Страница 8 из 98
Молодой, даже юный, он не выглядел на свои тридцать лет, несмотря на то, что прошёл всю войну от самого её начала.
— Здравия желаю, Митрофан Осипович, — поприветствовал его Корнилов. — Гадаете, зачем я вас вызвал?
— Никак нет! — отрывисто воскликнул Неженцев.
— Вы лучше меня знаете, что сейчас происходит на фронте, не так ли? — хмыкнул Корнилов.
Полковник едва заметно скривился. Очевидно, он вспомнил все эти позорные сцены дезертирства и грабежей, которым стал свидетелем.
— Бегство и трусость необходимо пресекать, — продолжил Корнилов. — Любыми методами. Только что я издал приказ о восстановлении смертной казни. Пока только на Юго-Западном фронте, но я надеюсь, что он распространится и на все остальные фронты.
Лицо Неженцева посветлело.
— Ударные отряды должны стать теми, кто остановит паническое бегство. В крайних случаях разрешаю применять пулемёты и артиллерию. Вычленяйте агитаторов, шпионов, подстрекателей к мятежу, немецких агентов и прочих врагов революции, — произнёс Корнилов.
В каждом слове звенела сталь.
— Так точно, Ваше Высокопревосходительство! — по-старорежимному отчеканил полковник.
— Отводите отряды в тыл, выставляйте заставы на всех дорогах, проявите смекалку, господин полковник. Солдаты должны вернуться в окопы, — добавил Корнилов.
— Будет исполнено, — произнёс Неженцев.
— В скором времени ударные отряды будут переформированы в полк, — сказал генерал. — Если справитесь сейчас, рассчитывайте на командование полком. А там и до дивизии недалеко.
— Рад стараться, Ваше Высокопревосходительство! — выпалил Неженцев.
Вдохновлённый полковник умчался наводить порядок, а Корнилов наконец закончил с делами и приказал выступать. Поезд на Каменец-Подольский уже давно стоял на путях, ожидая только его отмашки.