Страница 2 из 91
— Какой круг? — пробормотал я во сне и подумал, что мне это просто привиделось. Бывает ведь во сне, когда ты знаешь, что это сон и знаешь, что скоро проснешься. — Я сейчас вообще не хочу жить.
Но матери уже исчезли, одна за другой, и я тут же очнулся со страшной головной болью. Впрочем, я тут же понял, что впервые за многие годы спал без кошмаров и обрадовался этому.
В тот же день, едва избавившись от головной боли, я вызвал Донатину и Лакому.
— Ты теперь покинешь нас, доминус? — спросил мой глава шпионов. — С тобой было весело, и можно было бы заработать еще много денег.
Да, еще недавно я планировал урвать как можно больший куш и уехать из страны, потому что видел, что она катится в пропасть. Но с недавних пор многое переменилось. Я не удивился тому, что он сумел проникнуть в мои самые сокровенные замыслы, он и не такое умел выведывать, а огорошил его вопросом:
— Какие провинции находятся под моим контролем?
Донатина внимательно посмотрел на меня и ответил:
— Империя переживает сейчас не самые лучшие времена. В Северной Африке хозяйничают вандалы. Галлия разделена на королевства вестготов, остготов, бургундов и франков. На севере угрожают германцы и свевы, на востоке гунны и аланы. Под твоей властью, император, находится только Италия, да и та по факту тебе не принадлежит, кроме Равенны. Войска не слушаются, сенаторы стараются захватить побольше земли, варвары готовят вторжение.
— Откуда идут сборы от налогов? — продолжал я допрашивать его, морщась от головной боли.
— Только от жителей Равенны и близлежащих окрестностей, — пожав плечами, ответил Донатина.
— Мне нужны их списки и точное количество, — сказал я. — Я хочу провести опись жителей и узнать, чем они занимаются. Начинайте прямо сегодня и мобилизуйте всех чиновников, нечего им прохлаждаться во дворце и куриях. Кстати, Донатина, ты не хочешь стать магистром оффиций? Я хочу заменить большую часть комитов и убрать Цинну.
— Позволь мне лучше остаться просто твоим советником, император, — попросил Донатина. — Лучше уж пусть у меня не будут связаны руки всеми этими бесконечными заседаниями и советами, а я займусь настоящим делом, которое у меня получается лучше всего. Так я принесу гораздо больше пользы, чем на официальном посту.
Он помедлил и спросил:
— Ты уже передумал уезжать из страны, император?
— Да, мы попробуем спасти Рим, — просто ответил я. — А пока что скажи мне, где можно взять нового магистра оффиций и комитов.
— Попробуйте поискать среди куриалов и магистратов, — предложил Донатина.
С этого дня началась моя новая жизнь. Я сместил Цинну, оставив его простым советником и убрал предыдущих комитов, заменив их своими людьми. О новых советниках еще пойдет речь впереди, а сейчас у меня была масса новых дел, особенно по улучшению благоустройства города.
Вот о них я и размышлял прямо сейчас, валяясь на лежаке в терме, поскольку из-за всех этих закрученных проектов жизнь в Равенне, до этого бывшая сонной и размеренной, теперь завертелась с невероятной скоростью. Проблемы возникали на ровном месте и только сейчас у меня появилось немного времени, чтобы развлечься с красотками из придворных дам.
В это самое время, оторвав меня от тяжких дум, в калидариум заглянула брюнетка. Ее звали Вибилия и она была дочерью одного из мелких ростовщиков Равенны.
— Мой император, — прощебетала она. — Неужели вы не присоединитесь к нам? Мы уже соскучились без вашего присутствия.
— А что, уже прошло так много времени, что вы уже соскучились? — спросил я и вышел из парилки в аподитериум.
Оказывается, задумавшись о судьбах страны, я и сам не заметил, что провел в бане уже около часа. Время показывали огромные водяные часы, установленные в раздевалке.
Вернувшись к разомлевшим от вина и ласк подружкам, я провел с ними еще около часа, а затем обессиленный уснул прямо там, возле бассейна. Кстати сказать, после того, как я принял твердое решение остаться в Равенне и никуда не уезжать, у меня постепенно прошли кошмары.
И, так как уж речь зашла о девушках, если вас интересует, что случилось с моими прежними подругами, со смертоносной Новией и покорной Валерией, то готов по секрету поделиться, что сейчас они были в отъезде. Новия уехала в Рим по делам церкви, с которой она сейчас работала по моему поручению, а Валерия отдыхала за городом в имении отца. С ними у меня уже были яростные стычки по поводу моей излишней любвеобильности по отношению к другим барышням, и они пожелали на время оказаться от меня подальше, лишь бы не видеть мою мерзкую физиономию.
Поднявшись еще до восхода солнца, я наскоро оделся и в сопровождении Родерика и десяти вольноотпущенников отправился из города на север. После вчерашних постельных упражнений все тело приятно ныло. Хорошо еще, что колеса моей квадриги были обтянуты резиновыми рессорами и почти не тряслись на ухабах, не то, что месяц назад, когда возница немилосердно таскал меня на кочках, чуть не вытряхнув все внутренности.
Создание этого чуда резиновой промышленности получилось довольно интересным и заслуживает отдельной истории.
Я в ту пору как раз только начал активно разъезжать по городу, интересуясь его состоянием и после поездок едва мог ходить и говорить, оттого, что езда на колеснице превращала мозги в отбивную. По счастью, как-то за городом я затем занимался любовью с Валерией среди только-только появившихся одуванчиков и заметил впоследствии, что сок этих растений прилипает к тунике и делает ее клейкой.
Заинтересовавшись этим явлением, я вспомнил, как в детстве мать рассказывала, что они делали резину из сока одуванчиков. Решив рискнуть, потому что в случае провала я ничего не терял, а при успехе мог приобрести очень многое, я поручил Евсению изучить свойства одуванчиков, фикусов и полыни и попробовать изготовить из нее некое подобие каучука. При этом я подсказал ему кое-какие направления деятельности, о которых слышал краем уха еще в детстве, а потом и во взрослом возрасте, когда пытался подделать акции завода по производству зимних шин.
Мой слуга к тому времени уже вполне оправился после ранения, полученного во время бегства по ночной Равенне и с удовольствием погрузился в решение проблемы, потому что обладал научным складом ума и широким кругозором.
В итоге, через какое-то время он смог предоставить мне вполне подходящий каучук. Оказывается, он добыл его, набрав полный кувшин сока растений обмакивая в него лопатку, затем держал ее над костром, всякий раз повторяя процедуру. На лопатке образовался пленка с каучуком, который он собрал в отдельную посудину. Мой каучук, кстати, был еще и натуральным и долго не загнивал.
Что делать дальше, я уже знал прекрасно, потому что в прошлой жизни когда-то работал помощником на вулканизации. Надо было просто смешать полученный каучук с серой и нагреть, а полученное вещество уже и являлось резиной.
Сера продавалась на рынке, поскольку хорошо была известна римлянам и добывалась на вулканических отложениях на юге страны. Здесь ее называли «сульфур». Вскоре Евсений, уразумев, чего я от него добиваюсь, сумел изготовить вполне сносные шины.
Они, правда, далеко уступали промышленным изделиям двадцать первого века и являлись по сути кустарного производства, но свою задачу выполнили великолепно и вскоре я уже наслаждался плавной ездой на своей колеснице.
Само собой, что вскоре новинка от императора стала известна всему городу. Сначала ко мне приехал Таник и осмотрев рессоры, попросил уступить ее за десяток милиарисиев, но я только расхохотался в ответ. В итоге он купил рессоры за пять солидов и уехал довольный.