Рассвет над Самуром

Мы прошли по городу совсем немного с Джиро и Сурой: то тут, то там встречались знакомые лица, меня зазывали в гости, благодарили за часы, на которые я кинул гордый взгляд, как только наша компания вступила на площадь. Башенные часы сияли светлым небесным пятном на ратуше, главным образом из-за освещения и водяного орла на циферблате. Стрелки подбирались к десяти, но бывшие раньше полусонными и пустыми в это время улочки, были полны дефилирующего по ним народа.

На площади Влюбленных мы разделились: я послал Джиро в ратушу, где в хозчасти лежало всё добро, выбитое нашей командой с монстров. Знаю, неправильно хранить своё вместе с городским, но хранилища у команды пока не было. Вот построю банк…

Сам с Сурой отправился в «Голову ВарОрка». Где живо окучил Грету на предмет прожарки пшеничного крахмала на железном противне. Перекинулся приветственными словами со всеми завсегдатаями: городскими чиновниками, авантюристами, парой глав самурских гильдий. Все как один жаждали моего рассказа о столичной закулисе, потому как слухи ходили о моей деятельности самые дикие. То я принца убил на дуэли, то меня убили в пьяной драке, отравили, посадили за взяточничество в особо крупном размере, услали зачищать данж в какой-то Тьмутаракани.

Была даже версия, что меня выкрала чужая принцесса и увезла в свою страну, но популярностью, как малопатриотичная, она не особо пользовалась. Еще: вчера приехал Фирэлатр и клялся всеми Создателями, что у меня всё хорошо, но кто полуэльфу вот так просто возьмет и поверит?

Улыбчиво отметая все подозрения, я всем настоятельно порекомендовал прийти на празднование Нового года на площадь Влюбленных, где в краткой поздравительной речи у меня будет конкретика по результатам поездки.

Оставил Суру дожидаться результата в таверне, встретил прибывшего Джиро с кубом алюминия, отжатого у Кристаллического недоумка, и мы, распугивая всех горожан, пытавшихся с нами заговорить, своим «по слову короля!», благополучно избежав назойливого внимания, быстро добрались до Исхироса.

Кузнец то ли ждал нас, то ли лыжи свои куда смазал — сам дверь открыл.

— Дорогой Исхирос, — быстро сказал ему, не давая и слова вставить, — наш лучезарный король повелел организовать ежегодный шайнский чемпионат по метанию бонгурунгу. От славного города Самура участником, как королевский наместник, я вписал тебя.

— А? Что? — потешно задвигал отвисшей челюстью огромный детина, — но почему бонгурунгу?

— Потому что коровьи лепешки метать антигигиенично, — строго указал кузнецу. — А первым, на заседании только что организованной спортивной курии Шайна, было такое предложение от графа Сентенты.

— До меня слухи доходили, что граф ничем не погнушается ради золотых, — понимающе покивал головой Исхирос, — небось предвкушал, что один на старт выйдет?

— Недолго, — продолжил врать простодушному ребенку своей эпохи, — я предложил вместе с наградными монетами и лавровым венком послать талантливого победителя на всемирный чемпионат к оркам.

— А те бы его в чан сразу, — одобрил кузнец, — с венком на варку. Лихо ты его, ваша милость, поддел.

Мы просочились с Джиро в мастерскую Исхироса, несмотря на вечер, наполненную учениками, звоном всяких железяк, запахов металла, масел и даже хвойных. Канифоль или лак для печатной краски варили недавно.

— Исхирос, дружище, ты Самур любишь? — воззвал я к чувству патриотизма кузнеца, — завтра Новый год, а к празднику ничего не готово.

— Так и не готовились же никогда, — не понял он.

Что правда, то правда. Какой наместник будет тратить монеты на всякие глупости, когда их в карман присунуть можно. Даже в Тритикаме целенаправленных празднеств не проводили, на площади рядом с королевским замком бывало что-то вроде капустника: с ангажированными шутами, магами, но и только. Всё торжество проходило во дворце, по словам Аиши, не особо пафосное.

В Самуре горожане с ветками хвойными, бродили по улицам пьяные. Дейвос Пирикон наш маг огня, если был в духе, выдавал минут на десять фаер-шоу. Вот и весь праздник.

