Жук в янтаре

Песня была красивая. Они пели её вдвоём, кортианка и длинноволосый мероканец, близко наклонившись друг к другу. Слов никто не понимал, но пока они пели, в баре стояла оглушительная тишина. «Может, и к лучшему, – думал Ош, – что на Кинтане такого нет. Артисты – это низшая Каста, и то, что они делают – всего лишь развлечение на час, не больше. Может, и лучше так же, что мы не говорим так о своих чувствах; вообще о них не говорим. Только она права, я тоже иногда думаю, что гордость моя куда-то подевалась. Тарва ненавидит меня и не скрывает этого, а я продолжаю улыбаться ей. Потому, что не могу иначе… да и не хочу».

Анна вошла в апартаменты, которые заняла на время леди Арина, предварительно послав ей сигнал, и была встречена кинтанианкой в прохладном полумраке полностью изолированного от внешнего мира помещения. До этого Анна видела только одну леди, леди Шиаз, и была потрясена её внешностью. Кинтанианские мужчины были красивы, но среди их большого количества их красота переставала восприниматься, растворялась сама в себе. Мало кто из мужчин-кинтаниан мог похвастаться, как лорд Ош или полукровка Корин, каким-то личным обаянием, какой-то индивидуальностью. Но леди – при их некрасивой внешности, все до единой были личностями, яркими, своеобразными. В леди Арине Анну прежде всего поразило то, что та вся состояла из шрамов. Первое впечатление было ужасным. Ош рассказывал Анне, что леди Арина была в Геште и спасла Кейва, заслонив его от взрыва, и её пришлось собирать едва ли не по частям, но не ожидала, что это будет так очевидно. Возможности союзной медицины были велики. До сих пор Анна не видела ни одного шрама, ни одного инвалида, кроме Нита Эшена, но и тот выглядел прекрасно. Если честно, Анна вообще привыкла думать, что любые последствия членовредительства в этом мире исчезают быстро и безболезненно – вспомнить хотя бы скорость, с которой были сращены кости Оша после драки с киборгом! Теперь она видела, что это не так. Леди Арина была мудра: она не делала ни единой попытки скрыть свои шрамы. То, как она держалась, как говорила и как выглядела, очень быстро стирало первое впечатление, и Анна мгновенно была очарована этой кинтанианкой, уже не замечая её уродства.

Анна не была лишена, как заметила леди Арина, презренного кокетства, у неё была красивая причёска, накрашенные ногти, обтягивающая белая блузка выгодно подчёркивала красоту груди и открывала роскошные плечи. Кинтанианские леди смотрели на эти женские ухищрения с тем же отвращением, с каким земные мужчины смотрят на гомосексуалистов в женских нарядах. Но Анна была кокетлива в меру, которую леди Арина могла допустить для не-кинтанианки. В конце концов, в Анне не было ничего фальшивого: ни косметики на лице, ни силикона в формах, ни искусственных волос. А ещё леди Арине понравилось, как Анна смотрит: без тени вызова или настороженности, спокойно, даже как-то отстранённо – эта отстранённость считалась, между прочим, на Кинтане высшим состоянием души.

– Давно мечтала познакомиться с вами. – Сказала леди Арина после необходимых приветствий. – Двое моих мужчин любят ваше общество, и для меня честь – общаться с женщиной, которая заменила им меня.

Анна растерялась. Это звучало как-то не очень логично, и даже, наверное, оскорбительно, но она не могла понять, в чём оскорбление, и как на него ответить. Она промолчала, и это вновь вызвало одобрение в леди Арине: слабая начала бы оправдываться, агрессивная ответила бы таким же оскорблением, Анна же промолчала, ожидая продолжения. Может, она просто нерешительна?

– Могу ли я спросить вас, как вы этого достигли? – Спросила она опять.

– Можете. – Кивнула Анна. – Не знаю только, найдётся ли у меня для вас ответ.

