Страница 39 из 45
Русские используют оружие, ирландцы кулаки, а мы, итальянцы, любим использовать свои слова. Во всяком случае, это то, что я слышал в детстве. Но правда в том, что моя дипломатия подходит к концу.
— Мы здесь для того, чтобы все могли прийти в себя, — отвечаю я как можно любезнее. — Я надеюсь, что сегодня мы все сможем увидеть причину этого.
— Если под “увидеть причину" ты подразумеваешь признание того, что русские несут ответственность за нападение на отель и последовавшие за ним смерти, тогда да, парень. Я приму это.
Я ожидаю возражения от Виктора, но он выглядит растерянным. Он неподвижно сидит в своем кресле, с легкой сединой на висках и морщинками в уголках глаз. Тем не менее, в нем есть холодная элегантность, которая пугает, хотя я бы никогда не признался в этом вслух.
— Вы, ирландцы, несете ответственность за многое, — холодно говорит он. — И Лука вот-вот все это услышит. — Он поворачивается ко мне, выражение его лица спокойное, голубые глаза холодны как лед. — Тебе не понравится то, что я скажу, Романо. Но это правда. И я хотел бы начать с того, что скажу, что вы обретете покой. Я согласен с этим.
Мое лицо остается бесстрастным, но внутри я чувствую растущее дурное предчувствие.
— Я не уверен, что ты собираешься сказать, но я почти уверен, что это будет полная чушь, — говорит Колин, откидываясь на спинку сиденья.
Виктор холодно улыбается, а рядом с ним Левин хмыкает, протягивая Виктору папку. Я смотрю на Колина. Для большинства он выглядел бы совершенно спокойным, но я вижу что-то другое в выражении его лица, легкое подергивание глаза, как при игре в покер. Я был готов не верить ничему из того, что скажет Виктор. Но теперь я уже не так уверен.
— Я вижу, ты не привел своего заместителя, — говорит Виктор, кладя папку на стол. — Интересно, почему?
— После недавних инцидентов я хотел, чтобы за моей женой постоянно присматривала пара надежных глаз. — Холодно улыбаюсь я. — Ты же не оставляешь ценное произведение искусства в музее на ночь без охраны, не так ли?
Виктор ухмыляется.
— Твоя жена действительно прекрасна, как любое произведение искусства. Я бы сказал, даже больше, чем некоторые. Так что я могу понять это желание. Возможно, мне следовало оставить кого-нибудь дома с моей Катериной, и она была бы жива до сих пор.
Я ничего не говорю. Я хорошо знаю эту историю, но она связана с конфликтом многолетней давности.
— С Катериной произошел несчастный случай, — спокойно говорю я. — И я не имею к этому никакого отношения.
— О, я прекрасно осведомлен. — Виктор кладет руку на папку. — Твой заместитель, Франко Бьянки, предал тебя, Лука.
Моей немедленной реакцией, как он и ожидал, было недоверие. Но под этим скрывается крошечный проблеск неуверенности. Инцидент с Анастасией выбил меня из колеи. Он утверждал, что просто наказывал предательницу, убеждаясь, что она призналась во всем, что они с Софией планировали. Но то, что он сделал с ней, было жестоким сверх того, что было необходимо. Это было выше всего, что я когда-либо делал сам. Это выходило даже за рамки того, что Росси и его люди сделали с Софией, и от этого меня затошнило. Это заставило меня усомниться в том, насколько хорошо я знаю своего лучшего друга, потому что Франко никогда не был жестоким человеком. Во всяком случае, я беспокоился, что у него не хватит духу на то, что ему, возможно, придется делать.
Но, похоже, это было не так.
Его обращение с девушкой беспокоило меня, но заговор ее и Софии привел меня в такую ярость, что я не обратил на это внимания. Но теперь, когда Виктор постукивает пальцами по папке, мое дурное предчувствие превращается в чувство страха.
— Я не уверен, что верю тебе. — Слова слетают с моих губ, но я думаю, Виктор слышит в них неуверенность.
— Прекрасно. — Он улыбается. — У меня есть доказательства. Во-первых, видишь ли, твой друг сдавал тебя нам. Он передавал мне информацию, уже несколько месяцев, задолго до того, как ты заполучил свою хорошенькую жену. Именно ему удалось помочь мне организовать похищение Софии в первую очередь для того, чтобы я мог попытаться стать тем, кто женится на ней.
