Варяжский сокол

– И куда отправился Драгутин с острова Рюген? – спросил любопытный скиф.

– Кажется, в Волынь, – пожал плечами Трасик. – Каган Славомир и кудесник Велимир отказали ему в поддержке.

– Получившему отказ у Белобога самое время обратиться за помощью к Чернобогу, – скривил губы граф Гийом.

– А в Волыни есть капище Велеса? – спросил Карочей.

– Самое большое в Варгии, – нехотя отозвался ободритский князь. Трасику вдруг пришло в голову, что Сидраг не случайно отправился в Волынь. Пока что жрецы Велеса поддерживали младшего сына князя Витцана, но все может быть. Более коварного человека, чем кудесник Чернобога Гордон, князю встречать еще не доводилось. Пятнадцать лет назад он здорово помог молодому княжичу Трасику, но за эту помощь пришлось заплатить слишком большую цену. Кто знает, не захочет ли Гордон изменить сложившийся порядок вещей в невыгодную для Трасика сторону. С него, пожалуй, станется. Ибо кудесник жаден до золота и власти, как, впрочем, все жрецы Волосатого бога. Надо будет расспросить поподробнее этого хитроватого скифа о пришлом боярине, чтобы не оказаться по чужой милости в дураках.

Пир закончился раньше, чем ожидал Ицхак. Да и пьяных за столом практически не было. Людовик Тевтон мало что унаследовал от своего отца, прозванного Благочестивым, если, конечно, не считать изрядного куска империи и равнодушия к вину. И окружению приходилось с этим считаться. Ицхак критическим взглядом окинул покои, выделенные ему сыном императора, и укоризненно покачал головой. Еще одной неприятной чертой Людовика была скупость. Во всяком случае, чем, кроме скупости, можно объяснить убогое убранство жилища одного из богатейших и влиятельнейших людей Ойкумены? Да и вообще тевтонские и франкские герцоги и графы оказались, пожалуй, в массе своей победнее хазарских ганов, что славян, что тюрков, что асов, да и простые общинники не блистали сытостью и достатком. Впрочем, Ицхак не торопился делать окончательные выводы, поскольку ему удалось проехать пока только по самому краю империи Каролингов. А в варяжских городах ему и вовсе побывать не довелось. Жучин откинулся на жестковатом ложе, вытянул гудящие ноги и уныло уставился в прокопченный потолок. Нельзя сказать, что его миссия закончилась провалом, но Людовик Тевтон оказался куда менее покладистым человеком, чем уверяли здешние рахдониты. А ведь требовалось от него совсем немного – сковать активность кагана Славомира, чтобы его ротарии не вмешивались в дела Хазарского каганата. Но, похоже, у Людовика было свое мнение на этот счет. Этот далеко не глупый человек быстро сообразил, что выгоднее быть простым наблюдателем, чем таскать каштаны из огня для других. Впрочем, от выгодного союза с каганом Хазарии и рахдонитами он отказываться не собирался.

– Надеюсь, я не помешал тебе, рабби Ицхак?

Ган Карочей вошел в покои Ицхака без стука и предупреждения. Мечники Жучина, стоявшие у входа, пропустили скифа, ибо отлично знали, каким доверием он пользуется у хозяина. Ган был слегка хмелен и полон новостей. Ицхак не стал подниматься ему навстречу, да Карочей и не требовал от него подобных знаков внимания. Без церемоний он подвинул к ложу Жучина тяжелое кресло и, отдуваясь, опустился в него.

– Боярин Драгутин в Варгии, – с ходу выпалил он самую важную из своих новостей.

– От кого ты это узнал?

– От князя Трасика. По словам здешних купцов, Трасик владеет одним из самых крупных и удобных портов на всем варяжском побережье. Людовик Тевтон ободритскому князю благоволит, зато каган Славомир спит и видит, как заменить непокорного князя на его племянника Сидрага.

– Этот Трасик – язычник?

– Как и вся варяжская знать, – пожал плечами Карочей. – Тем не менее с ним можно иметь дело. В Микельборе наши купцы вполне могут найти приют, если им, конечно, удастся проскочить мимо острова Рюген. Князь Трасик собирается в город Волынь, и я напросился к нему в товарищи.

– Зачем?

