Страница 3 из 14
Кто не проводил лето в деревне у бабушки, тот никогда не узнает священного ужаса перед утренним умыванием леденящей водой из подвесного чугунного умывальника с носиком, брезгливости к засиженной мухами деревянной уборной и благостного тепла от стакана горячего чая во время завтрака на улице прохладным утром. Игорь познал все это в первый раз в колхозе, так как бабушки в деревне у них не было.
– Доедайте скорее. Пора на поле. Два человека остаются на кухне помочь мыть посуду и чистить картошку, – объявила ЛЛ.
Лес рук взметнулся над столами.
– Завгородняя и Шехтер. Все остальные взяли куртки и пошли со мной.
Уборка картошки заключалась в следующем. Молодой деревенский парень в телогрейке сначала подмигивал группе зябко ежившихся девочек и в упор игнорировал парней. Потом взбирался на трактор с прицепной бороной и колесил по полю. Картошка, местами порезанная, вылезала из земли. Девочкам давали холщовые мешки, куда они собирали белые клубни. А парни подхватывали эти наполовину полные мешки, тащили их к грузовику, стоявшему у края на дороге, вываливали картошку в кузов и приносили пустые мешки назад девочкам.
На обед всегда подавали кучу хлеба, нарезанного неровными ломтями, жидкий суп (дома Игорь готовил и получше), на второе слипшиеся макароны с котлетой, и на третье – компот. Игорю так ни разу и не довелось дежурить на кухне.
По вечерам после ужина из каши-размазни и жесткого мясного гуляша с подливкой, набрав хлеба на вечер, в комнату парней набивались девчонки, и до самого отбоя Игорь распевал песни из репертуара «Машины времени», «Воскресенья» и Антонова.
– А можешь че-нить иностранное? – попросила как-то раз Лена Завгородняя.
– Н-на английском я не очень, – признался Игорь. Он, конечно, мог немножко и на английском, но стеснялся своего акцента и потому пел, только когда Ирки и мамы не было дома. – Разве что «Распутин» из репертуара «Бони М».
– О, давай, – хором попросили девчонки.
– Ра-Ра-Распутин, рашас грэйтест лав машин, – запел Игорь.
Второй припев уже подпевали все девчонки и Веня с Серегой.
– А «Мурку» знаешь?
– «На Дерибасовской открылася пивная» можешь?
– А че-нить блатное?
Игорь запел их дворовую песню, по аккордам которой его учили играть на гитаре пацаны на районе:
– Хорошо быть кисою,
хорошо собакою,
Где хочу пописаю,
где хочу покакаю.
Благодарная аудитория заржала.
Однообразная работа по сбору картошки иногда разбавлялась сбором свеклы на соседнем поле или яблок из колхозного сада через дорогу. Как назло, весь сентябрь выдался солнечным, без осадков. В плохую погоду полагался выходной, но группа отпахала на полях ровно 30 дней.
В вечер перед отъездом мастачка собрала всю группу вместе в девчоночьей спальне и раздала всем первую стипендию. Двадцать рублей каждому. Будущие повара зашумели. Гордый Игорь разглядывал свой первый заработанный червонец и две пятерки, и налюбовавшись, бережно положил их в карман. Кошельком он еще не обзавелся. Девчонки запихивали деньги в бюстгальтер.
ЛЛ откашлялась.
– Ребята, нам нужно выбрать старосту и комсорга на весь учебный год. Вы все комсомольцы. А наше училище ведет активную общественную жизнь. Так что нам нужно выбрать ответственного за дела группы человека и комсомольского вожака. Есть кандидатуры?
Все молчали. Никто не хотел высовываться.
– Тогда я предлагаю на роль старосты Лену Завгороднюю, а комсоргом Игоря Вищаненко. Оба они достойно трудились и имеют среди вас авторитет, – сказала ЛЛ, оглядывая лица студентов.
Девчонки загалдели:
– Да, Лена и Игорь!
– Игорь, он классный!
–. Точно, Завгороднюю и Вищаненко!
Лена покраснела и согласно кивнула.
Игорь же представил себя головняк по поводу выбивания из каждого студента мизерных комсомольских взносов, нудные собрания после уроков с комсоргом училища, отчетность о политической работе группы и замотал головой.
