Страница 22 из 24
– Вот и отлично, – тоже обрадовался открывшемуся вдруг обстоятельству Егор, очевидно, облегчающему ему какую‐то задачу.
Порывавшаяся все время выразить какие-то чувства к происходящим событиям Саша получила возможность это сделать и от нетерпения, тряхнув золотистыми волосами, спросила:
– Неужели все так просто, ребята?
Я решил немного остудить ее пыл и задал давно вертевшийся у меня на языке вопрос:
– А как же датчики движения, Егор? Ведь чтобы добраться до щитовой и щитка сигнализации, нужно пройти через двор. Они же сработают.
– Их придется отключить немного раньше, вот и все, – бойко ответил Тепляков.
– И ты знаешь, как это сделать? – Огонек надежды в душе Тропининой не погас, наоборот, разгорелся, превратившись в пламя, поэтому она скорее не спрашивала, а с жаром утверждала.
– Да, разумеется, это мелочи, – беззаботно произнес Егор. – Намного сложнее отключить видеокамеры в храме и во дворе. Они наверняка работают в автономном режиме и, даже если вырубить электричество, будут продолжать работать. Вернее, сами камеры отключить несложно, надо лишь подключиться к Интранету монастыря Барбера.
– Что еще за Интранет? – удивился слабо подкованный в современной научно‐технической терминологии Сильвестров.
Женя Аксенова, слушавшая своего друга, затаив дыхание, пояснила пузатому Николою:
– Интранет – это внутренняя, частная сеть организации. Корпоративная сеть, короче.
Сильвестров остался ответом доволен, дальше развивать тему не стал, и Егор приподнятым тоном, немного рисуясь перед своей пассией, продолжил:
– Подключиться к внутренней сети монастыря я сумею, вот только надо как‐то оказаться на его территории. – Впервые в голосе Теплякова прозвучали нотки сожаления и неуверенности.
Ни слова не проронившая за все время беседы заговорщиков Лерочка вдруг открыла рот:
– А между прочим, экскурсовод сказала, что там… это… в монастыре есть гостиница для паломников.
– А ведь и правда, Егор, тебе можно приехать в монастырь под видом паломника и поселиться там, – обрадовалась женщина‐хлорофитум.
Егор, совсем не ожидавший такого оборота событий для себя, пробормотал:
– Но ведь я не знаю языка.
– Зато я знаю, – очаровательно улыбнулась Евгения Аксенова, – и вместе с тобой поеду в монастырь.
– Но туда женщин не пускают, – сделал слабую попытку увильнуть от предложения Тепляков. – Там мужской монастырь.
– Так я же не собираюсь там ночевать, – парировала Женечка. – Приедем с тобой в монастырь, я скажу, что ты русский паломник, проведу необходимые переговоры с тем, чтобы устроить тебя в гостинице. Только надо в Интернете посмотреть, на каких условиях принимают в монастыре паломников.
– Но я же не верующий, ребята! Вы что? – все еще продолжал артачиться Тепляков. – Я даже не знаю, как себя должны вести верующие паломники.
Подвыпившему Сильвестрову, по‐видимому, все в этот миг казалось простым, доступным и легко решаемым, а потому он бесшабашно сказал:
– Ой, да подумаешь, не знает он, как себя вести! Крестись почаще слева направо и сойдешь за католика.
– В общем, будем считать, что мы тебя уговорили, – подвела итог переговоров с Тепляковым Саша и озорно подмигнула ему.
– Как‐то все у тебя просто получается, – обращаясь к Егору, произнес я вкрадчиво и подозрительно. – Запросто датчики можно отключить, сигнализацию, влезть в локальную сеть…
Тепляков неожиданно смутился:
– А что здесь такого? Я прекрасный электронщик, компьютерщик, программист. Так что датчики движения и сигнализация для меня мелочи.
– Если в Сеть можешь влезть, значит, хакер? – вставил Сильвестров.
– Что‐то типа того, – не стал отрицать Егор.
Я не отступал от него.
– А может быть, все просто потому, что ты заранее спланировал проникновение в храм и теперь втягиваешь всех нас в эту авантюру?
Мужественное лицо молодого человека вдруг стало по-детски обиженным.
