Страница 1 из 15
Глава 1 Дождь
Мы шли под проливным дождем уже третий день.
Старые телеги скрипели и увязали в осенней грязи, кони тяжело хрипели и фыркали, мулы время от времени вовсе отказывались идти, но несколько хлестких ударов погонщиков все же заставляли упрямых тварей передвигать копыта. Рабы, сидевшие по клеткам, изредка тихо переговаривались, но в основном они безжизненно смотрели в одну точку, сбившись в кучу и стараясь согреться. До невольничьих рынков Западных Земель еще далеко, а это значит, половина из них умрет в пути, а вторая будет столь истощена холодом и болезнями, что их продадут за бесценок на самые грязные и тяжелые работы, которые окончательно уничтожат и без того подорванное здоровье двуногой скотины.
Я кутался в старый шерстяной плащ, стараясь не терять тепло, и в очередной раз удивлялся тупости работорговца, вместе с которым я отправился в путь. Жадная и жестокая тварь, этот полуорк Хелтрик, казалось, ставил перед собой цель не доставить товар на рынки Пелофа и Мибензита, а причинить своим пленникам максимум страданий.
Рабов в пути почти не кормили, а если им что-то и перепадало, те помои, что выплескивали на пол клеток охранники, сложно было назвать едой. Так же дела обстояли и с водой, и если в первые дни затяжного дождя рабы почти радовались дармовому питью, падающему на них с небес, то теперь в их усталых взглядах сквозило лишь отчаянье. При этом охрана не упускала случая ударить ножнами по кованым прутьям клеток, если кто-то имел неосторожность взяться за них руками, в попытках сохранить вертикальное положение и не упасть в лужи нечистот. Нередко такие удары заканчивались мерзким хрустом костей и тонкими криками, которые довольно быстро переходили в тяжелые всхлипывания.
Впрочем, это было мне только на руку. Эманации боли, смерти и страданий неплохо подпитывали мои печати, скрытые от посторонних глаз тяжелыми перчатками всадника. Я сохранял бодрость и силы, что было важно в моем путешествии — подходить к собственной башне измотанным и слабым было опасно, могли неправильно сработать защитные контуры и проклятья, приняв меня за чужака.
Границу королевства Брим мы пересекли вчера, а значит цель моего путешествия, город Гирдот, находился всего в нескольких днях пути. Оттуда около сотни лиг на юг, к верховьям реки Гирдхут, и я в родной долине, где находится мое жилище. Осталось всего ничего.
— Эй! Звездочет! — это был один из охранников.
Я уже готовился ко сну, расстилая тонкое одеяло под небольшим навесом из веток и мха. Караван остановился на опушке небольшой хвойного леса, пытаясь найти укрытие от вездесущей осенней мороси.
Представиться звездочетом было самым логичным. Именно так я мог объяснить кое-какие инструменты и реагенты, что везла моя вторая, вьючная лошадь на своем горбу. Ни к чему этим людям знать, чем я занимаюсь на самом деле.
— Чего? — односложно спросил я, стараясь скрыть раздражение.
— Мож ты это, девку хочешь? Там есть пара почище, для себя бережем! — ответил охранник. — Полушка, и твоя на полчаса!
— Нет, спасибо, — покачал головой я. — Холодно, да и устал я в пути.
— Так как раз бы согрелся! — гоготнул мужик. — Ну, как знаешь, там хозяин думал развлечься сегодня, а после него девки быстро товарный вид теряют!
— Воздержусь, — покивал я головой.
Охранник разочарованно фыркнул, но от меня отстал. Понятное дело, хозяин о таких их махинациях был в курсе, и все это проворачивалось с одобрения Хелтрика. Минут через десять я услышал пару слабых женских вскриков, смех, звук ударов, а после все стихло. Если охранник не врал, то этим женщинам стоило бы умереть до того, как они встретятся с хозяином каравана. Например, броситься на мечи охраны или сделать так, чтобы кто-нибудь из погонщиков их придушил в процессе. Орки были злобными крупными тварями, но вот полукровки — еще хуже. Глубокие гноящиеся раны по всему телу от тупых когтей Хелтрика — меньшая из травм, на которую они могут рассчитывать. Скорее всего, если их положат под полуорка, они либо умрут в ближайшие дни от внутреннего кровотечения, либо от инфекций, которая попадет в раны.
Я только недовольно покачал головой. Какая растрата людского ресурса! Святоши Трех Орденов совсем перестали заботиться о собственных границах, вот людей и берут в плен. Брим закрывал на цветущую работорговлю глаза, имея с этого свои барыши, да и большой любви со святошами ни у кого из соседей не было. Фактически, эти люди сами выбрали свою судьбу, как и своего бога. Сейчас же они за этого бога и умрут.
Вот, мимо меня, в сторону, где до этого кричали женщины, прошел хозяин каравана, и я понял, что этой ночью спокойно поспать мне не дадут. На его землисто-коричневой роже была гадкая ухмылка, а в руке полуорк нес старую, видавшую виды плеть, которой он собирался истязать свои живые игрушки.
Я не был святым. Я приносил человеческие жертвы, когда того требовал ритуал, вырезал еще бьющиеся сердца и губил проклятиями деревни, натравливал демонов и прочих тварей на крупные города. Я видел, как в магическом пламени гибли целые селения, а армии утопали в собственной крови, пытаясь дать бой живым мертвецам, поднятым волей Владык.
Но, как говорил мой учитель, уже давным-давно почивший Нихиос, к ресурсам стоит относиться бережно. Не давай Тьме больше, чем требуется, не проливай дармовой крови, чтобы не перекармливать Темных Богов. Ведь может статься так, что твое расточительство лишь разогреет их аппетит и добавит тебе работы. Все подношения, жертвы, все ритуальные убийства и обряды должны быть строго соразмерны творимой магии, любое творимое зло и насилие должно иметь конечную цель. Иначе ради вызова простейшего демона тебе, рано или поздно, придется приносить кровавые жертвы вместо прочтения заклинания зова, подкрепленного силой Печати Владыки.
Стараясь не вслушиваться в глухие крики, что доносились от одной из повозок, в которую Хелтрик потащил свою жертву, я аккуратно уместился на своем лежаке, закрыл глаза и провалился в сон человека с абсолютно чистой совестью. Судьба рабов, да и вообще, людей, меня интересовала слабо. Мое дело — наука и служение Третьей Темной Богине, Премудрой Нильф, все остальное не имеет никакого значения. Знания, единственное, что имеет ценность. Власть, золото и прочие людские страсти я оставил позади много-много лет назад.