Страница 86 из 91
— Заблудший ребенок, говоришь? — закричал Траян. — Отпустить его? Да ни за что на свете! Я сам лично сдеру с него кожу, а потом поджарю на костре. А приготовленным блюдом угощу мою шлюху-жену!
Все это время я стоял, опустив голову вниз, будто напроказивший ребенок. Я еще подумал, что может быть, не помешало бы пустить слезу, но потом решил, что это будет слишком. Не поверят, да и мои воины совсем падут духом. Зато с Траяна не мешало бы сбить спеси.
— Эй, Тит Дексий Траян! — крикнул я. — Я не знаю, зачем твоя жена оклеветала меня, но то, что она сказала, это все неправда! Ты наверняка обидел ее, а затем она хотела досадить тебе, вот и сказала то, что могло поразить тебя в самое сердце! Если не веришь, спроси у оракулов или гадалок.
Парень прекратил гневно глядеть на меня и развернул коня назад, иначе он непременно наехал бы на Родерика и нарушил мирный ход переговоров. Я видел, что он глубоко задумался над моими словами. Поверить сейчас мне он, конечно же, не поверит, а вот кое-какие сомнения обязательно появятся. Ничего, вода точит камень, вскоре я его полностью переубежу в обратном, чтобы там Уликса ему не напела в уши. Дайте мне только побольше времени.
— Ты издеваешься, мелкий кусок дерьма! — закричал Траян, обернувшись. — Если ты не заткнешься, я прямо здесь прикончу тебя.
— Эй, парень, хватит решать свои собственные затруднения! — закричал Веттониан. — Мы собрались здесь не для того, чтобы обсуждать шашни твоей женушки! Помолчи, пожалуйста. Что касается тебя, Момиллус, то я спрашиваю тебя в последний раз, сдаешься ты или нет? Я даю тебе возможность спасти жизнь своим людям и обойтись малой кровью. Просто сдайся нам и все будет хорошо. Мы постараемся справедливо решить твою судьбу, чтобы там не орал этот рогатый мальчишка!
Он снова расхохотался вместе со своим микропанитом, а Траян покраснел от ярости и ударив коня пятками, помчался к своим войскам.
— Вот-вот, езжай отсюда, грозный петушок! — пробормотал Бланд, а его микропанит сплюнул Траяну вслед.
— Ну, так что ты решил, малыш Момиллус? — закричал Фальк. — Хоть раз в жизни последуй голосу разума и сделай то, о чем тебя все просят. Траян уже уехал, ты можешь не опасаться за свою жизнь, а просто вверь нам ее.
— А что же с императорской казной? — спросил я. — Ее тоже отдать вам?
Факционарии переглянулись, а вестготские вожди подъехали ближе.
— А ты что же, все-таки добыл ее? — спросил Веттониан. — Вот молодец, малыш, я всегда знал, что ты способный малый! А где казна, с тобою?
— Нет, конечно, — ответил я, поглядев на юг. — Я спрятал ее в горах, недалеко отсюда. Там огромная сумма в пятьдесят миллионов солидов, оказывается, мой отец тот еще шалунишка, он припрятал от вас огромные деньги, а вы и не знали!
Факционарии зашептались между собой, не веря своим ушам, а один из вождей вестготов спросил:
— Сколько там солидов?
Веттониан проницательно глянул на меня и сказал:
— Ты лжешь, мелкий гавнюк, я знаю тебя! Никто во всем Риме не умеет лгать также ловко, как и ты. Ты говоришь это, чтобы внести смуту и раздор между нами.
Я сделал вид, что изумился.
— Зачем мне это надо, Веттониан? Если ты не веришь моим словам, то не надо, я не заставляю тебя. А вот тем, кто поверил, я готов простить все былые грехи и заплатить треть из этой суммы, если они присоединятся ко мне, прямо сейчас. Ну, или чуть позже, — и сказав это, я посмотрел на вождей вестготов и весело подмигнул им.
— Разрази трезубец Нептуна мою задницу! — воскликнул Бланд. — Он что, пытается прямо при нас подкупить варваров? Как ты можешь терпеть такое, Веттониан?