– Да что ты за ерунду городишь, Игорь? Все данные об охранных системах Санта‐Лучины в самом деле есть в Интернете. Сам посмотри.
Он придвинул ко мне ноутбук, предлагая воспользоваться им для установления истины, но я ни отвергнуть, ни принять его предложение не успел, потому что все присутствующие загалдели и набросились на меня с обвинениями.
– Ну, что ты такое говоришь, Игорь?! – потрясая головой со своими знаменитыми пегими волосами, стала увещевать меня Мария. – Парню спасибо надо сказать, а ты!..
– Действительно, Игорь, не будь таким букой, – прошептала Саша, приблизив свои губы к моему уху, и игриво ущипнула меня ими за мочку.
– Все готов охаить и всех во всем подозревать, – проворчал Сильвестров. – Трусит он просто.
– Правда, Игорь! – просительным тоном произнес Михаил Березин. – Давай не будем палки в колеса вставлять и подвергать все сомнению.
– Но ведь в любой компании должен быть хоть один здравомыслящий человек, который просто обязан время от времени остужать горячие головы своих товарищей, – решительно заявил я, пока не собираясь отступать от своей твердой позиции, не поддаваться на провокации и ни за что не лезть в собор не только самому, но и удержать от этого поступка своих друзей или, скорее всего, уже недругов.
– Да ладно, чего его слушать! – заявил Сильвестров, и в его глазах, красных от выпитого, вспыхнули два злых огонька. – Давайте дальше обсуждать план… – Он замялся, подбирая подходящее слово, и я за него закончил:
– Ограбление собора Санта‐Лучина. Давайте будем называть вещи своими именами.
– А почему это ограбление? – пропела Женя сладеньким, а точнее, издевательским голоском.
– А как еще можно назвать, как принято нынче говорить, несанкционированное проникновение в храм с целью изъять оттуда драгоценности? – Я хоть и отвечал Аксеновой‐старшей, но смотрел прямо в глаза Марии Тропининой. – Как данное деяние может квалифицировать честный русский учитель, пускай и испанского языка?
Она промолчала, хлопая круглыми глазами за стеклами очков, не зная, что ответить, и потихоньку начала краснеть. Тут снова влез пьяный Сильвестров, причем не по делу:
– Так храм же католический, а мы – православные!
– Какая разница, католический или православный! Все мы христиане, а собор Санта‐Лучина – одна из святынь Каталонии. – Я его даже взглядом не удостоил, продолжая смотреть в глаза учительнице испанского языка. У той до того напряглось лицо, что, казалось, кожа на скулах натянулась, как на барабане. Наконец Мария не выдержала моего взгляда, опустила глаза и начала мямлить:
– Но, Игорь, мы же не собираемся обворовывать храм. Мы ничего из него не возьмем. Мы только глянем, на месте ли сокровища Христофора Колумба.
Я хмыкнул:
– А потом повернемся и уйдем, да?
– Ну, если они там… – протянула учительница испанского.
– Не знаю, как вы, – с пьяной ухмылкой произнес Сильвестров, – а я свою долю заберу.
– А я бы хотел сдать клад государству, – заявил второй очкастый из нашего подполья, Михаил Березин. – Для меня главное – факт открытия новых исторических событий, неведомых науке.
– Давайте все‐таки трезво будем смотреть на вещи, – тоном рассудительного человека проговорила Женя Аксенова. – Найдем сначала клад, а там видно будет, что с ним делать.
– Действительно, может быть, никакого клада и нет, – пожав плечами, промолвила женщина‐хлорофитум и как‐то расслабилась, очевидно, посчитав, что сумела выпутаться из щекотливого положения, в какое я ее поставил своими недвусмысленными вопросами на тему морали и совести.
– В самом деле, Игорь, – барабаня пальцами по столу, вступил в разговор до сей поры никак не выражавший своего отношения к проходившей дискуссии Егор. – Мы войдем в церковь и выйдем из нее так, что никто и не догадается о том, что мы в ней побывали. Мы же не собираемся никого грабить, убивать, даже причинять физический вред. Поверь, никто не пострадает.
– Правда?! – передразнил я Теплякова, делая дурашливое лицо. – А как же сторож в будке у ворот? Вы надеетесь на то, что он будет спать и не увидит, как отключатся камеры, как по двору будут ходить люди?