Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 6 из 23

– Что ж, тогда и не женюсь, – кивнул он.

– Не думаю, что у тебя есть выбор, Чарли. Твой отец хочет, чтобы ты женился. Это политика.

– Да, но, видишь ли, – он взял девушку за руки и наклонился к ней, – у меня есть секретное оружие.

Локон заметила, что отец юноши поднялся на бак и теперь хмуро смотрит вниз. Чарли в ответ криво улыбнулся. Его улыбка говорила: «Учти, я довольно коварен». Чарли пользовался ею, когда ему недоставало храбрости на какое-нибудь коварство.

– Что еще за секретное оружие, Чарли? – спросила Локон.

– Я могу быть невероятно скучным.

– Это не оружие.

– На войне оно вряд ли пригодится, спору нет. Но при сватовстве… разит не хуже самой острой рапиры. Ты же знаешь, что я могу болтать часами. Днями. Неделями.

– Мне нравится твоя болтовня, Чарли. И я даже не против, чтобы ты болтал недели напролет.

– Ты – особый случай, – сказал Чарли. – Ты… Как бы глупо это ни звучало, Локон, но ты как перчатки.

У Локон перехватило дыхание.

– Я… как что? – переспросила она, не веря ушам.

– Как перчатки, – повторил юноша. – Не обижайся. Видишь ли, если перед тренировкой с мечом я надеваю перчатки, то…

– Я понимаю, что ты имеешь в виду, – прошептала девушка.

С корабля донесся крик – это герцог велел Чарли поторапливаться. И тут Локон поняла: как у Чарли есть разные улыбки, так у его отца – разные хмурые взгляды. И сейчас хмурый взгляд явно говорил что-то нехорошее о ней.

Чарли сжал руки девушки.

– Послушай, Локон, – торопливо зашептал он, – обещаю тебе, что не женюсь ни на ком. Я намерен посетить все заморские страны, но при этом буду до того скучен, что ни одна принцесса не захочет взять в мужья такого зануду. У меня мало что получается действительно хорошо. Я не выиграл ни одного очка у отца в спаррингах. Я непременно пронесу ложку с супом мимо рта на официальном приеме. Я так много болтаю, что даже мой лакей, которому платят, чтобы слушал, выдумывает различные причины, лишь бы не терпеть до конца. На днях я рассказывал ему историю о рыбе и чайке, а он притворился, будто уколол палец на ноге…

Раздался новый окрик.

– У меня получится, Локон, – твердо произнес Чарли. – Из каждой страны я буду присылать чашку, хорошо? Как только я смертельно наскучу очередной принцессе и отец решит, что нам нужно плыть дальше, я отправлю чашку. В подтверждение того, что план работает. – Он вновь сжал ее руки. – Я иду на это не только потому, что ты слушаешь мою болтовню. Еще и потому, что ты понимаешь меня, Локон. Ты всегда могла разглядеть во мне то, что оставалось невидимым для других.

Чарли повернулся, чтобы ответить на зов отца. Локон держала его за руки, не желая, чтобы он покинул ее.

Чарли одарил ее последней улыбкой. И хотя он пытался казаться увереннее, чем был на самом деле, Локон знала все его улыбки. В этой звучал неуверенный вопрос, полный надежды и беспокойства.

– Для меня ты тоже как хорошие перчатки, Чарли, – сказала Локон.

После этого пришлось отпустить его руки, чтобы он мог подняться по сходням. Ей не хотелось показаться слишком навязчивой.

Герцог заставил сына спуститься на нижнюю палубу. Корабль соскользнул с мертвых серых спор, окружавших Скалу, в океан. Ветер надул паруса, и судно понеслось к горизонту, оставляя за собой след в изумрудной пыли. Локон, вернувшись домой, наблюдала с уступа за кораблем, пока тот не стал размером с чашку. Затем с крупинку. А затем и вовсе исчез за горизонтом.

И началось ожидание.

Говорят, что ожидание – самая мучительная из жизненных мук. Говорят так главным образом писатели, которым больше нечего делать, кроме как убивать время в размышлениях о том о сем. Любой человек, занятый настоящим делом, скажет вам уверенно, что ждать сложа руки – для него непозволительная роскошь.

Локон приходилось мыть окна. Приходилось готовить. Приходилось присматривать за младшим братом. Лем, ее отец, так и не оправился после несчастного случая на шахте. И хотя он старался быть полезным, у него это получалось плохо, ведь он едва ходил. Поэтому он помогал Ульбе, матери Локон, вязать носки на продажу морякам. Но пряжа стоила так дорого, что прибыль была мизерной.

