Группа «Альфа»

Твою мать! Я резко подрифовал правую часть парашюта и начал быстро снижаться, вращаясь по часовой стрелке. За минуту я потерял полторы тысячи футов высоты. Войдя в более плотные слои атмосферы, я полностью овладел собой. Поймав восходящий поток и набрав немного высоты, я определил курсовую ошибку.

Все оказалось не столь уж и плохо. Несмотря на мой приступ гипоксии, мы, благодаря попутному ветру, оказались даже ближе к цели, чем я планировал. Прекрасно! Чем меньше нам придется идти на лодке, тем лучше для нас. Я взглянул вниз, где в миле подо мной катило волны Южно-Китайское море. Оно, как и Тихий океан, весьма непредсказуемо и может доставить вам кучу неприятностей. Даже тогда, когда вы находитесь на борту приличного судна. А наша лодка была меньше двадцати футов в длину и оснащена всего одним, правда мощным, подвесным мотором.

Свист в полотнищах моего парашюта усилился. Я вам никогда не говорил, что по характеру шума парашюта вы можете определить поведение последнего? Так вот, это возможно. Судя по звуку, мы явно входили в полосу бокового ветра.

Неожиданно меня и УБРШЛ рвануло влево, причем довольно здорово. Боковой ветер — черта лысого! Ураганный вихрь! Я схватился за стропы и фалы управления, чтобы вернуться на прежний курс. Ничего не получилось. Я повис на них всем своим весом. Опять дохлый номер. Я взглянул вверх и увидел, что одна из тринадцати ячеек парашюта-крыла сложилась.

Дело, плохо. Просто дрянь. Да и то мягко сказано. Вряд ли вы захотите, чтобы ваш парашют сложился и вы пошли в воду со скоростью 120 футов в секунду. Результат тот же, как если бы вы приземлились на бетонную поверхность.

Я не собирался, черт меня побери, умирать. Во всяком случае не сегодня ночью. Я встал на планширь лодки, схватил пучок строп с правой стороны и полез по ним вверх, как по канату. Парашют резким виражом пошел вниз. Струя воздуха наполнила ячейку, и мы вновь начали плавно спускаться. Отпустив стропы, я свалился на лодку с высоты футов шесть. При этом лямки так врезались мне между ног, что искры посыпались из глаз. Кроме того я почувствовал, что в течение, минимум, двух недель буду разговаривать очень тонким голосом.

Проверив азимут и вернувшись на правильный курс, я приступил к предпосадочной проверке снаряжения, так как до поверхности моря оставалось меньше трех тысяч футов. Я услышал шум других парашютов и осмотрелся вокруг. Одна, две, три, четыре тени приближались ко мне сзади. Я надеялся, что и остальные ребята находились где-то рядом. Но полностью в этом можно будет удостовериться только после приводнения.

На поверхности моря вздымались трехфутовые волны. Хорошо бы они были поменьше, но ведь могло быть и хуже. Я обрезал капроновые тросы, крепившие лодку с упакованным грузом к парашюту. Рухнув как камень, она приводнилась так, как нужно и закачалась на воде. Затем вниз полетел мой десантный ранец, связанный со мной длинным фалом.

И вдруг, вместо того, чтобы медленно спланировать с высоты последних четырех футов, я взмыл ввысь. Громадный грузовой парашют, оставшийся от лодки, попал в восходящий поток воздуха и потащил меня вверх. Дьявол! Я был уже на высоте футов десяти и двигался со скоростью миль 16–18 в час, когда перерезал стропы. Ударившись о воду животом, я запрыгал вперед, как камень, запущенный с берега блинчиком. Приложившись пару раз о поверхность моря, я запутался ногой в фале своего ранца и ушел под воду, Бешено работая руками и ногами, я пытался всплыть. Но ничего не получилось. Дернув изо всех сил тросик плавательной камеры бронежилета, быстро наполнившейся газом, я всплыл как кашалот, извергая морскую воду и жадно глотая воздух.

Я кашлял, ругался и плыл к лодке, болтавшейся от меня ярдах в ста пятидесяти. Поверьте — совсем нелегко плыть, даже с наполненной газом камерой, таща за собой свыше ста фунтов промокшего снаряжения.

Я привязал свой ранец к скобам на планшире лодки и обрезал «пуповину», соединявшую его со мной. Надув свой жилет для большей плавучести, я занялся грузом, чтобы превратить бесполезный резино-кевларовый кусок в штурмовую лодку.

