Страница 28 из 78
Весь остаток дня я продолжал возится с новой способностью. Даже, кажется, во сне, что-то строил и моделировал. И весь следующий день. Добился определенных успехов, кстати. Смог создать схематичное изображение своего плана в сознании. Пока грубое, как в «Матрице», когда Морфеус с Нео в белом пространстве сидели на креслах. Вот так и у меня вышло — пустота со столом в центре и несколькими стеллажами по окружности.
Следуя советами Куклы, являвшейся единственным доступным для меня экспертом по функциям, я начал понемногу загружать полки — структурировал имеющуюся в голове информацию. Выделил целый шкаф под невнятные воспоминания, в которых никак не мог разобраться. И неожиданно «наткнулся» на запертую часть своего сознания.
Причем, я не сразу это понял. Просто сидел в виаре, копался в воспоминаниях, потянулся к одному из них и… в следующий миг уже смотрел на потолок своей комнаты. И слушал, как обеспокоенный голос Аналитика пытается меня дозваться.
«Что случилось?» — уточнил я.
«Ты потерял сознание! А я нет. Такого раньше не было. Точнее, было, но тогда тебя Статуэтка на перезагрузку отправляла, а я была в другом теле».
«Э-э-м…»
«Что произошло?»
Как мог, я описал ей ситуацию. Мол, ничего не трогал, починял примус, ухватил одну мысль за кончик и начал ее разматывать. После чего оказался в комнате с белым потолком. В своей комнате, в смысле.
«Похоже, ты нашел архив! — обрадовался девушка. — Некое место в своем разуме, которое ты сам заблокировал, чтобы никто не мог получить доступа к хранящимся там сведениям».
«Тупой поступок! Я ведь тоже этот доступ получить не могу».
«Попробуй еще раз!»
Я попробовал. Четыре раза. И каждый раз, когда пытался хотя бы прикоснуться к заблокированной части своего сознания, вылетал из виара, и оказывался лежащим на полу в комнате. Причем, после последней попытки еще и голова разболелась.
«Ничего! — обнадежила меня помощница. — Главное, нашел его! Остальное уже дело техники! Взломаешь!»
Я не стал ничего говорить про ее неумеренный оптимизм. Не ей же ломать защиту, которую поставил я сам. Причем, тот я, который в этом деле шарил. Находился на пике своих возможностей, спас мир, судя по всему здорово насолил инопланетянам на их родной планете, а потом отправивший себя в путешествие обратно.
А потом наступило первое сентября. Как обычно — неожиданно. Только что ведь казалось, что у меня еще достаточно времени, а тут тебе в лоб — доброе утро, собирайся в школу.
Школа, точнее — дворянский гимназий №14, где я должен был учиться, располагалась в другом районе города. Мы жили на Малом Козловском переулке, это в Басманном районе, а место учебы располагалось на окраине Тверского, между Новослободской и Сущевским Валом. Со Спасским собором, считай, на территории.
То, что я представлял, как школу — ну, учебный корпус там, плюс стадион — оказалось целым комплексом зданий, занимающих примерно квартал. Несколько учебных корпусов, огромный стадион и примыкающий к задней части гимназия парк. Новослободский парк. Изъятый из общегородского пользования, и отданный в распоряжение школы.
Короче говоря — богато. И немного похоже на тюрьму. В том смысле, что вся территория, включая парк, была огорожена высоким и прочным забором, а на каждом входе, которых по периметру было шесть штук, дежурила вооруженная охрана. И не какие-нибудь «вохры», а самые настоящие военные.
Как оказалось, не ради статуса, а безопасности для. Дело в том, что детки тут учились разные. И такие, как я с сестрой — представители низового дворянского звена, и птицы полетом повыше. Не прям высшая аристократия империи, у тех свои закрытые школы имелись, но тоже потомки влиятельных и богатых семей.
А у таких больших шишек всегда существует опасность, что их чад похитят ради выкупа. Или вообще грохнут, чтобы насолить конкуренту. Так что, меры безопасности в гимназии были драконовские. Вход по пропускам, выход по ним же, камеры, сигнализация, время прибытия-убытия. Всерьез, короче. И мне здесь предстояло провести год.
Раньше тут находился университет, кстати. Это я погуглил по своему месту учебы. Сперва он назывался Московский станкоинструментальный институт — еще при Советском Союзе. В Российской Федерации сменил название на Московский государственный технологический университет «Станкин». В империи же новые хозяева жизни решили, что место прекрасно подходит для получения образования их отпрысков. И замоделили тут дворянский гимназий №14.
И все бы хорошо, но находилась школа довольно далеко от дома. В масштабах Москвы, конечно, рядом, но сорок минут на метро каждый день — это не то, о чем я мечтал. Предпочел бы обычную общеобразовательную школу рядом в своем районе. Но выбора мне никто не предоставил.
Порядок в новой России такой — простецы учатся в обычных школах, а дворяне — в гимназиях. А ближайший ко мне — номер 14. Как понял? Ну и отлично, шуруй на занятия.
Отправился туда я один. Лида тоже там училась, но у нее занятия со второй половины дня начинались, а у меня с утра. Всю дорогу до школы — чудом удалось договориться ехать без сопровождения мамы или старшей сестры — я пытался вспомнить каково это — учиться в школу. В смысле, ходить каждый день в одно и тоже место, где малознакомые люди будут обладать почти полной властью над моей свободой.
Сразу сделалось грустно. Я не особо над этим задумывался, но оказывается привык к вольной жизни. В прошлой жизни много сделал для того, чтобы со мной считались и не пытались отмахнуться. А тут — любой занюханный вахтер вправе указывать мне, что делать. И никакой возможности это изменить нельзя.
«Да ладно тебе! — выползла с непрошеной поддержкой Кукла. — Я читала, что в старших классах весело. Друзья, вечеринки, приключения! Уверена, нам понравится!»
«Ты ситкомы, которые смотрела в прошлом, не путай с реальностью. — сморщился я. — Тут, во первых, все по другому. Дворяне же! Всякие балы, красавицы, лакеи, юнкера…»
«И вальсы Шуберта, и хруст французской булки!» — неожиданно приятным контральто пропела девушка.
«Во-во. — от неожиданности я даже сбился немного. — А во-вторых — я не звезда выпускного класса, а, скорее, задрот, которым все кому не лень щели в полу конопатят. Не будет никаких подружек, вешающихся на шею, а только боль и унижение».
«Гарем или зассал?»
«Чего?»