Страница 17 из 42
— О чем?
— О бренности нашего человеческого бытия!
— Остынь, братец… Не лезь в эти философские бредни!
— Да как же не лезть, если я по образованию — философ?
— Ну и что? Крути — не крути, от судьбы не уйти. Или, как говорила моя бабушка, всякому свой крест…
— О! Точно! Надо бы запомнить. В будущем пригодится!
— Запоминай… В моем репертуаре много чего такого — одновременно веселенького и шибко оригинального имеется. Нашего, родного, незатасканного. Досталось, так сказать, по наследству.
— Вижу.
— А сейчас… Тпру… Приехали. Кажись, колесо пробили. Поможешь?
— С удовольствием. А то засиделся я, так недолго и геморрой схватить…
В Северную столицу попали поздно вечером. Естественно, что при таком раскладе об организации комфортного ночлега не приходилось и мечтать.
Но Плечов не унывал…
И че там молол Кириллович про квартирку на Петроградской стороне? А?
Вслух, конечно же, он не сказал ничего. Только пристально взглянул на своего земляка.
А тот, оказывается, умел не только искусно водить машину, но и читать чужие мысли.
— Ты, Ярослав Иванович, на первое время поселишься у нас. А дальше — разберемся. Утро по-юбому вечера мудренее, — повелительно предложил Пашуто, когда компания в полном сборе наконец-то покинула надоевший "студер". — Вон там, на четвертом этаже, мы и живем!
Машина осталась в старинном питерском дворике, напоминающем по форме обычный колодец. Чтобы попасть туда, Семену пришлось продемонстрировать чудеса вождения и заезжать в арку, чиркая об нее обоими бортами: левым и правым.
— Нет. Так не пойдет, — не шибко радостно улыбнулся Плечов. — Со мной ведь еще двое товарищей, за которых я несу полную ответственность.
(В таких случаях всегда лучше немного "поломаться" для приличия.)
— Так мы всех примем! Между прочим, с величайшим удовольствием, — жизнерадостно пообещал Семен. — Правда, у нас с Прасковьей всего одна комнатушка в коммуналке, но две остальные комнаты сейчас временно пустуют. А ключи хранятся в надежном месте.
— Законные хозяева не обидятся? — недоверчиво покосился на водителя Альметьев.
— Ну что ты? Ленинградцы — люди гостеприимные. Для них такие фортели — вполне обычное дело. Вот только, совсем недавно к соседке приезжал племянник с Васильевского острова, так он целую неделю жил один в свободной комнате. Может, еще там.
— Маленький? — отчего-то разволновался Плечов (знаменитая "чуйка" никуда не пропадала).
— Кто? — не понял Пашуто.
— Ну… Племянник, — уточнил Яра.
— Ленька?
— Наверное. Ты ведь не назвал его имени.
— Да что ты? Здоровенный взрослый дядька. Такой, как мы по возрасту. Плюс-минус…
— Так что же это выходит, он здесь один с двумя бабами барахтается, пока ты Родине служишь?
— Что значит "барахтается"? — возмутился Семен. — Тетке его, Татьяне, уже под шестьдесят, а Паня моя — сама добродетель. Да и ночует она по-прежнему исключительно на погосте. Работы, конечно, поубавилось, но не настолько, чтобы распускать людей по домам.
— Где ночует? — испуганно спросил Василий. Может, впервые услышал устаревшее словцо, а может, просто не поверил, что и в таких страшных местах, оказывается, тоже можно (и нужно!) отдыхать.
— На кладбище, — окончательно добил его Пашуто. — Домой приходит раз в неделю — на выходной. И то не всегда.
— Что ж… Это в корне меняет дело! — входя в подъезд, весело констатировал Плечов и первым начал подниматься вверх по оригинальным чугунным ступенькам.
Только между третьим и четвертым этажом Пашуто наконец-то удалось его настичь.
— Нам сюда. — Сеня достал длиннющий трубный ключ и в полной темноте попытался вставить его в разболтанную замочную скважину.
С третьей попытки таки вышло.
Но…
Механизм почему-то не поддавался и никак не хотел проворачиваться в нужном направлении.
И тогда Ярослав просто потянул дверь на себя.
Как ни странно — сработало.