— Да, услышав такую сумму я и сам готов спуститься с коня и лизать ему пятки, — усмехнулся факционарий прасинов. — Вот только что-то не особо верится мне в его слова. Если он и заполучил казну, то там наверняка меньше денег. Ладно, поехали отсюда, он так и будет стараться внести раздор между нами.
В это время красные плащи русиев тронулись с места. Я подумал, что Траян решил нарушить перемирие во время переговоров и атаковать нас самостоятельно, но его люди отделились от основных сил врага и побежали по направлению к городу. Ага, что я говорил, мне уже удалось посеять яд сомнений в его душу, а значит, вскоре я смогу полностью перед ним оправдаться.
— Вот видите, чем больше мы остаемся здесь, тем меньше нас становится, — мрачно сказал Бланд, угрюмо посмотрел на меня и развернув коня, поскакал к своим людям.
— Поехали, поехали, парни! — закричал Веттониан вестготам. — Он врет насчет денег, а я предлагаю лучше захватить его лагерь, а потом хорошенько допросить, тогда-то он все и расскажет нам.
Я печально поглядел им вслед, досадуя, что мне так и не удалось окончательно поссорить их между собой. Впрочем, лидер левков Фальк уехал самым последним и разворачивая коня, он едва заметно кивнул мне напоследок. Что бы это значило? Неужели это тоже тайный знак того, что он не будет участвовать в сражении? Если так, это было бы отлично.
Забравшись обратно через изгородь с помощью моих воинов, я спросил у них:
— Ну что, готовы к драке?
Один арбалетчик промолчал, а другой, кажется, из горных разбойников, пробурчал:
— Это будет не драка, а бойня.
Я кивнул.
— Вот именно, только я предлагаю все-таки не убивать тех, кто просит пощады.
Разбойник покачал головой и ответил:
— Ты не понял меня, мальчишка. Убивать будут нас, резать горло, как баранам на скотобойне.
Я поглядел ему прямо в темные испуганные глаза и сказал:
— Нет, это ты ничего не понял. Я не собираюсь проигрывать. Я собираюсь победить. Если ты боишься и не веришь в это, то просто отдай оружие и иди отсюда. Но вот потом, когда мы будем делить доспехи, оружие и женщин побежденных, не смей появляться среди нас.
Он промолчал, а я повернулся к воинам, которые все собрались по периметру изгороди и закричал:
— Вы слышали? Те, кто считает, что мы сегодня проиграем, могут отдать оружие и уходить, пока не поздно. Я ничего не сделаю вам. Но вот только не приходите потом, когда мы будем торжественно въезжать в город, гоня перед собою этих скотов, — и я указал в сторону разворачивающихся вражеских войск. — Вы помните, сколько остготов противостояло нам в горах? И где они сейчас? Вон, сидят связанные в центре нашего лагеря и ожидают своей участи. Я обещаю вам, если вы останетесь и будете драться так же храбро, как дрались в горах, то еще сегодня до заката солнца мы войдем в Равенну с триумфом и я награжу вас так, как еще никогда не вознаграждал до этого!
Я замолчал и поглядел на свои войска. Что же, кажется, речь получилась удачной. Во всяком случае, никто из них не бросил меч и не смылся, наоборот, Лакома поднял руку с клинком и загремел:
— За императора Ромула! За императора Ромула!
И постепенно, нестройными голосами, но все громче и громче, мои люди начали повторять за ним тоже самое, а под конец начали скандировать это непрерывно. Хм, я и не думал, что это может быть так воодушевляюще, мне захотелось петь и плакать от радости. Если сегодня я погибну, то, во всяком случае, впервые за долгое время, буду знать, что хоть немного смог воодушевить людей.
Продолжая кричать, пехотинцы взяли покрепче щиты и мечи, приготовили копья, а стрелки поставили рядом с собой арбалеты и достаточный запас болтов. Кроме того, те из воинов, что сидели за манубалистами, зарядили их и тоже устроились поудобнее, чтобы стрелять. Филоника между них не было, потому что я отправил своего самого талантливого стрелка и командира заведовать архитронито, а пушка сейчас находилась в центре лагеря.