Горн, Бес и другие. Том первый

Правда, спустя какое-то время наставники начинали грустнеть. Тогда они отправляли его спать, и Горн, слегка обиженный, уходил в свою комнату и засыпал под их громкое пение.

И вот теперь, похоже, ему разрешили присоединиться к празднику на правах равного.

– А не рановато ему? – с сомнением спросил Бес. – Может, не стоит?

Юноша испуганно посмотрел на Красного. Неужели тот хотел лишить его праздника?

– Ты был прав, – с горькой улыбкой сказал Дор, – когда говорил, что он вырос. Ему пора знать.

– Ты действительно этого хочешь? – также грустно поинтересовался Бес. – Ты же умрёшь с тоски, когда он уйдёт.

– Кто уйдёт? Что узнать? – испуганно переспросил Горн, догадываясь, что речь шла о нём.

Дор откупорил бутыль и разлил по стаканам прозрачную, как вода жидкость. Пододвинул стакан воспитаннику.

– Может всё же лучше на трезвую голову? – продолжая сомневаться, предложил Бес. – С такой дозы он вряд ли чего поймёт.

– Думаю, одной единственной беседой тут не обойдёшься. – не согласился Дор. – Пока будем его готовить, успеем всё объяснить, а пока, пусть будет маленький грустный праздник.

– К чему готовить? – совсем испуганно продолжал вызнавать юноша.

– Раз уж задумал всё ему рассказать, – не обращая внимание на вопросы парня, продолжил Бес, – то давай сразу и готовить. Нечего оттягивать и откладывать в дальний ящик.

– Твоя правда. – кивнул Дор со вздохом.

Он взял стакан воспитанника и вышел. Послышался жалобный скулёж Цербы.

– Что там? – Горн глянул на Красного.

– Мудрость набирает. – безмятежно терзая кусок мяса, ответил Бес. – Не всё ж ей щенка кусать.

– Опять? – обречённо вздохнул парень; вместо праздника предстояла учёба с расширением сознания. К тому же странные разговоры сильно его напрягали.

Собеседник ответить не успел; вернулся Дор.

– Ну, давайте вздрогнем, друзья. – ставя перед воспитанником, стакан предложил он. – Совместим, так сказать, приятное с полезным. – и выпил.

Бес последовал его примеру.

Горн поднял стакан и опасливо принюхался. Парня слегка передёрнуло.

– Давай, залпом. – посоветовал Красный.

Юноша опрокинул в себя содержимое и чуть не задохнулся; дыхание спёрло, на глазах навернулись слёзы, горло обожгло, желудок отказывался принимать это пойло.

– Закусывай, закусывай. – порекомендовал Бес, подцепив трезубцем кусок мяса и протягивая его парню. – А то мы до тебя не достучимся.

Не совсем понимая, что делает, Горн сел и принялся жевать. А через минуту стало хорошо.

– Пора. – заглядывая ему в глаза, заключил Красный. – Запускай. – он обратился к волшебнику. – Ты ведь любишь картинки, малыш?

Дор очертил рукой большой круг. Вначале ничего, кроме белёсого облака, видно не было. Потом оно стало таять, и проступили горы. Горн точно знал, что это горы, хотя прежде их никогда не видел. Он парил над ними. Снежные шапки на чёрных пиках. Стало холодно и радостно. Юноша всем телом, всем существом ощущал реальность этого мира. Жил в нём, был его частью.

Он рванул вниз. Настолько стремительно, что закружилась голова и перехватило дыхание. Под ним было море. Бескрайний простор голубой воды. Ослепительно вспыхнуло заходящее солнце, пробежавшись оранжевой дорожкой по поверхности.

Разметав по сторонам косяк рыб, он ушёл в глубину. Перед ним возникла гигантская туша. Вместе с ней вынырнул. Туша взметнула вверх фонтан и снова скрылась под водой.

А он уже летел над степью, такой же безбрежной, как и море. Две широких реки текли ему навстречу. По берегам стояли прекрасные города. В них жили люди, со своими маленькими горестями и радостями.

Он очутился над лесом; зелёный простор – бескрайний и бесконечный. Живой и дышащий.

– Таким был наш мир. – прозвучал откуда-то из небытия голос Беса. – А таким он стал. Смотри.

Ярко-красная и ослепительно-белая вспышки разорвали сознание. Он ощутил нестерпимую боль отчаяния и невозможности что-либо исправить.

Он задыхался.