Прежде всего, я избавился от платформы, быстро ушедшей под воду. Я много раз видел, как протыкали резиновые лодки и не собирался превратить себя и своих ребят в жратву для акул, поэтому спрятав нож в ножны, я перевалил через планширь и очутился на дне УБРШЛ, умудрившись приложиться к нему лицом.

Сняв бронежилет и привязав его к борту лодки, я хотел начать проверку груза, когда через борт с ворчанием перелез Ники Грандл, дружески пославший меня по соответствующему адресу. Я ответил ему тем же.

Опасный стащил с себя свое снаряжение и, прикрепив его к скобам на планшире, принялся отвинчивать мощный подвесной мотор, лежавший боком на дне лодки. Он почти справился с задачей, когда я услышал фырканье и шлепки по воде. Посмотрев через борт, я увидел Бумеранга, Гатора Шепарда, Нода Ди Карло и Харриса Полпинты, подплывающих к нам. Ярдах в двадцати позади них Дак Фут и Пик играли в догонялки. Вся восьмерка была на месте.

Пока мы с Опасным устанавливали мотор, Бумеранг закрепил рядом с ним тринадцатигаллонную топливную канистру, которую он притащил с носа лодки. У нас было почти в два раза больше горючего, чем необходимо для достижения цели. Но я бы захватил и второй бак, если бы для него нашлось место. С горючим лучше не шутить: бак может быть пробит или бензин будет расходоваться быстрее, чем предусматривалось. Вряд ли вы бы хотели оказаться без капли горючего посреди пустынного океана.

Вскарабкавшись на борт, мои весельчаки сразу же приступили к делу, превращая лодку в настоящую боевую единицу. Они почти не разговаривали друг с другом — они просто работали. Это общая черта, присущая подразделениям, подобным моему. Парни столько вместе прослужили, что понимали друг друга без слов.

Неожиданно начался дождь. Проливной дождь — обычный для тропиков. Начал меняться ветер. Взглянув на светящийся циферблат своего «таймекса», я увидел, что уже шел второй час ночи. Восход на этой широте в 6 часов 50 минут утра. К тому времени «Принцесса Нантонга» должна покоиться на глубине 17 тысяч футов.

Глава II

1 час 27 минут. УБРШЛ считается весьма мореходным и надежным малоразмерным судном. В большинстве случаев, но не сегодня ночью. Лодка была перегружена фунтов на триста и имела очень большую осадку. А океан разыгрался не на шутку. Нас швыряло из стороны в сторону, вверх и вниз. Резкие порывы ветра, шквалы дождя превращали плавание прямо-таки в «американские горки». Мы медленно взбирались на гребень волны и летели вниз с головокружительной скоростью, так, что душа уходила в пятки. Вы видели японскую резьбу по дереву XVI века, где волны напоминают звериные когти? Резчики отлично знали море и реалистически изобразили его. Испытываешь не самые приятные чувства, когда, взглянув вверх, видишь зловеще нависший над тобой гребень двадцатифутовой волны. Я говорю о волнах, которые вот-вот обрушатся на вашу голову и зальют крошечную посудину. В лодке было столько воды, что нам приходилось непрерывно ее вычерпывать.

ГО — аббревиатура, как вы уже догадались, означающая график операции — сегодня могла бы расшифровываться как график оптимистов. Итак, нам предписывалось поддерживать постоянную скорость 18 узлов на всем пути до «Принцессы Нантонга», делавшей 6 узлов. Таким образом, мы приближались к ней фактически двенадцатиузловым ходом, и график отводил нам всего полтора часа, чтобы настичь ее.

Но человек предполагает, а Господь располагает. Несмотря на то, что я включил мотор на полную мощность, мы едва-едва делали 8 узлов. «Принцесса Нантонга» находилась впереди нас к северу и имела постоянный шестиузловый ход. То есть мы нагоняли ее со скоростью всего лишь два узла!

Я говорил вам, что рассвет наступал в 6 часов 50 минут? Я упоминал, что к этому времени я уже должен был послать гребаный китайский транспорт на дно? Я объяснил, что чертова «Принцесса Нантонга» находилась впереди нас в 18 милях и у нас не было девяти часов, чтобы нагнать ее? Теперь вы понимаете мое эмоциональное состояние? Хорошо. Я просто обожаю откровенность, точность и прямолинейность.