Страница 2 из 5
Я прошёлся по кабинету, подмечая все доступные детали. Начнём с того, что бывший генерал лежал прямо в центре кабинета, возле стола и книжной полки. Лежал он лицом вверх, напротив двери, так что непосредственно перед смертью смотрел на неё и на стоявший рядом антикварный радиоприёмник. Обойдя всё ещё рыдавшую горничную, я подошёл к окну: оно было закрыто изнутри, а на подоконнике лежал впечатляющий слой пыли. Отметив, что здешней прислуге как минимум переплачивают, я подошел к дубовому генеральскому столу средних размеров, на котором ещё исходила паром чашка с чаем. Она была наполовину выпитая.
Кроме чашки на столе были аккуратные стопки перебранных бумаг различного характера, карта участка наступления, икона Святой Троицы и фотография генеральской жены, которая, к слову, по неясным мне причинам жила в конце коридора. Рядом с иконой лежал клочок бумаги с наскоро наведённым текстом, который гласил: «Вжзургв дспдгужлусенг д 11». Поняв достаточно прямой и не требующий глубоких измышлений смысл этого послания, я скомкал листок и бросил его в карман с полной уверенностью, что больше он никому не понадобится.
Обойдя кабинет ещё пару раз, я не заметил ничего интересного, кроме того, что генеральский секретарь, по-видимому, был ещё менее компетентен, чем горничная, и забыл забрать ненужную документацию, которая лежала на полу у стола с красноречивой пометкой: «Сжечь».
— Следов взлома не нашёл! — мой помощник ворвался в щенячьем восторге непонятно от чего, — С дверью всё в полном порядке, насколько я могу судить, конечно.
— Как это понимать?! — я посмотрел сначала на помощника, потом на воющую горничную. От её усилий по выдавливанию слёз у меня уже началась слабая головная боль.
— Сэр? — помощник вмиг сменил настроение на оттенок разочарованного непонимания.
— Отвечай точно! Взлом был?! Да или нет?!
— Так точно, сэр! — щенячье счастье вернулось. — То есть никак нет,
сэр!
— Ясно, — я вздрогнул, когда горничная перешла с терпимого сопрано на режущий фальцет, и натянул своё лучшее каменное лицо. — Встать смирно! Имя! Звание! Соблюдайте субординацию, когда к вам обращается комиссар!
Горничная оторопела и принялась глядеть на меня, явно не понимая, к кому именно обращаюсь, но моё лицо запугивания редко подводило, так что в скором времени она вскочила и встала с такой выправкой, которой позавидовал бы любой кадет. Хотя её щёки всё ещё были красными, а с носа на белоснежный фартук стекали сопли, перемешанные со слёзами, в её глазах уже забрезжила искра понимания.
— Ещё раз: имя, возраст, профессия!
— Агнес, 35, горничная временного генеральского штаба! — она утёрла нос рукавом, что, если честно, только усугубило ситуацию.
— Вот именно, генеральского! А значит, вы под моей юрисдикцией, так что отвечать вам лучше быстро, честно, и по существу! Ясно? — я вопросительно поднял бровь, сохраняя лицо каменным, что потребовало от меня немалых тренировок в прошлом.
— Да, — она мгновенно посмотрела на меня и добавила:
— Так точно!
— Хорошо, — это был положительный знак. Когда гражданские, осознанно или бессознательно, начинают притворяться военными, это всегда значительно упрощает дело. Они стараются побыстрее соображать и начинают бояться меня больше, чем всего вокруг. — Когда в последний раз видели его живым?
— Сегодня утром, — промямлила она.
Сэр, не думаю, что это корректный вопрос, мы же все слышали выстрел, — мой помощник в своем обыкновении влезать в разговор наморщил брови.
— Ты вообще не думаешь, — кинул я вполоборота и снова перевел внимание на Агнес. — Кто в последний раз у него был?
— Его секретарь заходил вчера вечером. Генерал того долго отчитывал, даже кричал. Потом попросил у меня бутылку «Сингани». Если это поможет, то я слышала слово «трибунал» в их ссоре.
— Хорошо. У кого, кроме вас, есть ключ от этой комнаты?
— У жены генерала, у командира охраны и у секретаря, наверное.
— Кто мог его у вас украсть и сделать слепок?
— Никто, клянусь вам! Я ношу его на верёвке, привязанной к фартуку, и когда переодеваюсь, перевязываю его на сарафан. Мои подруги даже смеялись надо мной за это, можете их спросить.