– Во-первых, хочу войти к нему в доверие, а во-вторых, по моим сведениям, боярин Драгутин сейчас находится именно там. Жрецы Световида отказали ему в поддержке, и он, судя по всему, решил заручиться расположением ведунов Волосатого.

– А жрецы Велеса влиятельны в Варгии?

– Не менее чем ближники Световида. Если верить моему хорошему знакомому, графу Гийому Саксу, то именно ведуны Велеса в свое время подсадили Трасика на ободритский стол.

За что Ицхак уважал Карочея, так это за пронырливость и умение войти в доверие к самым разным людям. В храбрости скифа тоже не приходилось сомневаться, как и в его преданности кагану Тургану, впрочем. Однако Варгия – это не Русь, с ее простодушными лесными обитателями. Варяги не одно столетие уже играют ведущую роль в Европе, контролируя практически весь ее север и успешно действуя на юге. Их влияние распространяется даже на Балканы, нервируя византийцев. Правда, варяги почти утратили свои позиции на севере Руси, после того как новгородцы разбили ротариев Славомира, но в последнее время князь Гостомысл, обеспокоенный усилением Хазарского каганата, не прочь, видимо, восстановить разорванные отношения. Русь, конечно, сторона богатая, как населением, так и землями, но двух каганов она не выдержит. А значит, одному из них придется уйти в кровавом угаре. Ицхак не питал иллюзий: судьбу Руси не решить одним ударом, борьба затянется на десятилетия, а возможно, и на столетия. Но тем больше чести победителю.

– Если бы боярин Драгутин умер в Варгии, то это сильно облегчило бы наше положение, – задумчиво протянул Ицхак.

– Вне всякого сомнения, – усмехнулся криво Карочей. – Ты себе не представляешь, Ицхак, насколько он любим среди урсов и скифов. Но завалить Шатуна будет не так-то просто.

– Нельзя допустить, чтобы русаланы присягнули кагану Славомиру.

– Русаланы – язычники, им Световид куда ближе, чем Яхве. Это ведь не племя, Ицхак, это вервь воинов. Для них воевать – значит служить богу. В сущности, они те же ротарии, только южные. Вот боярин Драгутин и пытается восстановить утерянную когда-то связь между русами Юга и Севера. Недаром же он протолкнул в атаманы своего зятя Искара Урса. А русы – это серьезно, Ицхак. В прежние времена именно они выкликали каганов из своей среды. Отсюда и пошло название земли, которую они считали своею, – Русь.

– Ныне все по-иному, ган, – нахмурился Ицхак.

– Если русаланы сговорятся с асами и закроют для нас Дарьяльский перевал, то дни каганата будут сочтены.

– Что ты предлагаешь, Карочей?

– Надо устранить Шатуна здесь, в Варгии. Более удобный случай нам вряд ли представится. С ним здесь всего лишь пятьдесят мечников. Варягам он чужой, никто о его смерти сожалеть не будет.

– Ты так смотришь на меня, ган, словно я против. – Жучин резко поднялся с ложа и потянулся к кувшину с вином. – Сколько тебе нужно человек? Только не забывай, что мы не в Хазарии.

– Мне нужны не мечники, Ицхак, а золото, – вздохнул Карочей. – Исполнителей мы найдем здесь. Кроме того, мне нужен человек, осведомленный в делах Варгии и преданный нашему делу. Наверняка такой найдется среди здешних рахдонитов.

– Да уж конечно, найдется, – согласился Ицхак. – Я объясню тебе, как найти рабби Зиновия в Волыни. На этого человека ты можешь положиться. Но будь осторожен, ган, твоя голова нам понадобится в Хазарии.

В былые времена Жучин сам бы возглавил заговор против Шатуна, но, к счастью или несчастью, те времена давно уже прошли. Ицхак должен вернуться в Итиль во что бы то ни стало, сохранив не только жизнь, но и здоровье, а главное, обретя новые связи здесь, на Западе, которые упрочат его положение в каганате. Жучин не очень рассчитывал на Тургана: слишком долго тот прятался за спиной отца, чтобы уверенной рукой перехватить власть после его смерти. Все свои надежды рабби связывал с Обадией, сыном своей умершей сестры, которому до каганской булавы оставалось сделать каких-нибудь полшага. Правда, эти полшага будут самыми трудными в жизни сына Тургана и внука Битюса. Вот где Обадии понадобится помощь дяди Ицхака, самого богатого и самого умного человека в Хазарии.