Нейтралы

- Как это произошло?

- Пока не ясно, его всего десять минут назад принесли.

- Значит, портреты расспросить не успели.

- Стивенс, больше я ничего не знаю, - вздохнула О’Флаэрти. – Мы возвращались с тренировки, когда увидели тело внизу лестниц. Наколдовали носилки и перенесли вашего парня сюда, с тех пор им занимается мадам Помфри. Всё.

В Больничном крыле я появлялся часто и надолго. Не потому, что попадал на койку в качестве пациента. Все участники целительского кружка входили в график дежурств, мы присматривали за больными, помогали в лечении, иногда ассистировали при легких операциях и так далее. Придя в очередной раз, обнаружил громкую суету, торопливо снующих медсестер и распечатанную операционную.

Ничего конкретного про Кевина Моргана, нашего третьекурсника, я сказать не мог. Есть и есть такой. Иногда сидит в гостиной, претензий к нему никто не озвучивал, хвалить тоже не хвалил. Он из переведенных учеников, поэтому постоянно зависает на дополнительных занятиях, организованных нашими шестикурсниками. Тихий, старательный, из небогатой семьи, судя по одежде и канцелярщине. И вот теперь он лежит при смерти, а мадам Помфри с помощницами бьётся, пытаясь оттащить его от края.

Это уже нечто большее, чем простое хулиганство.

Было очевидно, что сейчас целителям не до кружковцев. Так как работой меня никто не загрузил и помощь, кажется, не требовалась, я решил попробовать разузнать подробности о происшедшем. Прежде, чем что-то делать, надо составить полную картину, а то, что вмешиваться придётся, очевидно. В негласные обязанности седьмого курса входит контроль подобных случаев, в том числе – организация наказания виновников.

Только самому зачем же напрягаться? Незачем демонстрировать свой интерес.

- Прошу прощения, мэтр, - я остановился возле портрета лежащего в полудреме мужчины, одетого в темно-синюю мантию и шапочку бронзового цвета. – Позвольте вас потревожить.

Портрет открыл глаза, больше никак не пошевелившись. Взгляд у него был холодный, равнодушный.

- Попробуйте, юноша.

- Райли Стивенс, седьмой курс. Только что случилось происшествие с одним из учеников нашего Дома. Его нашли у подножия лестницы Южной башни, упавшего с большой высоты. Сейчас мадам Помфри пытается сохранить ему жизнь. Не могли бы расспросить своих коллег, не видели ли они что-либо подозрительное. Кого-либо?

- Полагаете, это не несчастный случай?

- Школа переживает сложный период. Ряд учеников с факультета змей считает себя неприкасаемыми.

- А вы, значит, считаете, что справедливость должна быть восстановлена? – ядовито усмехнулся мужчина.

- Не важно, что я думаю. Член нашего Дома при смерти.

После десяти секунд молчания мой собеседник коротко бросил «Ждите здесь», и, встав из кресла, ушел за раму картины. В Хогвартсе (и в обычной жизни, в общем-то, тоже) можно выяснить всё, что угодно, надо только знать, к кому обратиться. Бывший декан Рейвенкло Себастьян Скотос при жизни отличался крайней мстительностью и злопамятностью, в полной мере передав сии качества одушевленному портрету. Причем, как и все деканы, к своим обязанностям он относился крайне ревностно. Возможно, компенсируя таким образом бесполезность Серой Дамы?

Ждать пришлось недолго. Положительная сторона бытия рейвенкловцем заключается в возможности прислониться к стене с отрешенным видом и ничего не делать. Если книжка в руках – вообще замечательно. Стоит идущим мимо людям заметить синий галстук, как у них сразу исчезает любопытство. Ну, задумался ботаник, просчитывает влияние нестандартного компонента в уменьшающем зелье или новое заклинание составляет, не надо его спрашивать, а то ответит. Стереотип играет в нашу пользу. В схожей ситуации, видя гриффа, народ напрягается, потому что наверняка эта красно-золотая машина бедствий что-то готовит. Змеи придумывают очередную интригу. При виде одинокого хаффа взгляд непроизвольно шарит по округе, выискивая остальных, не находя же - приходит понимание, что барсук стоит на стреме.