Я встал в позу, откинул со лба отросшую челочку.

— С этого момента, как королевский наместник обещаю: празднование Нового года в Самуре будет затмевать все представления этого мира! Если ты мне поможешь, Исхирос, — специально польстил бородачу.

— Чем смогу, это мы завсегда, не извольте сомневаться, — немного растерялся, забормотав невпопад кузнец.

— У тебя сердце настоящего барда, — растроганно похлопал его по плечу, — всегда горит костерок усердия.

Я достал масштабированный куб алюминия.

— На абразивном камне надо натереть крошки с этого металла, грамм двести. В ступе тщательно растереть. Затем мне нужны опилки чугунные, у тебя в кузнице их полно. Через минут тридцать подойдет Сура с порошком. Этот порошок развести спиртом, смешать с крошками данного металла, затем в кашицу высыпать опилки…

Мне пришлось прерваться потому что Исхирос выпучил глаза, отвесил челюсть и глядел на куб алюминия у меня в руке не верящим взглядом.

— Да это же квасцовый металл, — вскрикнул он в голос.

Точняк, алюминий в чистом виде был редкостью всю историю, почти до Новейшего времени на Земле. В больших объемах до конца пятидесятых двадцатого века, до дешевого производства в промышленных масштабах. Стоил он дороже золота, даже после открытия способа получения и только через пятьдесят лет, к началу 20 века, его цена упала в тысячу с лишним раз. Третий Бонапартий, например, щеголял в камзоле с пуговицами из алюминия и имел столовый набор из этого металла. Отчего другие императоры сильно завидовали, страдали и морщились.

— Ну что, лошары, — посмеивался над ними Наполеон III, — всё так же жрете с золотых вилок?

Финал был немного предсказуем: европейские императоры обозлились и подбили германского на войнушку. Немцы шустро надавали по щам французам и увезли алюминиевый камзол вместе с содержимым (в смысле с Наполеоном) к себе в фатерлянд.

Чернышевский прозвал алюминий металлом социализма и всячески пиарил среди друзьяшек. Но я же круче всяких там императоров и властителей дум: буду прожигать как типичный нувориш самый дорогой, после магических геркулита и ридия, металл на развлечения горожан.

Вот прямо сейчас у меня зашла мысль, что неплохо порошок с лаком смешать и вот вам краска-серебрянка. Шайред Четвертый, придворные, аристо как на ярмарке увидят пару павильонов в таком цвете — лопнут от зависти. Но пойдем по порядку.

— Дорогой Исхирос, — начал приводить в чувство кузнеца, — у меня в загашнике много чудес, ну подумаешь какой-то квасцовый металл. Да я тебе, вернее ты нам, Самуру, Шайну, королевской фамилии тоннами такой делать будешь. Но давай для начала Новый год правильно отпразднуем, по-человечески. Пора бы уже включить счастье в константы тонкой настройки Вселенной!

— Тоннами, — пробормотал всё еще ошеломленный Исхирос.

До Вселенной ему дела пока не было. Это к лучшему, иначе меня с такой скоростью заносит в метафизические дали — любого космолога согнет от перегрузок.

— Обещажки, — энергично поклялся ему. — Если будешь меня слушаться. Джерк Хилл никому не врёт! По крайней мере сам, — добавил я потише. — по серьезным вещам. Шучу беззлобно, поднимаю настроение, ну где ты второго такого наместника при самодержавии найдешь?

Как показало время, кое в чем я всё же ошибался.

Тогда Исхироса только успокоил и снова ошарашил, когда с невинным видом попросил к его коровкам заглянуть. Хозяйство у кузнеца большое, хотя по дому у него в основном подмастерья шуршат. Жену Исхироса еще лет пять назад монстры сожрали, а пара коров и свинюшек остались.

Вот к ним я собрался с ведром извести и углем. Не, ну где я еще калиевой селитры возьму по своему рецептику из Жутколесья? Селитряниц у нас нет. Да и ждать два года времени нет. Новый год завтра.

Пара минут позора и непонимания, затем кузнец со скорбным лицом провожает меня с ингредиентами к коровнику. Вонь заходит даже через маску, но вывалив в навоз свои материалы я кладу сверху магический рецепт и быстро выдаю импульс.