Альт-летчик 2

– Ну, это общеизвестные факты! По делу-то что?

– Трансиб построили, но, к тому времени изменился состав Антанты, Франция проиграла войну объединенной Германии, и настояла на том, чтобы в состав союза была включена Англия. Напоминаю, что продвижение России на юг и восток было антибританским делом. В результате, под давлением Англии, Трансиб оказался разорванным на три части. Первоначально существовало три проекта Кругбайкальской магистрали: по реке Иркут, по реке Ольха, притоку Иркута, и вдоль реки Ангара до порта Байкал. Англичане предложили, ссылаясь на сложности прокладки пути, спроектировать и построить для России паровые паромы-ледоколы. Быстренько состряпали проект и передали его России. Паром изготавливался в Ньюкастле, а собирали его в селе Лиственничном на Байкале, на правом берегу Ангары. Назывался «Байкал», его мощность была 3750 лошадиных сил:

Для сравнения, ледокол «Ермак», конструкции адмирала Макарова, имел 12 000 лошадиных сил. Ледокол и ледокольный паром строились на одном и том же заводе фирмы «Armstrong Whitworth». Это были первые в мире ледоколы. Задачей первого был Северный морской путь до Енисея, задачей второго – обеспечение круглогодичной навигации на Байкале. В результате, за два года была проложена железная дорога до Байкала вдоль Ангары, на укладку путей ушло всего 5 месяцев. В январе на Байкале начался ледостав, а в середине января 1902 года ледокол не смог преодолеть лед. Второй заказанный «ледокол» был пассажирским паромом, имевшим мощность всего 1250 л.с. и скоростной винт. Англичане прекрасно знали, что снабжение Порт-Артура зимой невозможно! Строительство магистрали вдоль северо-западного побережья затянулось из-за многочисленных тоннелей и намеренно затягивалось. Её строительство было завершено лишь в 1906 году, вежливо говоря, после проигрыша нами войны с Японией.

– Зато состоялась первая русская революция, предвестник Октябрьской. – заметил Сталин.

– Состоялась, как и был приказ: патронов не жалеть! Коба, ты прекрасно понимаешь, что это не была «наша революция», это была бойня, так как народ не был вооружен. А «всякая революция лишь тогда чего-нибудь стоит, если она умеет защищаться». Помнишь, кто это написал? – тот кивнул. – Вот я и озаботился тем, чтобы защитить нашу революцию, в том числе, и от посягательств иностранцев. Пока они «накапливаются» в Японском море, мы успеем занять лучшие позиции и немного проредим их ряды. Не удалось это сделать с германским флотом – сотворим это с японским. А нам требуется незамерзающий порт на Дальнем Востоке. Требуется вернуть Курилы, Сахалин и Порт-Артур, с КВЖД. Нечего русскими землями разбрасываться, как это сделал Николай. Придется вновь вступать в бой, после Победы.

Глава 2. Над бескрайними просторами

– Ты хочешь сказать, что проигрыш в войне с Японией был предопределен не из-за того, что самодержавие прогнило, а потому, что «англичанка» вмешалась.

– Коба, это абсолютно взаимосвязано! И то, и другое, но, фактически, из-за того, что времени, разрешить проблему с транспортировкой грузов и войск на восток страны, Россия не имела.