- Портрет сэра Фогга видел троих слизеринцев, бежавших по четвертому этажу примерно в то время, - сообщил Скотос, вернувшись. – Кажется, одного из них зовут Джастин. Довольно высокий, светловолосый, носит безвкусную серьгу в правом ухе.

- Джастин Уэбб с прилипалами. Благодарю, господин декан, вы мне очень помогли.

- Сделайте так, чтобы мои труды не пропали даром.

- Конечно, сэр. Могу ли я рассчитывать, что наш разговор останется в тайне?

- Только если меня не станет спрашивать кто-то из деканов или директор. Ступайте.

Хогвартсу повезло в том смысле, что детишки из высшей лиги, учащиеся в нём сейчас, вменяемы. У них случаются неизбежные взбрыки, вызванные подростковой игрой гормонов, но ничего, подобного выходкам Сириуса Блэка или Биллиуса Уизли, они не творят. Даже Малфой к седьмому курсу поумнел. Он и сам ведет себя прилично, и за своими туповатыми вассалами, подверженными влиянию Кэрроу, присматривает.

Место главных неадекватов занимают представители менее влиятельных семейств. Впрочем, насчет неадекватов я погорячился. Просто детишки, чьи предки входят в Ближний Круг Неназываемого или где-то рядом с ним, в силу воспитания уверовавшие в собственное превосходство. Они верят, что им всё позволено, и реальность до поры до времени оправдывает их ожидания. Уэбб из таких. Хочет быть старостой вместо Малфоя, пытается подкатывать к Гринграсс, любит самоутверждаться за счет слабых, презирает всех, кто ниже его по статусу. Мы сделали ему внушение, но, по-видимому, надолго его не хватило. Или за время пребывания дома эффект прошел.

Ну что же… С человеком надо говорить на том языке, который он понимает. Уэбб понимает только язык силы.

Гостиная встретила непривычным гамом, вороны уже знали о случившемся. Основной шум исходил из кучки, центром которой являлся Корнер:

- Вот увидите, снова никого не найдут или отмажут! Наверняка это какой-нибудь слизень с ним сделал! А Снейп своих покрывает!

- Всё-таки зря ты не пошел на Гриффиндор, Корнер, - проходя мимо, заметил я. – Такой же громкий, как и они.

- И это всё, что ты можешь сказать?! – воинственно выпятил челюсть парень. – Или опять скажешь, что не надо ничего делать?!

Остановившись, я обернулся и обвел взглядом кучку более мелких сокурсников. Все они казались напуганными и напряженно ждали ответа.

- Вот именно, Корнер. Крик – неправильная реакция, непродуктивная. У нас есть проблема, её надо решить, и она будет решена, - выделил я голосом последние слова. – Громкие лозунги оставь красно-золотым, они их любят.

Оставив малышню перешептываться позади и не желая влезать в спор, я направился в уголок, где под чарами приватности сидел Артур. Два больших дивана друг напротив друга и столик между ними полюбились нашему курсу со времен дементоров, когда мы собирались дружной компанией, пытаясь защититься от потустороннего холода.

- Портреты видели Уэбба с подручными на четвертом этаже Южной башни, бегущими примерно тогда же, когда нашли Моргана.

- Не успокоился, значит, - со вздохом отложил записи друг. – Может, всё-таки не он? Совпадения случаются.

- Проверить надо, но наиболее простое объяснение часто оказывается верным. Мне думается, Уэбба надо убирать из школы. Хотя бы до конца этого года.

Закусив губу, Артур призадумался.

- Подставлять его нет смысла, покровители отмажут, - принялся рассуждать он. – Мунго? Да, только так. Предлагаешь слегка покалечить?

- Не вижу другого пути.

- Будет разбирательство. Возможно, гости пожалуют.

- Я немного подумал по пути сюда и предлагаю вот что…

Предложенный мной план был принят с некоторыми доработками. Девушек или кого-то ещё решили не посвящать, потому что предварительные расчеты предполагали обойтись своими силами. Кроме того, в случае серьёзного разбирательства сохранить тайну вдвоём проще. А вероятность серьёзной проверки была высока, всё-таки использование темной магии в Хогвартсе, на подростке, даже в наше бурное время – событие нерядовое.