Страница 7 из 9
– Хм… Тварь богопротивная,а как здорово всё придумала. Это поможет?
– Честное драконье слово!!!
Уходя, девочка с удовольствием пнула драконий хвост.
– Погоди, – спохватился дракон. – Ты в зоопарке была?
– Ну, была.
– Чего там?
– Звери всякие в вольерах сидят. Когда люди приходят – звери прячутся. Детей к ним близко не подпускают. Скукота…
– Угу. Ну, ты иди, иди, а то вдруг чего не успеешь…
Задумчиво глядя ей вслед, дракон про себя отметил, что заросшая тропинка, которая вела к пещере, начала превращаться в широкую утоптанную дорожку.
«Возможно, что где-то там – на обочине проезжего тракта, где берёт начало малозаметная тропка, ныряющая в бурелом… там, где прежде находили путь только отважные безрассудные рыцари и обуянные жаждой наживы охотники за сокровищами… теперь там вкопали столб, надпись на котором гласит «К дракону», и скоро сидящая у столба девочка будет зазывать прохожих и брать с них за вход пять монет…»
В безрадостных картинах грядущих дней он видел школьные экскурсии по пещере и праздничные плакаты «Впервые в мире! Полёты на драконе!».
Три последних дня заставили его серьёзно задуматься о будущем и пересмотреть свои жизненные ценности.
Сокровищ, накопленных несколькими поколениями драконов, хватит на самый большой вольер со скалой и пещерой, где он спрячется, когда в зоопарк придут девочки.
Конечно, с одной стороны – он обрекает себя на жизнь за решёткой. Но с другой – с его стороны – будет казаться, что за решёткой находятся все остальные. С одной стороны, больше не будет ни рыцарей, ни охотников за сокровищами. Но с другой стороны, о его регулярном и правильном питании позаботятся специальные люди. Ибо лошади кончаются, девочки – вездесущи, а драконы долговечны.
Мама похвалила бы его выбор.
2012
Порча или порядок?..
Плохо быть начинающей ведьмой: уж я и беру недорого, и работаю от души, а всё равно клиентов мало. Оттого у меня опыту с гулькин нос, а денег еще меньше. И бабке своей я нет-нет, да позавидую: люди на неё только что не молятся!
Я частенько её навещаю. Вдруг из ума выживет и надумает секретом каким колдовским поделиться?.. Или даже помереть соберётся, а я тут как тут, готова в свои надёжные руки постоянных клиентов принять. Да мало ли что со старушкой в такой глухомани случиться может! Но вот чего я никак не ожидала, так это услышать от неё слово «пенсия». Да не просто услышать, а бабку за вязаньем застать, чем она отродясь не грешила.
– Принимай, Варвара, от меня в дар воротничок кружевной! Всю жизнь хотела что-нибудь эдакое связать, да недосуг было.
– Бабуля, а дальше что?! Неужели так и будешь до конца дней своих крючком нитки перепутывать? Кто же тогда зло творить будет? Ты ведь знаешь, на меня пока надежды мало, я начинающая.
– Хватит, своё отработала, Зла на земле и так поболе будет, чем предостаточно. А я ужо цельный свиток составила, чем мне на заслуженном отдыхе заняться, – кивнула она на рулон обоев, исписанный с оборота.
Похоже, торжественной передачи сборника фамильных заклятий сегодня не предвидится…
Воротничок выглядел так, будто бабка придушила кого, обмотав нитки вокруг шеи жертвы, а потом – чего добру пропадать? – аккуратненько сняла их с трупа. Я с благодарностью взяла чёрную путаницу, и воротничок тут же обвился вокруг моего запястья, медленно сжимаясь.
– Хэнд мэйд сейчас актуален, – вежливо говорю, – не скучай, бабуля, завтра зайду.
Со двора вышла, а там уже Скамейкина, бабкина постоянная клиентка, караулит.
– Что с нашей ведьмой стряслось? Я к ней надысь заходила, да не просто так, а по делу: спрашивала, как бы мне соседку извести. А она – не соседка, а бабка твоя – говорит, что больше не работает. На пенсию, видите ли, вышла! А мне что делать? К кому бежать?
– Ко мне бегите, я ведь тоже ведьма. Чего вы там хотели со своей соседкой сделать?
Скамейкина губы поджала:
– Ты, Варь, не обижайся, но какая ж ты ведьма супротив твоей бабки?
– Начинающая, – вздыхаю я.
