Страница 8 из 18
Другие ученики и мастера академии, постоянно удивлялись, как это такие разные они могут быть связаны такими крепкими узами дружбы. Ведь если посудить они относились к совершенно разным сословиям: Ремир был сыном простого пахаря, Дэгарон был сыном солдата, а Стогар был рождён в семье одного из влиятельнейших лордов Денетории. Казалось бы, такие противоположности никогда не смогут найти общего языка. Однако они нашли, что ещё раз доказало, что все стереотипы и предрассудки по своей сути абсолютно глупы.
– Стогар, ты сегодня говорил со своим отцом? – неожиданно прервав всеобщие размышления, вопросил Эльрин.
– Нет, когда я уходил он ещё спал, а что?
Эльрин глубоко вздохнул.
– К сожалению, я должен немного омрачить наш праздник. Вчера из Гороса прибыл голубь с посланием – на орков напали. Огромный флот иноземцев высадился на их берег. И я боюсь ситуация у них очень серьёзная, ибо в послании они просят нас о помощи.
– Орки? Просят нас помочь им?! – в недоумении чуть ли не прокричал Дэгарон. – Ну, это неслыханная дерзость, на каком вообще основании мы должны помогать им? Из-за них наша страна уже дважды была на грани гибели!
– Видишь ли, мой друг, – почесав затылок, ответил принц, – мы не знаем, кто на них напал. Вероятно, в самом послании об этом говорится, но я его ещё не видел. Всё это мне совершенно не нравится, и поэтому я считаю, что нам нужно быть настороже. Впрочем, принимать какие-либо решения пока рано. Мне важно узнать, что на этот счёт думает отец.
– В таком случае, – проговорил Стогар, – нам не имеет никакого смысла здесь задерживаться. Всё это и правда, очень странно, и я боюсь, как бы не было беды.
На этой минорной ноте друзья уже было хотели покинуть «Акулью пасть». Однако в тот миг, когда они расплачивались с тавернщиком, в заведении ввалился отряд из десяти подвыпивших мужиков. Едва завидев их наглые рожи, друзья поняли, что спокойно покинуть «Акулью пасть» им не дадут. Так оно и вышло, один из бродяг – вероятно главарь отряда, подойдя к барной стойке, грубо отпихнул Ремира в сторону, откровенно провоцируя парня на столкновения. Ремир как человек неробкого десятка, обиду терпеть не стал и так пихнул своего обидчика, что тот отлетел в сторону и впечатался носом в спинку стула.
Завидев бесславное падение своего предводителя, остальные пьянчуги разразились потоком грязных ругательств, и уже было хотели ринуться на друзей, но Эльрин выйдя вперёд, быстро охладил их пыл, вынув из ножен меч. На лицо принца было просто страшно смотреть, обычно спокойные и мягкие его голубые глаза сейчас источали физически ощущаемый гнев, а само лицо было так перекошено от злости, что стоявший спереди бродяга судорожно сглотнул и, оттаптывая своим товарищам ноги, попятился назад.
Видя, что пьянчуги не стремятся убраться восвояси и по-прежнему стоят на своих местах, заграждая друзьям выход из таверны, Эльрин буквально взорвался:
– Да, как вы смеете! Вы ничтожные отродья, больная рана на теле страны! Вы тянущие наше государство в бездну тупости. Как смеете вы загораживать нам дорогу. Или может вы не поняли, кто стоит перед вами. Может быть, вы не узнали меня? Так вот смотрите! – Эльрин скинул с головы капюшон, и угрожающе подняв меч, двинулся вперёд.
Бродяги обомлели. Теперь они узнали Эльрина. Поняв свою ошибку, и испугавшись поднятого над их головами меча правосудия, пьянчуги, попадали на колени и слёзно принялись просить у принца прощения. Они клятвенно обещали, что больше никогда не станут никого задирать и вообще отныне не возьмут в рот ни малейшей капли спиртного. А после, испросив у принца разрешения покинуть таверну, буквально вылетели наружу и кинулись наутёк.
Бросив тавернщику ещё несколько десятков досов за поломанный стул, друзья неспешно покинули «Акулью пасть» и, распрощавшись, направились каждый по своим делам.
Оставшись в полном одиночестве, тавернщик первым делом достал с полки бутылку крепкого рома, и, откупорив крышку, враз наполовину осушил её. После этого вывалив своё тело из-за прилавка, он неспешно подошёл к входной двери и замкнул её на ключ.