— Это чушь собачья. — Я заставляю свой голос оставаться ровным. — У него не было причин делать это.
— О, но он это сделал. Видишь ли, результат теста на отцовство, который был у Витто Росси, подделан. Его матери удалось убедить кого-то сделать это для нее, вероятно, с помощью тех же уловок, которые она использовала, чтобы заполучить Колина Макгрегора между ног.
— Ты на опасном льду, Андреев, — проворчал Колин, но Виктор проигнорировал его.
— У меня здесь результаты анализов. Есть и другие доступные копии, из более официальных мест, если ты мне не веришь. Колин Макгрегор… отец Франко Бьянки. И я признаю, что его работа на нас произошла потому, что у меня были эти результаты тестов, и я использовал их, чтобы шантажом заставить его предоставлять нам информацию.
— Ты гребаный ублюдок. — Я приподнимаюсь со своего места, чувствуя, как внутри все скручивается от гнева. — Мне похуй, наполовину ли Франко ирландец, наполовину поляк или наполовину гребаный грек, главное, чтобы он не был наполовину русским. Его мать-шлюха, раздвигающая ноги перед Макгрегорами, меня не касается.
— Полегче, парень, — говорит Колин, но я не обращаю на него внимания.
— Я так и думал, что ты это скажешь. — Виктор холодно улыбается мне. — Но это еще не все. Видишь ли, ты верил, что Франко верен тебе. И я поверил, что он предает тебя и работает на меня. Но мы оба были чертовски неправы.
В этот момент я искоса смотрю на Колина и краем глаза замечаю, как он перемещается. И выражение его лица говорит мне все, что мне нужно знать. Что бы Виктор ни собирался сказать, это нехорошо для ирландцев. И Виктор говорит правду.
— У Франко и Колина, его отца, были большие планы, — продолжает Виктор с холодной улыбкой. — Они намеревались натравить нас друг на друга, а когда пыль уляжется, они уберут нас обоих и захватят все северо-восточные территории, твои и мои. Я говорил правду, когда сказал, что это не мои люди напали на свадьбу. Это был ирландец. Колин сделал это под руководством Франко, чтобы заставить тебя думать, что это были мы.
Моя челюсть сжата так сильно, что, кажется, у меня могут треснуть зубы. Предательство поразительно, если это правда.
— У тебя есть доказательства? — Напряженно спрашиваю я, и в этот момент Виктор пододвигает папку ко мне через стол.
— Все это здесь, — говорит он. — Результаты теста. Фотографии, которые мои люди тайно сделали во время встречи Франко и Колина. Мне удалось раздобыть несколько телефонных разговоров. Достаточно доказательств для тебя…
Я не могу открыть файл, потому что в этот момент Колин доказывает мне это. Он, должно быть, знал, что я вот-вот увижу правду. Потому что он вскакивает, выхватывая пистолет и целится в меня. Рядом с ним на лице его сына написано выражение неподдельного ужаса.
— Па? Что, черт возьми, ты делаешь? — Лиам отодвигает свой стул.
— Сядь, сынок! — Приказывает Колин, и я вижу, как Лиам замирает, но его глаза нервно бегают по сторонам. Ясно, что, что бы ни натворил Колин, Лиам никогда не был в этом замешан. И я запомню это.
— Все, кроме службы безопасности, должны были сдать оружие входя сюда, — говорю я так спокойно, как будто Колин не целится мне прямо в голову из заряженного пистолета. — Это не дает мне большой уверенности в том, что Виктор лжет.
— Ну, я устал играть по этим чертовым правилам, — говорит Колин с холодной усмешкой. — И что это мне дало, а? Сейчас на Манхэттене нет ни одного ирландского короля, только вы, чертова куча итальянцев и русские собаки. Мы управляем вашим оружием, подбираем ваши объедки, и мы должны кланяться и благодарить вас за это? Ну, хватит, блядь, парень. То, что сказал Виктор, правда. И поскольку все заварилось по-настоящему, я полагаю, мне придется прикончить вас обоих сейчас, прежде чем это еще больше выйдет из-под контроля.