Поэтому Локон не тратила времени на простое ожидание. Она трудилась и ждала.

Все же девушка испытала огромное облегчение, когда получила первую чашку от Чарли. Доставил ее юнга Хойд[3]. (Да, это я. Что вас насторожило? Может, дело в имени?) Красивую фарфоровую чашку, без единой трещинки.

В тот день мир словно озарился новым светом. Локон живо представляла себе поведение Чарли, читая вложенное в посылку письмо, в котором подробно описывались чувства первой принцессы. С героической монотонностью Чарли перечислял звуки, которые издавал его желудок по вечерам в зависимости от позы, принимаемой юношей. Поскольку этого оказалось недостаточно, Чарли поведал бедняжке, как бережно он хранит обрезки ногтей с ног и какие имена он им дал.

«Борись, мой любимый болтун, – подумала Локон, мо́я окна в замке на следующий день. – Будь храбрым, мой странноватый воин».

Вторая чашка была высокой и узкой, сделанной из чистого красного стекла. На вид она казалась вместительнее, чем на самом деле. Наверняка она прежде служила в какой-нибудь бедной таверне. Принцессу Чарли отпугнул подробнейшим рассказом о том, что он ел на завтрак, с классификацией кусочков яичницы-болтуньи по форме и размеру.

Третий подарок был не чашкой, а внушительного размера и веса оловянной кружкой. Возможно, она происходила из тех придуманных Чарли мест, где люди вынуждены не расставаться с оружием. Локон предположила, что такой посудиной вполне можно оглушить врага. Принцесса не выдержала обстоятельной лекции о преимуществах различных знаков препинания, в том числе существующих лишь в воображении сына герцога.

К четвертой посылке прилагалась карточка, на которой не было написано ни слова, но имелся рисунок: две руки в перчатках, держащиеся друг за друга. На чашке была изображена бабочка, парящая над красным океаном. Локон показалось странным, что бабочка не испугалась спор. Может, это пленница, вынужденная лететь над океаном навстречу гибели?

Пятая чашка не пришла.

Локон пыталась убедить себя, что посылка просто потерялась. В конце концов, с кораблем, плывущим по спорам, может случиться всякое. Пираты там или… знаете ли… собственно споры.

Но месяцы тянулись один за другим, и каждый последующий был томительнее предыдущего. Всякий раз, когда к острову причаливал корабль, Локон спрашивала, нет ли на борту посылки для нее.

Но увы.

И вот прошел целый год с того дня, как Чарли с семьей покинули остров. Лишь тогда пришло извещение (и не лично Локон, а всему городу) о том, что герцог наконец-то возвращается на Пик Диггена вместе с женой, наследником… и невесткой.

5. Принцесса-невеста

Локон сидела на крыльце в обнимку с матерью и смотрела на горизонт. В руках девушка держала последнюю присланную Чарли чашку. С бабочкой-самоубийцей.

Теплый чай был с привкусом слез.

– Любовь такая непрактичная штука, – пожаловалась Локон.

– Любовь редко бывает практичной, – отозвалась Ульба.

Мать была полновата и жизнерадостна. Еще пять лет назад она была тощей как тростинка. Но, узнав, что мама отдает часть своей еды дочери и сыну, Локон стала сама ходить за покупками, и семейного бюджета с тех пор хватало на больший срок.

На горизонте появился корабль.

– Я наконец поняла, что должна была сказать ему. – Локон убрала волосы с лица. – На прощанье. Я тогда сравнила его с добротными перчатками. Ничего тут странного нет – еще раньше он сам сказал, что я похожа на перчатки. Целый год я размышляла и поняла, что могла бы сказать кое-что еще.

Мать сжала плечо дочки, когда корабль почти вплотную приблизился к острову.

– Я должна была признаться, – прошептала Локон, – что люблю его.

Девушка двинулась к порту бравой походкой солдата авангарда под пушечным огнем; мать не отставала. Отец, с его больной ногой, остался дома, и Локон это вполне устраивало. Она боялась, что Лем закатит скандал, – очень уж нелестно он отзывался о герцоге и его сыне в последние месяцы.

3

Согласно Архиву Буресвета, Хойд, или королевский Шут, – путешественник между мирами, трикстер, появляющийся во всех книгах вселенной космера. Хойд – не настоящее имя, Шут украл его у того, кого когда-то любил. Хойд является вторым самым старым персонажем в мире космера (после Фроста). Его истинная личность и природа пока не раскрыты.