Страница 51 из 66
— К бою! — проревел Ариоальд, и его лангобарды заревели, потрясая оружием. Они давно ждали этого. Воинам надоело умирать от коварных ловушек, отравленного меда, или просто от поноса, напившись дурной воды. Длиннющие бороды германцев были тщательно расчесаны перед боем, впрочем, как и их волосы. Такая неописуемая красота непременно должна была привести безбородого врага в трепет.
— Щиты на руку! — проревели на той стороне поля. — Лучники! Товсь!
Ряд пехоты словен укрылся большими щитами и опустил головы, оставив лишь узкую щель для глаз между краем щита и шлема. Левая нога, укрытая железной пластиной поножей, выставлена вперед. Щит стоит крепко — плечо, кисть и колено крепко прижаты. Ослабишь его, и первый же удар выбьет воину передние зубы. Все стоят так, как привыкли на сотнях изматывающих тренировок. И только сердце бьется чуть чаще, чем обычно. Воин — он ведь не железный. По бокам от княжеской пехоты стали наемные бойцы из Семи Племен. Все с добрыми копьями, шлемами и щитами. Им, собственно, этим самым оружием и заплатили. А еще, когда закончится война, в их земли пойдет дешевая соль… Четыре тысячи воинов пришли сюда и встали напротив лангобардов.
Конница с длинными копьями и непривычного вида щитами в виде капли, тоже построилась в две шеренги. Коням надо набрать разбег, иначе много воинов будет убито. Знатные лангобарды — отменные всадники, хорошо выученные и отважные до безумия. Потому-то и бьют они имперские войска в Италии, отгрызая у ромеев город за городом. Герцог Беневенто, что на самом юге, уже давно богаче короля, и земель у него куда больше.
Над полем проревел рог, над словенским войском взвились штандарты, а сотники засвистели в свои дудки. Словене сделали первые шаги вперед. Пошла вперед и пехота германцев. Никто не бежал и не орал, как безумный. Шли неспешно, твердо ставя ногу, и плотно укрывшись щитами. Воины берегли дыхание. Центр армии германцев заняли бавары, потому что все их войско было в добром доспехе, не уступавшем тому, что был у новгородцев. Да он и был новгородской работы, доспех этот. Деньги, заработанные герцогами Баварии на дешевой соли рекой текли назад, в Новгород, обогащая тамошних мастеров.
Взвилась туча стрел и плюмбат со стороны словен, а войско лангобардов ответило залпом дротиков. Пехотные тагмы замерли на мгновение, опустив головы, укрытые шлемами с широкими полями. Даже затылок и плечи были надежно защищены ими. Ливень дротиков прошел почти без потерь, лишь кое-где щиты вышли из строя, и воины из первого ряда спешно ушли на замену. Ряды пехоты сомкнулись, словно и не было ничего. До столкновения осталось три удара сердца, да только чудные тут дела творились… Ведь ни один баварский дротик не полетел в сторону словен, и ни одна стрела не попала в баварца. Между лангобардами и баварцами вклинилась княжеская пехота, отсекая одних германцев от других. Там было очень жарко, а вот в центре войска наоборот…
— Добран, сотню демонов тебе в печенку, это ты там? — крикнул наряженный в алый плащ баварский тысячник. На его шее висела толстая золотая цепь, а на руках звенели браслеты, которые каждый уважающий себя германский вождь обязан был дарить своим верным воинам. Словене и бавары остановились в шаге друг от друга. Никто и не думал драться, хотя вокруг них уже вовсю закипел бой. Тысячник заорал на своих. — А ну, копья подняли, в такую вас мать! Не дай вам боги, еще пораните кого!
— Руди, медведь такой! — заревел в ответ Добран. — Здоров! Отыграться решил? Я тебя снова раздену до исподнего! Дочь твоя Гертрауд как поживает?
— Глаза все выплакала, так замуж хочет, — проорал Руди. — Где, говорит, жених мой нареченный, батюшка? Задница уже, как у справной кобылы, а объездить всё некому. Когда выкуп пришлешь, скупердяй? Долго еще моей девке мучиться? Она скоро жопой лавку прожжет! Ну, сам подумай, на кой мне в доме горелые лавки?
— Как лед станет, так сразу и пришлю, — ответил Добран. — И старший сын тоже придет, пусть дети познакомятся. Хрен с тобой, крохобор проклятый! Сорок коров серебром за твою дочь(2) плачу. Это мое последнее слово.
— Согласен! — крикнул Руди через головы воинов, с жадным интересом ловивших каждое слово. — Она у меня тоже не нищая, знаешь ли! Приданое за ней даю такое, что иной принцессе впору. Ну что, делаем, как договорились?
— Ага!
Бавары, оживленно обсуждая девку с раскаленной задницей, что страдала без мужской ласки, начали перестраиваться в две колонны, ставшие перпендикулярно строю словен. Воины громко обсуждали, как и сколько раз они бы утешили несчастную девушку в ее горе, и без всякого выкупа. Колонны развернулись спинами друг к другу и образовали коридор шириной шагов в пятьдесят. Лангобарды, которые в горячке боя всего этого не заметили, вдруг поняли, что их сбоку теснят соседи. Да и не теснят, а бьют копьями насмерть.
— Вы чего это делаете, сучьи дети? — раскрыл щербатый рот немолодой воин с волосами, слипшимися от пота. — Вы же за нас вою…!
Договорить фразу он не успел, потому что пропустил удар копьем в горло и так и упал, глядя в небо изумленными глазами. А словене, в свою очередь, тоже расступились в стороны, и в этот коридор потекла лава легкой степной конницы, которая разлилась в тылу германского войска, посылая стрелу за стрелой. Для пехоты это означало скорый и бесповоротный конец.
— Ну, как-то так! — удовлетворенно сказал князь, который смотрел на все это действо с пригорка, а сзади него ждала команды сотня его личной охраны на самых сильных и высоких конях, что только можно было купить за деньги. За очень большие деньги. За немыслимые деньги… Стоили эти кони столько, что на одну сотню денег лишь и хватило. Весь финансовый блок княжества пребывал в состоянии обморока, когда их пригнали из Персии через Кавказ и болгарские степи. Зато сил у этих коней хватало на то, чтобы всадника в железе тащить, и попону кольчужную, и налобник, и тяжелое седло.
— За мной! — проорал князь, и сотня помчала с пригорка, опуская длинные копья. У отряда, в котором бился сам король Ариоальд, не было ни малейшего шанса.
1 Газинд — королевский или герцогский дружинник, стоявший выше по статусу, чем ариман, свободный землевладелец.
2 И у словен, и у германцев за невесту платился выкуп.