– Как вы знаете, – продолжала леди Арина, – полное имя Оша – Свари ох’нер Тэют ох’Калькхэн, что означает на вашем языке: Свари, сын Тэюта, правитель Калькхэн. Среди его предков было несколько лордов Понтификов, и две Леди Острова Факиа. В данный момент он внук Понтифика по отцовской линии и племянник леди Факиа по материнской; но что самое главное – он единственный лорд Ош. Это делает его положение особенным, налагающим больше обязанностей, чем привилегий. Он настолько значительная фигура, что каждый его мимолётный жест подолгу обсуждается теми, кого замечают только тогда, когда они подпрыгивают выше головы. Крушение судьбы Оша прискорбно ещё и потому, что бросает тень разрушения на всю его семью и даже на священную особу Понтифика.

– Мы, мероканцы, считаем, что жизненный путь – это личное дело каждого. А если вы думаете, – помолчав, добавила Анна, – что мы привлекли лорда Оша в корыстных целях, или как-то влияли на его выбор, вы ошибаетесь. Лорд Ош – взрослый человек, и выбор свой делал сам. Он понял, что Грит – это шанс для Союза в целом и для Кинтаны в частности; он хотя бы уравнивает силы, чего прежде не было, и вы это знаете. Он спас нас своим молчанием; дал время для того, чтобы решить проблему киборга. Мы должны были что-то решить; теперь-то вы знаете уже, что Кайл Ивайр был только частью этого механизма, и не самой значительной частью, и киборг был угрозой для всех нас. Мы не знали, на что запрограммировал его Л:вар. А на Савале лорд Ош спас Ивайра, который в тот момент уже был капитаном Грита, спас потому, что без капитана корабль становился неуправляем. Грит – такое сложное существо, что не известно заранее, каким будет его поступок. Он слишком живой. Вы видите, что происходит на вашей планете? Вы уверены, что если бы Ивайр попал в руки кипов на Савале, это закончилось бы благополучно?.. Конечно, нет, и лорд Ош понимал это лучше кого бы то ни было. По сути, он выбирал между собственным благополучием, и благом всего Союза, и я восхищаюсь его выбором, хотя лично за него мне больно. Я прибыла сюда, полагаю, с тою же целью, что и вы: решить, что я, что мы с вами можем сделать для его спасения?

Леди Арина чуть прикрыла глаза: отчасти это было вызвано тем, что её по-прежнему, не смотря на давнее знакомство с нею, шокировала бескомпромиссная прямота мероканцев, которая не оставляла места для манёвра, а отчасти и тем, что она оценила талант своей собеседницы. Анна умела каким-то образом внушить своему собеседнику, что излагает нечто абсолютное, правильное и благородное; тот, кто решился бы с нею спорить, эмоционально становился на противоположные позиции и терял почву из-под ног. «Опасный дар. – Подумала леди Арина, глядя на Анну. – Очень, ОЧЕНЬ опасный дар!»

– Карьера кинтанианина – это благополучие Кинтаны. – Заметила она. – Получается, Ош жертвовал Кинтаной ради Кинтаны? Нонсенс.

– Вы прекрасно поняли меня и играете словами, чтобы – что? Чтобы выиграть время, или я разочаровала вас, и вы решили прекратить этот разговор?

– Вы могли бы, со своей стороны, поддержать разговор, принятый в нашей среде. – Покачала головой леди Арина. – Это было бы приятнее и полезнее нам обеим. Но вы ринулись в атаку… Чтобы продемонстрировать мне свои качества бойца?

– Чтобы ответить на ваше первое замечание, которое в первый момент я проигнорировала. – Дерзко ответила Анна. – На вызов я предпочитаю отвечать так и тогда, когда считаю нужным сама.

– Должно быть, в вашей семье это – не редкое качество.

– Может быть, – ответила Анна. – Если вы намекаете на Л:вара, то и ему в скором времени придётся убедиться, что он не единственный Мессейс во Вселенной.

– Ещё одним вашим фамильным даром, должно быть, является агрессивное безрассудство. Качество, которое, даже осуждая, многие склонны прощать скорее, чем другие недостатки. Некоторые даже находят эту черту привлекательной в человеке; я среди этих других, к сожалению. Позвольте мне заказать для вас к’ота, напиток моей родины.

Анна знала, что при распитии этого ритуального напитка не принято говорить о делах. Это был в своём роде белый флаг; леди Арина предлагала начать всё сначала, и Анна пошла ей навстречу. Они мирно заговорили о Дине, и леди Арина рассказала Анне, почему на Кинтане нет и больше никогда не будет мегаполисов, подобных Дине.