Жук в янтаре

Мероканец с тёмно-синими волосами, двигающийся совершенно бесшумно, на миг остановился за её спиной, глянул сквозь ветки домашнего деревца с глянцевыми листьями и мелкими белыми звёздчатыми цветами, и двинулся дальше. Его первой целью была не она. Несмотря на свой изощрённый слух, леди Шиаз его не услышала. Ей было неуютно, она слегка поёжилась под этим мимолётным взглядом, ощутив его, как прикосновение сквозняка, но и только.

Ив и Анна в этот момент были уже в Меларе, неподалёку от виллы Вера. Обилие наземного, воздушного и водного транспорта у причала Мелары и на площадке у границы пешей зоны свидетельствовало о том, что вся Кровь Вера уже здесь. По аккуратной узкой, всего метра полтора в ширину, дорожке Ив и Анна, взявшись за руки, вошли на территорию виллы. Широкие застеклённые двери были распахнуты, с крыши доносились голоса – по кортианскому обычаю, в жару мероканцы теперь тоже проводили время на крышах. Ив, хоть и волновался, отметил, что даже архитектура изменилась: крыши стали более плоскими, просторными, с высокими парапетами и навесами. Возбуждённо стрекотали гленки, толкаясь и перепархивая с места на место в кустах – человеческое напряжение передавалось им в полной мере. Когда Ив и Анна вошли в двери и вместе с Ва поднялись на крышу, люди замолчали, а гленки, напротив, возбуждённо загудели, выдавая общую эмоцию. Анна вполне поняла, что имела в виду Асте, когда говорила о невозможности совершить преступление на Корте. Конечно, это были не те мысли, которые должны были бы волновать их сейчас; но, поднимаясь наверх и стоя перед парой сотен Волков, Анна почему-то думала именно о гленках и преступлениях.

Больше ста, а именно сто сорок девять человек, с трудом поместились на просторной крыше виллы Вера. В основной своей массе молодые, не старше сорока, мужчины; несколько молодых женщин, совсем мало стариков и старух, и никаких детей – взрослые благоразумно оставили их дома. Все смотрели на Ива и Анну, на их руки с переплетёнными пальцами. Они казались удивительно гармоничной парой: одного роста, похожего сложения, только она светлокожая и платиновая, а он смуглый и ультрамариновый. Словно Инь и Янь, только наоборот. И выражение лиц было одинаковым. Их с самого начала восприняли, как пару, и обращались к обоим сразу в течение этого разговора и непростых объяснений.

Иву уже не в первый раз пришлось рассказать всё, что он помнил, а Анне – всё, чего он не помнил; наконец, подошли к событиям на Въерре, и Ив начал рассказывать очень подробно.

– Никаких враждебных действий мероканцы не предпринимали, ни по отношению ко мне, ни по отношению к охране терминала. – Ответил он на вопрос пожилого Гема Тайнара. – Мы просто говорили; оружие в тот момент было только у меня и кортианина Г’упры.

– И стреляли в тебя?

– Нет. Стреляли именно в мероканцев – в обоих; Ва тоже погибла бы, если бы я не повалил её на пол. Да и нас убили бы, только я успел это сделать первым.

– Успел убить несколько вооружённых охранников?

– Я Боец Теней, возможно, последний в этой Вселенной.

– То есть, прямых убийц Тина Гема убил ты?

– Получается, что так.

– Ты считаешь виновным в его смерти Вая Атта, или кого-то ещё?

– Я – только Вая Атта. – Поколебавшись несколько секунд, сказал Ив. – Он имел личную ненависть к Шену Мессейс, и мог пойти на подобные меры из желания отомстить… ну, и чтобы обезопасить себя. Шен многое знает о его махинациях, и Вай мог бояться, что всё это узнают и кипы, если возьмут Шена живым.

– Они взяли Шейнана живым; но Вай Атт ускользнул.

– Это так. – Согласился Ив. – Найти Вая было не так уж и сложно.

– На Савале вас с Ва Вера пытались задержать. Прочему, и что кипы собирались с вами сделать?

– Я не знаю, и не знает лорд Ош, который выручил нас оттуда.

– А спасал он вас так, ради собственного удовольствия? – Язвительно спросил какой-то юный Гем.

– Он меня спасал. – Возразил Ив. – Если бы кипы выяснили тогда, кто я такой, сейчас меня, скорее всего, здесь не было бы.

– И каковы твои предположения на этот счёт, Кайл Ивайр?