– Здесь я абсолютно согласен с мнением товарища Гирса. Генштаб предпринимал все возможное и невозможное для того, чтобы завершить проект, начатый еще при Николае Первом. Все «научные» и «географические» экспедиции были организованы не «Географическим обществом», а Генеральным штабом, и возглавлялись они офицерами Генштаба и выпускниками его Академии. Мы до хрипоты доказывали, что оптимально было строительство дороги на Дальний Восток не до станции Байкал, а вдоль русел рек Иркут или Ольха, и вокруг Байкала. Но, увы, к голосу разума никто не прислушался, и последующие действия правительства привели нас к войне, вначале с Японией, а затем с Германией. Сейчас положение совершенно иное: Германия признала СССР и установила с нами дипотношения, а Япония продолжает действовать на стороне Англии. Франция – колеблется, но два броненосца отправила в сторону Владивостока. Так что, хотим мы этого или не хотим, а воевать на Дальнем Востоке придется. А на войне требуется ставить максимальные задачи. Здесь я тоже подчеркиваю сходство моих мыслей с мнением Степана Дмитриевича: денонсация Портсмутского договора и возвращение всех потерянных территорий. Этим мы докажем, в том числе и колеблющимся, что к власти в стране пришли настоящие ее хозяева. Я не за себя, я за весь народ говорю. Поражения нанесли максимальный урон царизму, что вылилось в дворцовый переворот февраля 17-го, но тогда к власти пришли совершенные ничтожества, которые палец о палец не ударили, чтобы вернуть пять отколовшихся провинций. Перед тем, как вступить в РККА, я имел беседу с товарищем Ульяновым-Лениным, который и сказал мне практически те же слова, что сегодня я услышал от адмирала Гирса. Я не могу сказать за всех, но большинство думающих офицеров армии, проявивших себя в боях, участников Японской войны, будут на нашей стороне. А задача партии, и вас, в том числе, донести до остальных, что мы делаем правое дело и исправляем ошибки, сделанные самодержавной властью в период с 1861 по 1917 год.

– А вот таким Вы мне нравитесь! – послышался голос Фрунзе, его, все-таки, разбудили.

– Как спалось? Ужинать будете? – спросил я его, и, не дожидаясь ответа, отнес на кухню и поставил подогреться кастрюльки с гуляшом и пюре. Но их пришлось передать в руки штурмана, который жестом показал мне, что меня зовут на место.

– Облачность начала снижаться, впереди фронт.

– Поставь разогреться, Михаил, и попроси Сашу проследить и покормить наркома. Станислав, связь с Омском есть?

– Да, они на связи, у них сильный снегопад.

– Понял. Нолики – ноль первому!

– На приеме! Ноль седьмой.

– Я – пятый.

– Вам двести вниз, строй левый пеленг, увеличить дистанцию. Я попробую пробить облачность. Омск-Центральный – борту ноль-ноль-один.

– На приеме.

– Маячок включите, пожалуйста, у нас тут фронтик появился.

– Ноль-ноль-первый, я вас понял. Сейчас включат. Десять минут ждать.

– Вас понял.

Ждать я его не стал, он мне нужен лишь постольку поскольку. Взял +5 градусов тангажа, включил дворник, и пошел наверх. Облачность оказалась не слишком толстой, на высоте 4200 оказался выше облаков. Выровнялся, и сообщил об этом ведомым. Те, по очереди, вошли в облачность и через десять минут ноль седьмой пристроился справа от меня. Привод Омска работал, Михаил показал пассажирам: как пользоваться масками, на всякий случай. Фактически, высота позволяла обходиться без них. Да и запасов кислорода на борту не слишком много. Машина не приспособлена летать на больших высотах. Если облачность поднимется, то нам придется спускаться под нее. Спать мне пришлось прямо в кресле. Путевая чуть упала, но спустя 6 часов 24 минуты со времени старта, мы были над Омском, который зафиксировал наш пролет над ним. Еще через полтора часа, у Новосибирска стало слышно радиостанцию «Правда» в Иркутске, и, хотя полетный лист предписывал мне идти на Красноярск, но там тоже снег, центр циклона находился неподалеку от Новосибирска, а в Иркутске была приличная видимость и погода. Получил разрешение на изменение курса и пошел прямо на Иркутск. Через два с половиной часа и Красноярск передал об улучшении погоды, и у нас облачность кончилась, и мы пошли вниз на высоту три километра. Часик подремал и меня разбудило встающее светило. Под нами плоскогорье с отдельными скалами. Снижаемся. Неожиданно раздается голос Сергея Ульянина:

– Ноль первый, Бадай-Степному

– Слушаю.

– А ты, собственно говоря, куда?

– Мне дали Боково.

– С ума там, что ли, сошли? Там 500 на 600 шагов. Я от тебя слева! Даю ракеты!

Внизу еще темно, о том, что аэродром, где расположился Ульянин, не в городе, я не знал. Еще снизились, встали на коробочку, огляделись. Полоса укатана, и я пошел вниз. Вышли закрылки, предкрылок и шасси. На скорости 140 мягко коснулся полосы, желательно было бы поплотнее прикатать, тормозить не стал. Возникли некоторые проблемы, пришлось взять посадку в свои руки.