Рассвет над Самуром

Оттого предложение Реина немного пограбить купчин из Самура, Аксель воспринял позитивно. Пару-тройку грабежей, с десяток золотых, с глаз долой это унылое баронство и привет Тритикам. Даже если попасться страже — Гортам Затарийский не сказать, что безбашенный вояка и солдафон. Приятный человек, договориться всегда можно.

В каком моменте Аксель перешел дорогу Создателям непонятно. Грабежи шли как по маслу, он даже успел насладиться теплом тела, взятой насильно дочки беглой купчихи из Южной Каталии, когда всю банду приняли во время нападения на гильдейский обоз тканями Самура.

Новый королевский наместник Джерк Хилл: человек злой и решительный, скрывающий демоническую сущность под личиной простого парня. Отчего демоническую? Ни один светлый маг так сильно не бьет световыми разрядами. Это заклинание, чтобы рука дрогнула при касте в бою. От монстров, на которых проходит с усиленным эффектом, от нечисти и нежити. На последних заклинание раскрывается в полную силу.

Есть некое противоречие, что Создатели наделили его титулом, но Аксель уверил себя: исключительно для превознесения героя, в будущем непременно сумеющего превозмочь столь опасное исчадие подземного мира.

«Возможно, это будет даже он. Чудом вырвавшийся из заточения спаситель Шайна!» — мечтал Аксель на лежаке из грубых досок в подвале ратуши, среди смрада мужских тел и запаха кислой капусты. — «Я отыщу загадочный артефакт, какой-нибудь Меч Звездного Императора или Корону Повелителя Миров, разрушу темницу и сделаю наместника своим рабом. А принцессу — постельной грелкой.»

Обычно на этом месте Акселя сносило в сон, ибо больше пяти минут раздумий измученное трудом в шахтах тело не выносило, проваливаясь в спасительное забытье. Но даже поласкав свое эго выдуманным артефактом и, начиная представлять будущий бой «спасителя Шайна» со скрытым в теле наместника демоном, Аксель впадал в легкую тревожность, если не панику.

Когда новый наместник «угостил» его своим навыком: у Акселя перед глазами пронеслись вспышки, кулаки рефлекторно сжались намертво, сердце пронзила острая боль, конечности закололо. Это заклинание так не должно работает! Как сын шателена, человека — командующего обороной всего замка барона, он знал все основные заклинания назубок: по отблеску сияния и по положению рук кастующего. «Разряд света» низкоуровневое заклинание, откуда столько боли?

Несколько секунд под «разрядом света» в виргате Йоргена, показались ему тогда, дольшими, чем вся его прожитая жизнь. Помидоры на площади в лицо — тяжким оскорблением, за которое наместник обязательно заплатит.

Вместо этого приезжает принцесса, причем оказывается во второй раз, крутит шашни с наместником и начинается сплошная несуразица. Титулы, освобождение шахт, тяжелая воспитательная работа по отбиванию породы.

Каторжан привели через три часа после зачистки шахт. После спуска в первый зал, Аксель воочию увидел оплавленный пол и выщербленные магией стены. Конечно, после разбора множества частей тел, ранее бывшими могучими големами.

Только эти части первый отряд, состоявший из каторжников, собирал два дня. Ведь все конечности големов можно было пустить в дело: на пемзу, щебень, плитки, украшения, ограды, сувениры, поделки. Всё разобранное было аккуратно сложено у входа. Половину сразу раздали жителям Самура, набежавшим саранчой поглазеть на происходящее. Остальное забрала гильдия каменщиков под процент от реализации сделанных из них поделок.

Растянувшись на холодной земле Аксель безучастно смотрел на радостных жителей. Ныли ноги, отваливались руки, шея грозилась покинуть тело. Впервые он пожелал очутиться на месте любого из них. Даже не потому что впереди был второй зал из железных големов. Хотя говорили, там придется отскребать пол от монолитного слоя металла, зажаренных и спекшихся монстров.

Хотелось ощутить на мгновение позабытое чувство: каково это — быть счастливым?

К нему, через неделю после приговора наместника, приезжал отец, еще крепкий и суровый воин, с прибавившимися сединами в редких прядях волос. Отца пустили на разговор, вывели Акселя, и первым делом он врезал сыну тяжелым кулаком в ухо.

