Страница 14 из 56
Накинув на голову капюшон, он снова шёл по тёмному молчаливому городу. Эта долгая ночь, в которую было спрессовано столько странных и опасных событий, всё не кончалась. Он обрёл надежду и снова потерял её, его пытались пленить и убить, но ему снова удалось вывернуться из этих передряг. И у него по-прежнему оставалась цель, которой он, во что бы то ни стало, должен был достичь, но теперь уже не знал, как. У него снова не было ни одной зацепки, ухватившись за которую он мог бы распутать эту интригу, сути которой не понимал. Размышляя так, он заметил, что его быстрый шаг снова начал замедляться, а дыхание стало тяжёлым. Наверно яд, несмотря на данное Аргентом противоядие, всё ещё оставался в его теле. Потом он вспомнил, что именно так чувствовал себя какое-то время после того, как был отравлен ледяным ядом, а следом в памяти всплыли матово поблескивающие куполообразные крышки на сосудах, которые приносили ему из лисьего замка. Три таких сосуда всё ещё стояли в холщовой сумке за креслом в его спальне. Прошло много времени с тех пор, как они появились там, он просто забыл о них за ненадобностью, но теперь ему снова захотелось ощутить во рту горячий пощипывающий напиток, который сразу же открывал глаза и заставлял сердце биться сильнее. Может, он ещё не утратил своих целебных свойств? А потом он вспомнил угрозы де Полиньяка в адрес Мадлен и ощутил острое беспокойство.
Он развернулся и пошёл туда, где находился его дом. Он вышел на улицу принцессы Оливии и остановился в переулке, глядя на задний подъезд своего дворца, над которым висели красивые фонари с витражными стёклами. На крыльце никого не было, окна дома были темны. Ничто не говорило о засаде, и он уже собирался пойти к двери, как вдруг она приоткрылась, и на улицу вышел какой-то незнакомый человек. Он был в военной куртке и через его плечо был перекинут плащ, что выдавало в нём наёмного охранника или бретёра. Постояв немного, он посмотрел в небо, сплюнул на мостовую и ушёл обратно в дом. Марк замер, глядя на закрывшуюся дверь. В доме были чужие люди и, скорее всего, они были поставлены там де Полиньяком. Дежурили ли они только у парадной и задней дверей или у всех входов, включая кухонную калитку и ворота каретного сарая и конюшни? Рисковать было нельзя, и он уже собирался уйти, когда заметил крадущуюся по другой стороне улицы фигуру в сером плаще. Какой-то человек прятался в темноте и, озираясь по сторонам, крался к его дому. Он прошёл несколько шагов и вдруг исчез, и Марк вспомнил, что там была ещё одна дверь, ведущая в подвал, куда привозили дрова и уголь для каминов. Дверца находилась ниже уровня мостовой и слуги жаловались, что во время дождей подвал заливает. Туда вёл узкий спуск, по которому можно было скатить задом узкую тележку угольщика или втиснуть телегу возчика дров.
Марк рванулся следом и, сбежав по спуску, догнал того человека, когда тот возился с замком. Он сразу же схватил его сзади и зажал ладонью его рот. Несчастный испуганно пискнул и обернулся. Марк увидел полные ужаса глаза лакея Жиля.
— Тихо, мой мальчик, — прошептал он, склонившись к его уху. — Это всего лишь я. Ты узнал меня? — Жиль попытался кивнуть и взгляд его, хоть и возбуждённый, перестал быть испуганным. — Ты не будешь кричать? — на всякий случай уточнил Марк.
Тот поспешно замотал головой, и Марк убрал руку с его лица.
— В подвале никого нет? — так же шёпотом спросил он. — Мы можем там поговорить?
— Конечно, ваше сиятельство, — закивал Жиль и поспешно кинулся отпирать дверь.
Они вошли в тёмный подвал, где на штабеле дров стоял фонарь, и Жиль повернулся к хозяину. Марк заметил, что он прижимает к груди какой-то свёрток.
— Это для господина Шарля, ваше сиятельство, — пробормотал лакей. — Он ранен.
— Что здесь произошло? — спросил Марк присев на широкую колоду для колки дров.