– Они хотели допросить нас. Кипы боятся реакции мероканцев и хотели выяснить точно, что произошло, и чего ждать.

– Ты их защищаешь?! – Гневно спросил кто-то из Гемов.

– Я никого не защищаю. – Возразил Ив. – Но я не хотел бы необоснованными словами и предположениями спровоцировать конфликт. Он не принесёт пользы никому. Я никогда не поверю, что кипы могли отдать приказ об уничтожении гражданских. Это противоречит их собственной сути.

– Это правда. – Поддержал его Старик Гем. – На это они не пошли бы никогда.

– В любом случае, мы сейчас не эту проблему решаем; это ещё впереди. – Напомнила молодая красивая Лоа Гем. – Мы решаем проблему нашей Крови, Кайла Ивайра. Когда-то мы решили, что не лишаем его прав Крови и берём под свою защиту до выяснения всех обстоятельств. Вот он, перед нами, все обстоятельства, кажется, разъяснены, и что мы решили?

Анна крепче стиснула пальцы Ива. Чем бы всё это ни окончилось, она разделила бы с Ивом всё, в том числе, и изгнание из Общины. В этом смысле решение его Крови было ей безразлично; но для него самого это было слишком важно. В том числе и из-за неё, он знал, как она поступит в случае чего.

– Я считаю, что нашу Кровь обвинить не в чем. Нелепо судить человека за то, чего он не помнит. – Сказал Вера Адрейн. – Всё, что он делал, как мероканец Кайл Ивайр, безупречно. Не знаю, как Лавайр вынудил его делать то, что он делал когда-то, но знаю, что отныне он – и мой личный враг.

– Как ты собираешься поступить с ним, Кайл Ивайр? – Спросила ещё одна молодая Гем, Ив забыл имя. Крепче стиснул руку Анны, сказал немного подумав:

– Я не знаю.

Даже не шёпот, а чуть слышный шелест был ему ответом. Снова повисла тишина; но гленки испуганно запищали. Ив вздохнул полной грудью и продолжал:

– Мы были друзьями когда-то, лучшими друзьями, какие только могут быть. Я бы сказал: это была почти идеальная дружба. Я не просто любил его, и не просто восхищался им, я его боготворил. Я продолжал быть ему другом даже тогда, когда он покинул Мерак, я пытался найти его и поддержать. Когда он стал принимать пска, я оставался ему верен; я не хотел верить в происходящее до последней минуты, пока своими глазами не увидел гибель того, что любил. Что рухнуло и погибло тогда во мне самом, я не могу сказать – это невозможно выразить в простых словах. Тот мероканец, каким я был, умер навсегда, когда умерла моя дружба и мой мир. Но всё это – ничто по сравнению с той катастрофой, которую я пережил, когда узнал, что мой бывший друг сделал со мной потом. Пусть он изменился; пусть я был ему не нужен; но были моё восхищение, моя преданность и моя любовь. Он смешал это с грязью как что-то… ничего не стоящее, что-то такое, что не стоит ни благодарности, ни простого уважения. Я не умер и не сошёл с ума только потому, что постоянно представлял себе, как найду его и убью. Я выжил предвкушением мести, и чувство моё было такой силы, что пронесло бы меня через Вселенную и разрушило бы все преграды и преодолело бы все ловушки – я это знаю, и знают те из вас, кто испытал сильную страсть, не важно, любовь или наоборот, в своей жизни.

Кто-то из его Крови молча кивнул, кто-то только вздохнул согласно. Стояла абсолютная тишина, даже гленки притихли, не способные выразить звуком общую эмоцию.

– Но это прошло. – Продолжал Ив. Притянул к себе Анну. – Я встретил женщину Крови Мессейс, и она стала для меня всем в этой жизни. Я по-прежнему ненавижу Лавайра и по-прежнему хочу убить его; но ненависть больше не имеет власти надо мной и больше не способна вести меня на край Вселенной. Меня ведёт по жизни нечто прямо противоположное. Это не значит, что я простил, или не буду сражаться, когда придёт время, но это значит, что во мне больше нет той святой убеждённости и порыва, который невозможно погасить.

– Это и не нужно теперь. – Сказал Адрейн, мягче, чем говорил вначале, и это яснее ясного сказало Анне: всё уже решено, а может, было решено уже давно. – Теперь ты не один, как думал прежде, твоя Кровь с тобой и продолжит твою войну.