Книга седьмая Двуногое всесилие

Пролог

27 января 1993-го года вошло в историю всей планеты как дата очередного глобального события, изменившего мироощущение каждого живущего человека. «Смерть мертвецов», как прозвали этот день, не оставил равнодушным никого. Антинеосапиантские настроения, захлестнувшие Европу и часть Азии, сразу же получили резкое увеличение популярности у населения, прошедшее на фоне охладившихся до максимума настроений между двумя сверхдержавами и остальным миром. Силы правопорядка сходили с ума, пытаясь понять, как им сохранять этот самый порядок в мире, где не осталось ни одного ограничителя. Ну а что касается неогенов…

Они впервые в жизни почувствовали себя полноценными людьми. Свободными. Лишенными страха оказаться по чужой воле в зоне смерти от «поля мертвеца». Они получили возможность свободно путешествовать по миру и посещать столицы, а может быть… и прятаться в них. В огромным многомиллионных городах, где совершенно никто не знает, как искать таких соседей. А кому прятаться — еще как было. Желающим освободиться от поводка спецслужб, беглецам, немногим отшельникам, живших годами в дикой местности, либо там, куда редко ступает нога белого человека… В мир пришли новые правила, и он был им не рад.

«Виновник» произошедшего, Союз Советских Социалистических Республик, тоже переживал кризис, куда более глубокий, чем могло показаться стороннему наблюдателю. Вырвавшаяся из-под контроля информация о одном из протоколов государственной безопасности, принятых еще самим Иосифом Виссарионовичем Сталиным, проложила глубочайшую трещину между неогенами и людьми. Разумеется, видимую лишь первыми. Поняв, что они более полусотни лет работали, жили и любили под прицелом оружия, обладатели способностей подняли… нет, не бунт. Они подняли вопросы.

Множество вопросов, ответов на которые не было предусмотрено.

Ситуация быстро утрачивала малейшие признаки упорядоченности. Неосапианты, развезенные из Стакомска по всей стране, моментально потеряли доверие к любым предложениям и приказам сверху. Многие из них, имеющие семьи или приёмных детей, объявляли забастовки, ставя условием как получение необходимых им ответов, так и выполнение требований по организации их труда, жизни и безопасности. Они хотели гарантий. Отвечать было некому. Провал исполнения протокола, подрыв всех специальных межконтинентальных ракет, нацеленных на Зоны планеты, спровоцировал серьезнейший передел власти во всех высоких структурах. Все три комитета включились в эту борьбу, предлагая свои решения текущих задач вместе с порядком их решения.

Во всей этой буре дрязг и невзгод, организационного хаоса и межведомственных столкновений, возник лишь один островок, одна спокойная гавань, куда мог прийти любой неосапиант. Прийти и остаться, зная, что его защитят от любых посягательств, любых претензий, любого шантажа.

Стакомск.

Вернувшийся за три месяца к своему привычному существованию город вновь медленно становился столицей неогеники Советского Союза. Его особенные жители возвращались назад, человек за человеком, семья за семьей. Далеко не у всех в Москве подобное «возвращение» вызывало восторг, скорее, совершенно обратную реакцию, но ни один палец не шевелился, чтобы насильно или как-то иначе удержать ценных и незаменимых членов общества в сфере своего влияния. Скрипели ручки и зубы, сжимались кулаки, вычеркивались имена, а неосапианты, получившие, наконец-то, возможность ездить в обычных вагонах обычных советских поездов, один за другим покупали билеты в Стакомск, город спокойного будущего. Место, в котором, по очень устойчивым и быстро распространяющимся слухам, работали только законы страны.

За целых три месяца многие в высоких кабинетах усвоят одну страшную истину — есть кое-что похуже смерти. Для тех, кто нарушил правило Стакомска, где бы эти люди или неогены не находились, могут открыться двери персонального ада. К ним придут кошмары, порожденные их собственным подсознанием. К ним придёт знание, что излечиться от подобного нельзя, что это полный конец. К ним придёт сама безысходность в виде туманного облака, способного проникнуть куда угодно. Поэтому они будут скрипеть зубами, вычеркивать имена и вздрагивать, просыпаясь от ночных кошмаров.

В Стакомске всё спокойно. Здесь не теряют время на политические игрища, не стремятся тянуть одеяло на себя, не желают выбирать какую-либо из сторон.

Здесь формируют будущее.

Здесь живут настоящим.

Здесь ищут способы избавиться от опасного прошлого.

Проще говоря — здесь заняты настоящими делами.