– Вот то-то и оно! А мне надобно, чтоб наверняка. Что у тебя за удавка на шее, нынче так модно, что ли?
Караул! Воротничок бабкин уже к горлу подползает, едва перехватила!
– Это? Ах, это…Это такая штука… Бабулиных рук дело… – Тут меня осенило. – Это она вам передать просила, как любимой клиентке. Только, чур, помалкивайте, не то опять очередь выстроится, а она устала от вас от всех, отдохнуть хочет.
– Молчу, как рыба молчу, – зашептала Скамейкина, – давай сюда! Чегой-то это?
– Воротничок кружевной, не видно, что ли?
– А как же я им соседку… того-этого?
Мне-то почём знать? Зыркнула я на Скамейкину пронзительным взглядом, как бабка моя любит, и зловеще говорю:
– Сами уж догадайтесь. Ну, а если не выйдет ничего с бабулиным рукодельем, тогда ко мне обращайтесь. Я ей внучка всё-таки, не седьмая вода на киселе.
Скамейкина схватила воротничок и засеменила прочь. И я тоже домой пошла, ко мне вечером Тонька-буфетчица за приворотным зельем зайти обещалась. Если сработает, сказала, то деньги после отдаст.
Начинающим ведьмам выбирать не приходится: не соглашусь, так она рецепт в интернете найдёт и сама всё сготовит. Не знаю я, кто эти рецепты сочиняет, только доверия к ним нет. Хорошо, если Тонька своего ухажёра сразу отравит, а если сперва на сельчанах решит попробовать? У нас больница маленькая, реанимации нет, да и кладбище тоже невеликое. Нет, пусть уж лучше без аванса, зато мои потенциальные клиенты в живых останутся.
Следующим утром, едва я проснулась, Тонька-буфетчица прибежала. Охмурила, хвастается, своего Колю-машиниста, а моё приворотное зелье, мол, не при чём. Она его, как велено, в чайник добавила, и Коля этот чайник весь выхлестал, но приворотился не от зелья, а от пирогов её капустных, поэтому и платить мне не за что.
Взгрустнула я. Порчу на неё навести, что ли? Или бабку сперва проведать, раз обещалась?
Вышла из дому и тут же на Скамейкину напоролась. Ага! Значит, с воротничком ничего не вышло, вот и прискакала за моей помощью!
– Ну, как там бабулино кружево? – спрашиваю, а сама руки потираю.
– Сильна ведьма старая, ох, сильна! – качает головой Скамейкина. – Нацепила вчера соседка подаренный воротничок, а через час я слышу, будто стонет кто под дверью. Открываю: лежит она на крыльце, за шею держится, спаси, говорит, помираю! Вот ведь дура старая, – думаю, – да не она, а я: мужа своего давно схоронила, сын годами носу не кажет… Ну, изведу я её, а дальше что? Не ровен час, у меня сердце прихватит! И куда я поползу, когда соседка помрёт? Она-то в двух шагах, а до следующей избы через овраг не перебраться! Так что срезала с неё воротничок, будь он неладен, да скорую вызвала. Вот, навещать иду…
– Апельсинов купить не забудьте, – бурчу я, – кто ж в больницу без апельсинов ходит.
Тьфу! Не клиентка, а недоразумение! И как бабка с ней работала?..
– Бабуля! я пришла!
Молчит бабка, не отвечает. По всему дому следы грязные, будто глиной кто бросался. Опять, небось, голема слепила, да прикончить кого-то послала! И в самом деле, пенсия-то пенсией, а мастерство куда девать?
Вывели меня глиняные плюхи на задний двор, а бабка там у летней печки возится.
– Погляди, Варвара, какую керамику я забабахала. Блюдо называется!
Лежит на лавке кругляш обугленный в трещинах, словно паутиной затянутый, а посередине паук вылеплен – здоровенный, чисто цыплёнок бройлерный.
– Бабуля, каракурт как живой получился.
– А коли нравится, так бери, не стесняйся, я себе ещё налеплю. И ступай отседова, не мешай.
Зажала я блюдо под мышкой, и домой потопала. Хотя нет, не домой, мне же с Васьки-печника деньги за оберег выпросить надо. Оберег противутравматический я ему делала, а на той неделе прям перед Васькой балкончик рухнул, с которого наш батюшка анафему голосит, когда молодёжь на дискотеку топает. Балкончик рухнул, а Васька даже не запылился, только деньги отдавать всё равно не хочет и бегает от меня уже несколько дней.