Затем, что-то, пробурчав на тему того, что на сегодня ему хватит принцев, бродяг и прочих сомнительных личностей, тавернщик добрался до погреба и, отворив покрытую въевшейся заскорузлой грязью дверь, скрылся в его тёмном прохладном мире.
***
– А я ещё раз повторяю Килан, это очень плохая идея!
Форин встал из-за стола и принялся мерить шагами кабинет.
– Кто его знает, что может нас там ожидать, да и вообще верить оркам, самое последнее дело. Стоит ли мне напомнить вам, что они мерзкие, гадкие, бесчестные и подлые твари?
– Нет, – глубоко вздохнув, откликнулся Меагорн, – не нужно, память об их деяниях ещё очень свежа, и хоть и прошло больше двадцати лет, я сомневаюсь, что орки изменились.
– Ого, сам маг на моей стороне, – скривив губы, улыбнулся гном, – нужно сказать хронистам, чтобы они занесли этот великий момент в свои пыльные манускрипты.
– А если без шуток, – вмешалась в разговор Эвисена, – разве у орков достанет сейчас могущества, выйти против нас? Ведь они же должны понимать, что если мы пошлём на их территорию вооружённый отряд, и узнаем через какое-то время, что отряд этот был ими убит, то мы отправим на Горос всю нашу армию. И тогда уже орки будут просто уничтожены, ведь так Аэлмар?
Командующий эльфийской армией коротко кивнул, подтверждая слова своей королевы.
– А если на них и правда, напали? – уперев руки в боки, предположил Дроу. – Если сейчас в этот самый миг огромная армия неведомых захватчиков уже завоевала остров и движется к Денетории? Нам нужно действовать и действовать немедленно! Иначе нас просто застигнут врасплох, и как бы сильна не была наша армия, мораль её будет подавлена.
Мнения разделились, Килан понимал, что его слова станут решающими, однако с выводами не торопился. С одной стороны, орки уже очень долго не давали о себе знать, и король толком не знал, что именно происходит на острове. С другой стороны, он был уверен, что они не посмеют объявить войну Денетории. Так как для них это стало бы практически самоубийством. Ведь даже тогда, когда страну разрывала гражданская война, даже с таким вождём как Азаруг, орки всё равно потерпели поражение. А сейчас, когда королевство забыло, что такое голод и бедность, и поднялось на ноги, у них и вовсе не было бы никаких шансов на победу. И что же оставалось? Поверить им? Послать на Горос войско?
По-прежнему не сказав ни слова, Килан встал и подошёл к окну. После праздника Первого Дня Лета, столица просыпалась очень медленно. Многие лавочки были ещё закрыты, не было видно и обычно уже заполнявших в это время улочки столицы людей, эльфов и гномов (которые, после того как Форин отменил суровый закон Кастер-Тулума запрещающий без специального разрешения короля покидать Тёмные Пещеры, стали в столице королевства частыми гостями). Поднявшись вверх, взгляд Килана начал блуждать по островерхим шпилям, протыкавшим своими оконечностями, словно иголками чистое голубое небо, по красивым вычурным крышам, радующим глаз необычностью своих форм, по возвышающимся вдали сторожевым башням крепостной стены, которые своими безустанными зоркими бойницами надёжно охраняли городской покой. Доротос был величественным городом, и в этом его величии была немалая заслуга короля. Килан просто не мог поверить, что на земле найдётся сила, которая сможет захватить этот город. Не мог он поверить и в то, что найдутся те, кто смогут покорить его страну. Впрочем, король резко прервал эти свои мысли, которые были очень близки к гордыне. А гордыня, никогда не приводила правителей к чему-то хорошему.
Ещё раз, пробежавшись взглядом от крепостной стены к городской площади, Килан развернулся и, приметив, что все смотрят на него, проговорил:
– Друзья мои, каждый из вас по-своему прав. Я прекрасно помню, что сделали орки и вы знаете что я по сей день считаю их своими врагами, однако нынешняя обстановка обязывает нас быть как осторожными, так и мудрыми. Послать на Горос маленький отряд, означило бы приговорить этот отряд к смерти, ведь в случае если орки нас обманули, они без особого труда его уничтожат, а если им и правда нужна помощь, то небольшой отряд помочь им не сможет никак. Соответственно на остров нужно посылать сильное войско, силу, которая сама по себе будет самостоятельной и которая будет способна, как и помочь, так и постоять за себя.