержался Макс.

«Смит» не обратил внимания.

— Планетарное правительство имелось, причём Крион относится напрямую к верховным органам Содружества, а не Герума, поскольку считается планетой фронтира. Далее лежит часть галактического рукава, малоисследованная и населённая враждебными формами жизни. На языке Аорна их зовут алиши, русского эквивалента нет, ближайший — чужие.

Образ инопланетянина из старого боевика «Чужой», с учётом его близости к Криону, не прибавил у Максима уверенности, что степень риска — средняя.

— То есть, по замыслу, Крион — опорный пункт на случай попытки вторжения, — вещал киборг. — Но между автономиями, что неудивительно при наличии стольких изолированных островов, возникли конфликты. В результате находившиеся в жаркой зоне добились повторного включения криоустановок на максимум. Опущу подробности, скажу лишь, что они выстудили планету феноменально. Привели к земному смыслу слова «крио», то есть холод, тогда как на местном языке «криос» означает «цветущий». Отныне мировой океан покрыт льдом. Положительные температуры только в тропиках, ближе к экватору.

Максим, всего несколько недель промучившийся на северной авиабазе Союза и куда более привычный к африканской жаре по возвращении на Землю, внутренне поёжился. Перспектива экспедиции на холодную планету никак не согревала душу.

— Почему же сами не отключили холодильники? Привыкли моржевать?

— Столь сильное вмешательство, а сами установки потребляли и выделяли массу энергии, создало мощные перепады температуры и давления. Центр управления климатом неизвестно где, сведения утрачены. А если и найти, вход может быть завален. Конечно, большая часть этих установок постепенно вышла из строя. Но низкая температура на планете поддерживается, потому что ледяной панцирь отражает гораздо больше лучей местного солнца, именуемого Рахес.

— Всё же не понимаю. А если уцелевшие рахесфигачить по одной?

— На Крионе их охраняют. Представьте, из каждой возносится в космос столп энергии, миллиарды джоулей в микросекунды. Часть растекается вокруг, там — нормальная жизнь. Сады, огороды. В теплицах, конечно. Дальше — ледяная пустыня, очень сложные условия существования. В общем, никто не пожертвует своим источником, потому что отключение одного-двух ни на что не влияет. Даже эксперименты повсеместно запрещены. Придётся глушить все. Полностью или частично.

— Орбитальный штурмовик…

— Запрещено! Планета, хоть её человечество практически потеряло глобальное руководство, не считая номинального, числится за канцелярией Содружества. Геруму допустимо вмешиваться только по-мелочи. Особо не привлекая внимания. Обстрел климатронов с орбиты — верх наглости, нас накажут санкциями.

Обсуждение политики далёких планет, в сотнях парсек от Земли, происходившее в обычном земном онкологическом центре километрах в десяти от Минска, показалось бы полной чушью.

Если бы не воспоминания об Аорне.

За три года в Африке и три года после неё даже Аорн стал восприниматься как… Ну, примерно как результат наркотической интоксикации. Накурился, и галюники врезались в память, словно самая настоящая реальность. Макс порой чувствовал себя едва ли не персонажем «Звёздных войн», то ли Чубакой, то ли Люком Скайуокером.

— Допустим, большой пушкой стрелять запрещено. Ну а ты сам? Или другие киборги? Вы же сильнее меня. Обрабатываете информацию в миллиарды раз быстрее. Имеете доступ к любым базам знаний. Способны выглядеть как угодно, маскироваться хоть под человека, хоть под блоху.

— Не получилось, — откровенно признался «Смит». — Пробовали несколько раз. Во-первых, в традициях Криона — ненависть к нам, искусственным существам. С похолоданием пришла деградация. Слишком продвинутая техника вне закона. Придумали методы, как отличить человека от робота.

— Капча?

— Вроде того. Протыкают ножом и смотрят: потечёт кровь или жидкость из сервопривода.

— Чтоб сказать: ты был настоящим человеком, покойник. Хороша капча.

— Поймите. Человеческому обществу свойственна самостабилизация. Вы, люди, умудряетесь приспособиться и выживать в самых немыслимых условиях. Крионцы откатились на столетия назад, теперь отстают во многом даже от Аорна. Не страдают. Именно это уникальное свойство людей, противоречащее формальной логике, нам не понять и не подделать.