— Свободны! — я повернулся на каблуках и принялся изучать тело, но, к моему раздражению, из угла всё ещё доносились редкие всхлипы. — Выйдите в коридор и ждите дальнейших указаний.
Я сел на корточки и принялся рассматривать тело на предмет других ранений, но так ничего и не обнаружил, за исключением разбитых костяшек на правом кулаке. В карманах генерала тоже было пусто, а форма была идеально выглаженной и почему-то парадной. Достав из-за пазухи мой швейцарский нож, который был бесполезен в девяти из десяти случаев, я быстро вырезал пулю, не слишком заботясь о лежавшем теле генерала. Пуля была стандартного калибра, так что я кинул ею в помощника, а потом помыл нож в чашке чая.
— Прикажете сделать баллистическую экспертизу? — если бы у моего помощника был хвост, он бы им сейчас подмёл весь кабинет.
— Да, а ещё анализ ДНК, крови, печени, и бригаду нейрохирургов. Может он от инсульта слёг? — я тяжело упал на стул. — Убийцу нужно найти сейчас, а не через неделю.
— Тогда что прикажете, сэр?..
Все люди, находившиеся в момент убийства на этаже, были собраны в просторном конференц-зале, который по обыкновению был обит древесиной, украшен древними резными скамьями и явно отдавал затхлостью. В центре комнаты громоздился католический алтарь, а возле дальней стены располагалась небольшая сцена с резным распятым Иисусом. Да, все нужные люди были собраны в церкви, которая усиленно пыталась выдать себя за конференц-зал.
А людей было немного, я бы даже сказал, неожиданно мало для штаба генеральской ставки. Хоть и временной. На скамьях сидело шесть человек: три тела из охраны, горничная, генеральская жена Исидора и полковник Хосе. Мой помощник стоял позади всех — на сцене, и, хоть я его и не видел, но могу поручиться — обводил собравшихся надменным взглядом. Он призвал собрание к порядку, потом ещё раз призвал, потом выстрелил из табельного пистолета в потолок, и собравшиеся заткнулись. Ждать появления ещё кого-то было бессмысленно, так что я прочистил горло и начал: — В курсе?
— Да, — с небольшим запозданием ответил мне хор нестройных голосов.
Версия следствия: убийца открыл дверь ключом, выстрелил в генерала, закрыл дверь ключом и сбежал. Здесь собраны почти все люди, у которых были ключи от кабинета, и сейчас мы будем разбираться…
— Сэр! — мой недавний знакомый из охраны встал по стойке смирно и надул щёки, — не совсем так, сэр! Патрульные доложили, что генеральский секретарь спустился с этажа сразу после выстрела и заперся в номере. К нему уже приставлена слежка.
— Как зовут?
— Сафрон, сэр! — его голос немного повеселел.
— Да не секретаря. Тебя как зовут, боец?
— Эм, Рауль, сэр! — охранник неуверенно взглянул на моё лицо, пытаясь прочесть настроение.
— Рауль, очень приятно! Если вы, Рауль, ещё раз меня перебьёте, то вам выдвинут обвинение как соучастнику со всеми полагающимися последствиями, — конечно же я блефовал, ведь расстрел невиновного человека формально не был включен в мои полномочия, а реально мне бы потом пришлось заполнить гору бумаг. Конечно, если бы я знал, насколько этот боец в недалёком будущем осложнит мою жизнь, я бы просто поблагодарил его, но в тот момент я оставался в благоговейном неведении.
— Ясно, сэр! — Рауль карикатурно побледнел и опустился обратно на скамью.
— Итак, что мы будем делать: я допрошу здесь всех и сравню ваши показания с показаниями Агнесс (я карикатурно показал на неё рукой), так как ей доверяю. Чтобы ускорить процесс, я буду вести допрос в соседней комнате в сопровождении Агнесс и своего помощника. Очередность такая: Полковник, Исидора, Рауль. Следующий входит только тогда, когда предыдущий выходит. Всё ясно?
— Какое вы имеете право так с нами разговаривать? — разгоряченная Исидора вскочила со скамьи и принялась беспорядочно махать руками, будто отгоняла невидимых мух. — Это неуставная форма! Я вот сделаю только один звонок, и вас самих поведут под трибунал. Считайте, вы здесь больше не работаете!