– Нет, нет, у меня это, вечерняя школа, уроки музыки и… больная сестра, за которой нужен уход.
Он представил себе гневное лицо Ирки, которую он так шустро записал в инвалиды, но отступать было поздно.
– Я могу быть комсоргом, – раздался голос Венечки.
Все оглянулись.
– Сестры у меня нет. И уроков музыки тоже. А вечерняя школа… Это долг каждого советского гражданина – получить среднее образование, так что я спокойно могу совмещать учебу и общественную работу.
Венечка расплылся в улыбке. Серега Терехов поднял руку и пробасил:
– Предлагаю кандидатуру Вениамина Шехтера на роль комсорга группы 812.
Игорь облегченно вздохнул и одним из первых поднял руку, голосуя «за».
После собрания несколько девчонок ввалились в комнату парней поздравить Веню с должностью. Другая причина позднего визита заключалась в том, что группа из пяти девочек и трех парней заранее договорилась пойти во фруктовый сад через дорогу и под покровом ночи набрать себе домой яблок.
– Я не пойду с вами, – вдруг сказал Веня. – У нас дома этих яблок завались. Яблоня растет у дома.
– А у меня живот болит, – добавил Серега. – Весь вечер бегаю в уборную.
Игорь слегка расстроился – ведь собирались же вместе, даже накануне приготовили свитера, завязанные у горла, вместо сеток и кошелок. Но девчонки заканючили, что боятся идти одни по темноте, и Игорь отправился с ними. Собирать яблоки ночью еще то занятие, но Игорь еще днем приметил пару деревьев, где оставались спелые плоды. Да и падалица сгодится. Если вырезать червивый бочок, то на варенье пойдет.
По дороге назад в Стаханов непомерно раздутый чемодан Игоря уже не влезал на верхнюю полку. Девчонки предоставили в распоряжение Игоря целое сиденье, чтобы он мог играть на гитаре, а они – петь. Песню про Распутина и кошек с собачками Игорь играть не стал. Но остальной свой репертуар играл охотно и по нескольку раз.
– Мы охотники за удачей, птицей цвета ультрамарин! – горланил весь автобус.
Заднее сиденье автобуса заняли мешки с картошкой и яблоками, которые ЛЛ везла себе домой. Игорь не сомневался, что это был «подарок» от руководства колхоза за усердный бесплатный труд дружного коллектива группы 812.
Глава третья. 12 градусов – температура хранения бананов
После колхоза мастачка дала 812-й группе отдохнуть целых четыре дня, приказав явиться в училище в понедельник, пятого октября.
Игорь подолгу сидел в горячей ванной, вспоминая жалкое подобие мытья после работы на поле в тазике с еле теплой водой, нагретой кипятильником. После гибели отца семья Вищаненко получила двухкомнатную квартиру на проспекте Ленина, в доме № 10 на третьем этаже. Квартира в пятиэтажном доме старой планировки с крошечными прихожей и кухней, рассохшимися оконными рамами и домашним телефоном была бы мечтой многих стахановцев. Но Игорь не задумываясь променял бы все эти блага на живого отца и частный домишко с печным отоплением, где они жили до взрыва.
– Че, тока яблоки привез? Больше ничего, что ли, не было? – спрашивала Ирка, приканчивая очередное красное яблоко.
– Больше ничего не было, – огрызнулся Игорь. – А ты? Много чему научилась за месяц?
– А че мне там учить? Я и так все умею. Я вот клиентку заимела.
Игорь удивленно поднял брови.
– Да, да, – радостно закивала мама. – Тетя Клава со второго этажа, ну, та, что в столовой работает. Ее же теперь заведующей смены поставили. Ирочка ей пошила новый белый халат. И блузочку заканчивает. Это полезное знакомство. Может, и тебя туда устроим, как разряд получишь.
Игорь неопределенно пожал плечами.
– Ужинать идите! – крикнула Ирка из кухни.
– Че у тебя там? – спросил вечно голодный после скудного питания в колхозной столовке Игорь.
– Суп с галушками. На второе – картофельные зразы из кулинарии со сметаной.
Три большущие толстые галушки из теста лежали в тарелке Игоря. Ирка полила их растопленным сливочным маслом, посыпала чесноком и рубленым укропом, и только потом залила горячим бульоном.