— Всё плохо, ваше сиятельство, — жалобным тоном проговорил Жиль и прислушался. — В доме эти люди, которых оставил здесь граф де Полиньяк. Прошлым вечером его сиятельство маркиз Делвин-Элидир привёз вашу супругу. Она была ни жива ни мертва, бедняжка. Всё заливалась слезами. Нам сказали, что его сиятельство маркиз де Лианкур ранен, а вас арестовали и увезли в Чёрную башню. Госпожа успокоилась, и маркиз уехал, а после появился граф де Полиньяк со своей шайкой. Иначе и не скажешь, ваше сиятельство! Они перевернули всё вверх дном в ваших покоях, вели себя грубо и угрожали всем подряд, и сказали, что арестуют госпожу графиню. Дальше уж я не видел, потому как господин Компен велел мне выбраться из дома и бежать к графу Клермону за помощью. Тот выслушал меня внимательно и сразу же велел своим людям собираться и всей толпой идти сюда. Мы поспели вовремя, а, может, немного опоздали, потому как застали господина Шарля на полу в крови. Он защищал вместе с господином Эдамом госпожу, и его ударили мечом, а господина Эдама обезоружили и скрутили. Господин секретарь Монсо тоже был связан. Их увели, но за хозяйку вступился граф Клермон и сказал, что не позволит её забрать. Граф де Полиньяк кричал, что он препятствует правосудию и он, граф де Полиньяк то есть, пожалуется королю и арестует самого графа Клермона. А граф Клермон рассмеялся и сказал: «Что ж, попробуйте!» А его люди достали мечи. Граф де Полиньяк ушёл, забрав господина Монсо и господина Эдама, выгреб из вашего кабинета кучу бумаг и оставил здесь этих грубиянов. А госпожа графиня с господином Валентином ушли, стало быть, к сестре, и сейчас там под охраной графа Клермона. Они и щенка с собой забрали, потому что маленький господин плакал и не хотел идти без него.
— Что с Шарлем? — мрачно спросил Марк.
— Он ранен. Эти негодяи не дали нам вызвать лекаря, сказали: «Пусть хоть сдохнет!» Но к счастью, оказалось, что господин Лоренс, учитель маленького господина, сведущ в медицине. Он обработал рану и перевязал вашего оруженосца, но у него начался жар и нужно было лекарство. Вот господин управляющий и приказал мне выбраться из дома и сбегать к аптекарю. Про эту дверцу негодяи не знают, а у остальных стоят, как в карауле.
— Ладно, иди, отнеси Лоренсу лекарство, — приказал Марк. — Потом пройди в мою спальню, там у камина за креслом стоит сумка с металлическими сосудами. Принеси их сюда. Захвати из гардеробной атласную маску, она в кожаном ларце слева у двери, и проберись в мой кабинет. Открой верхний левый ящик, там есть фляга и связка отмычек. Принеси всё это сюда.
— Может, ещё покушать? — жалобно спросил Жиль, глядя на него. — Вы вон какой бледный…
— Не нужно, я сыт. Никому не говори о том, что видел меня. Иди.
Жиль кивнул и серой мышкой юркнул в темноту. Марк устало опустил голову. В его душе кипела злость. Этот негодяй де Полиньяк всё же пытался арестовать Мадлен, ранил Шарля и забрал Монсо и Эдама. И если за жену он теперь мог не тревожиться: Клермон очень богатый, влиятельный и отчаянно смелый человек и искренне любит сестру своей обожаемой жены, то вот судьба секретаря и оруженосца его беспокоила. Если новый коннетабль осмелился душить удавкой графа и друга короля, то вряд ли будет церемониться с его слугами. Увы, пока он ничем не мог им помочь. Он сам оказался в очень уязвимом положении и не знал, что делать дальше. А ему просто хотелось прилечь и поспать хотя бы несколько часов. Может, тогда у него прояснится в голове, и он сообразит, что ему надлежит сделать, чтоб раскрыть этот заговор.
Потом он снова вспомнил, что его дед мёртв. Боль потери обожгла его с новой силой, и он вдруг подумал, что если сегодня же не пойдёт к нему проститься, то наверно уже никогда не увидит старика. К тому же он смог бы попутно осмотреть тело и рану. Всё же она выглядела довольно странно. Может, увидев её, он заметит ещё что-то, что могло бы послужить подсказкой к личности убийцы. В конце концов, расследование любого убийства должно начинаться с осмотра тела жертвы.
Жиль вскоре вернулся и принёс всё, что велел ему хозяин. Марк сунул отмычки в карман, потом открутил крышку термоса и глотнул давно остывшего отвара. Его вкус не изменился. Он всё так же обжигал и согревал, хоть и был холодным. Марк сразу почувствовал приятную волну, пробежавшую по телу, и его взгляд прояснился. Аккуратно, чтоб не пролить ни капли, он перелил остатки во флягу и прикрепил её к поясу, а потом надел маску. Жиль всё так же стоял рядом, глядя на него глазами старого верного пса. На прощание Марк улыбнулся и положил руку ему на плечо.