Раньше он бы возмутился, дал сдачи, заорал, но сейчас лишь покорно принял удар многострадальной левой стороной. Ударом больше, ударом меньше — стоит ли возмущение траты энергии? Впереди десять лет тычков, подзатыльников, подножек, ударов от жителей города и городской стражи.

— Выкормыш смрадной выхухоли. — выругался отец. — Что же ты натворил⁈

— Прости, отец. — сумел он выдавить всего два слова.

В семье еще два сына и дочь, отцу стоит позабыть про Акселя. Так хотелось ему сказать. Побыть честным. Напоследок. Десять лет слишком большой срок, чтобы строить планы увидеть отца в следующий раз.

Кажется, отец немного его понял. Обнял, начал коряво утешать. Просить потерпеть. Вызовы перед нами — делают нас только сильней.

— Если дождь застал тебя в поле, не жди пока утонешь в грязи. — Выдал он потрясающую мудрость. — Скользи по траве и славь Создателей!

Акселю хотелось плакать. Стать тем самым дождем, а снизу чтобы было болото с увязнувшим в нём, демоническим наместником. Но не скажешь же о таком — отцу. Он, итак, пытается помочь. Барон с трудом сына отбил, за большую сумму и виргату Йоргена. У простого шателена нет ни значимого количества монет, ни земли. Клочок надела с домом в замке не передаётся.

Это конец: хочется судорожно биться об каменный пол подвала, на глазах равнодушных стражей.

— Худшее из всех зол, перестать пытаться. — Аксель сам не особо верил произнесенному, но слова были для отца. Немного нужных ему, он подобрал. — Сталь закаляется в огне.

Отец испытывающе поглядел в его глаза, ударил по плечу и ушел не оглядываясь. Акселя завели обратно в подвал, где он, уткнувшись в жесткое изголовье, вцепился зубами в соломенный тюфяк, пытаясь скрыть слезы и стоны, рвущиеся из груди.

Он не видел, не знал, как его отец стоит на коленях перед домом семейства Ноккурет. День-второй-третий. Как проходят мимо него с равнодушными лицами Эрелана, Нилэя, Тротула, Кристер, Камия. Как каждый день немного меняются их лица: на них проступают злость, недовольство, гнев и кажется… жалость? Как возвращающаяся после гильдии Верлита, с высоким охранником в чёрном, глядя как местные мальчишки закидывают стоящего на коленях тухлыми яйцами, хмурится. Не выдерживает и ставит стену земли. Испугавшиеся пацаны дают дёру, его отец смущенно благодарит «маленькую леди Земли», но Верлита молча проходит мимо. Как на четвертый день к нему подходит Тротула Ноккурет коротко о чем-то спрашивая. Как он мотает отрицательно головой, а она, подумав немного над ним, кидает отрывистую фразу и уходит, а отец обессиленно падает, но собравшись, скоро встает и уезжает из Самура.

После разговора прошла неделя, начался Новый 902 год. В жизни Акселя Бафина не поменялось ничего. Побудка ранним утром, оправление в деревянном сортире за казармой, скрытым забором. Завтрак, распределение группы: кого в шахты, кто послабее, да выглядит больным — к мусорщикам. Кайло до кровавых мозолей. Стража, подбадривающая узников пинками. Обед из кипятка и куска мяса с черным хлебом. Неожиданно, но кормили их вполне сносно и даже без тухлятины. Вечерняя перекличка, подвал, ужин, полчаса жалобных историй от узников и факел уносят. Отбой.

Тем неожиданнее было короткое «Аксель Бафин» от толстого стражника с усами, немного прихрамывающим на ногу.

— Я! — вскочил с лежака Аксель.

Злить стражников самое тупое занятие на свете после оправления против ветра. Конкретно этот был сержантом Джилом Свакингом. В первый же день он так врезал «Колу» из их банды за неповиновение, что тот перевернулся три раза пока приземлялся.

— Уважаемый заключенный номер восемь, — вполне вежливо, но с явной насмешкой сказал он, пока «Кол» пытался отлипнуть от холодного пола подвала. — Их милость повелел не лупить почем зря вшивых бандитов, но оставил за нами правило выбора первого раза: карцер или подзатыльник. Это было тестировочное наказание, для понимания, что такое подзатыльник. В следующий раз, за неряшливую заправку спального места, ты пойдешь в карцер. Я бы не советовал: сдохнуть там быстрее, чем прогуляться по Жутколесью.