Однако зайти вовнутрь все равно не получилось. На сей раз непреодолимой преградой стала довольно грубая металлическая цепочка, которой, если верить Пашуто, раньше здесь и в помине не было…
Выходит, в квартире кто-то есть. Но кто?
Внезапно с той стороны донеслось шарканье ног. И уже вскоре в дверном проеме нарисовалась чья-то небритая рожа, показавшаяся до боли знакомой.
Впрочем, спустя мгновение ее исказила такая гримаса испуга и боли, что Плечов был вынужден мысленно отказаться от своего первоначального предположения.
Но ведь надо что-то делать!
Первым сориентировался Альметьев: ни слова не говоря, он уперся здоровой ногой в стену и обхватил двумя руками ручку двери, водитель же ухватился за талию Николая.
P-раз… и, казалось бы, "неубиваемая" цепочка рассыпалась на мелкие кусочки…
Наши герои вломились в длинный просторный коридор. Лишь Василий немного замешкался и остался на лестничной площадке. Что, в конечном итоге, чуть не стоило ему жизни…
(Но мы, как это часто бывает, немного забежали вперед. Ничего не поделаешь, придется возвращаться!)
Побледневший Пашуто первым делом отпер свои собственные "хоромы" и, пристально осмотрев их, удовлетворенно хмыкнул: пусто!
А вот дверь второй — средней — комнаты была распахнута настежь.
Но и там никого не оказалось.
И тогда Семен зачем-то полез в… антикварный шкаф, стоявший ровно посредине роскошного коридора.
— За мной! Вперед! — вскоре донеслось оттуда.
Одновременно какой-то шум, напоминающий звук падающего тела, раздался и снаружи квартиры (та по-прежнему оставалась незапертой).
Ярослав незамедлительно последовал призыву Пашуто и юркнул следом за ним в шкаф.
Альметьев же, находившийся ближе остальных к входной двери (хромота не позволяла ему передвигаться столь же быстро, как его товарищи), выскочил за дверь.
И сразу увидел своего юного спутника, лежащего на полу в луже крови.
"Черт… Что это с ним?"
Владимир нагнулся и принялся оказывать подростку первую медицинскую помощь — благо, этому бывший спецназовец был прекрасно обучен. А в сумке, перекинутой через его плечо, нашлись все необходимые в таких случаях вещи: бинт, йод и даже какие-то обезболивающие таблетки, одну из которых Альметьев немедленно запихнул под язык Василия.
После этого — уставился на дверь, ведущую в квартиру № 19: оттуда стал доноситься подозрительный шум. Спустя мгновение между ней и дверной коробкой образовалась небольшая щелка, в которой появилась физиономия Семена.
— Ты никого не видел? — с ходу поинтересовался он.
— Нет.
— Убег, гад… В погоню!
Выскочивший следом за водителем Плечов задерживаться и вовсе не стал — перепрыгивая через две, а то и три ступеньки, помчался вниз по лестнице, оставляя далеко позади себя "жертву никотина", как он в мыслях стал называть хозяина жилплощади.
Но ни на самих лестничных ступенях, ни в "колодце", ни за его пределами не было ни одной подозрительной фигуры. Да что там "подозрительной"? Вообще — никакой!
Пришлось возвращаться несолоно хлебавши.
— Короче, располагайтесь. Чувствуйте себя, как дома, — подвел итог неудавшегося преследования Пашуто. — А я побежал, точнее — поехал.
— Куда? — одновременно воскликнули Плечов и Альметьев, никак не ожидавшие от своего нового товарища такой "подставы".
— Как "куда"? В свою часть! Я ведь как-никак человек военный. Должен сдать груз и загнать "студера" в укрытие. Иначе командование может и под трибунал отдать. Будете уходить — просто захлопните входную дверь. Ну и записку оставьте, где вас искать.
— Да мы и сами этого пока не знаем! — признался Ярослав. — А как быть с Васькой? Он ведь до сих пор без сознания. Угробим ни за что ни про что юную душу.
— Я отвезу его в "Свердловку"[9], — пообещал Семен. — Это недалеко. Да и по дороге. Только помогите погрузить парня на машину — одному мне не управиться.
9
Сейчас это городская клиническая больница № 31. А в годы войны эвакогоспиталь. — С.Б.