Огненное зарево под чёрным небом, нависшее над такой же чёрной землёй. Взрывающиеся горы изрыгали вверх фонтаны огня. Густая лава текла по их склонам, сжигая чёрный лес. Сжигая людей. И он горел вместе с ними.

– Нет! – захотел крикнуть он и понял, что умер.

Всё поплыло. Картины из утраченной жизни поменялись на доброе лицо учителя и пьяную рожу Беса. Горн плыл в белом облаке, слыша вдалеке:

– Бесовка-чародейка, полюби меня. – неритмично гремя кулаком по столу, хрипел Дор. – Забери мою жизнь, зачем она мне без тебя.

– Трупики-скелетики, зелёные штиблетики. – невпопад вклинивался визгливый голосок Красного. – Эх, ма, горе не беда.

Он провалился в пустоту.

Горн открыл глаза. Несколько секунд он воспринимал себя как раньше, пока не вспомнил вчерашние видения. Настроение сразу испортилось, и осознание, что теперь он знает многократно больше, чем до этого, ничуть его не улучшало. Где-то внутри рождалось понимание, что теперь он немного другой. Старше, мудрей и не такой счастливый.

Из гостиной доносились голоса. Горн встал и направился туда. В гостиной он обнаружил Дора, убирающего следы вчерашних посиделок. Бес сидел на спинке высокого стула и мрачно рассматривал свои копыта.

– С добрым утром. – угрюмо поприветствовал он вошедшего. – Голова как? Не болит?

– Нет. А должна?

– Везёт некоторым. – с долей досады прокряхтел болезный. – А вот у меня трещит.

– Пить надо меньше. Тогда и болеть не будет.

– А ты злой стал. – с печалью заметил Красный. – Откуда столько цинизма в столь юном возрасте?

– После вчерашнего и не таким станешь. – огрызнулся Горн. – Спасибо большое.

– А ты хотел оставаться в блаженном неведении? – зло ухмыльнулся Бес. – Слушай, Дор, верни ему бутылочку вечного молока. Может повезёт, и он снова станет пачкать пелёнки. Мальчик хочет всё забыть и спрятаться. Пусть другие разгребают это дерьмо.

Горн метнул на него гневный взгляд. Хотелось грязно выругаться, но он сдержался, одновременно ощутив укол совести; Красный был прав. Преодолевая себя, он выдавил:

– Извини. Я не хотел.

– Ладно, проехали. – принял извинения Бес. – Завтракать будешь? Там мясо со вчерашнего оставалось.

– Я лучше каши поем. – хмуро отказался парень. – Каша-то осталась?

– Да кто эту кашу жрать будет? Мы дольше по мясу.

– Не слушай его. – вынимая из духовки горшочек и ставя на стол перед юношей, сказал Дор и погладил его по голове. – Ешь, пока горячее.

От этих слов на душе стало теплей. Он с благодарностью посмотрел на учителя.

– Мамочки за работой. – не удержался Красный и съязвил. – А мне что прикажете, идти стирать пелёнки?

– Ты задрал меня попрекать пелёнками. – не сдержался Горн, и тут же ему на голову успокаивая легла ладонь Дора.

– Ешь. А ты помолчи. – он строго посмотрел на Беса. – Возникнет надобность постирать пелёнки, пойдёшь стирать и даже не вякнешь. А если серьёзно… Меня сильно беспокоят участившиеся бури.

– Думаешь, началось? – Бес сразу стал серьёзен. – Что-то пытается проникнуть с той стороны?

– Не знаю. Дыхание с той стороны пока не чувствуется. Но надо быть наготове, и медлить нельзя. Последнее время она начала расползаться быстрее. Так что нет у нас твоих двадцати лет. Год от силы, не больше. Мальчик мой, как это ни прискорбно, но тебе придётся готовиться в путь.

– Я уже понял. – смирился с неизбежным Горн. – Но может расскажите всё-таки, в чём конкретно дело?

– Видишь ли, малыш, – принялся объяснять Бес, – никто не знает, что с той стороны. Когда мы оттуда уходили, там творилось такое, чего сюда пускать нельзя никак. Твоего учителя оставили стражем, сделав бессмертным. Пришло время бить тревогу. Надо залатать эту трещину. И тут твой вариант с глиной не канает. Тут требуется нечто посерьёзней.

– Что, например?

– Когда его запечатывали, – вместо Беса продолжил Дор, – воспользовались одиннадцатью предметами. Их необходимо доставить сюда. И это предстоит сделать тебе, мой мальчик.