Моя первая

Подходим к дому, руку в карман сую чтобы ключи достать, внутри все ещё липкое и противное от слайма.

– Ты Егор?-слышу со стороны дороги незнакомый мужской голос. Оборачиваюсь.

Пересекая тротуар, ко мне решительно приближается мужик средних лет, в деловом сером костюме и в очках.

– Ну я.-отвечаю громко. Плечи настороженно расправляю. Фиг знает кто это, и что ему нужно.

– Это ты моей дочери слайм на голову вылил?-кричит мужик, злобным взглядом сквозь прозрачные линзы дорогих очков сверлит.

Теперь понятно, кто это. Папаша нарисовался, разборки будет устраивать.

– Если бы ты научил свою дочь вести себя адекватно, этого бы не случилось.-отвечаю дерзким тоном, смело в его глаза смотрю.– Она получила за дело.

– За какое дело?– строго спрашивает мужик. Во злобном взгляде просматривается искренняя заинтересованность.

– Она этот слайм в мои карманы вылила.-говорю. В доказательство достаю из кармана испорченный проездной на автобус, слипшиеся купюры и связку ключей, покрытых липкой зелёной массой.

– Зачем?-спрашивает. Строгим стальным взглядом мои богатства осматривает.

– Это вы у неё спросите.-отвечаю резко и сваливаю все это обратно в карман.– Она мне больше убытка нанесла.-добавляю уверенно.

– Ну, Янка.-вспыхивает мужик, рукой вверх дёргает и кулак сжимает.– Я с ней поговорю.-говорит и уходит к оставленной дорогой тачке, что у тротуара аварийками моргает. Классная машина, внешне мне очень нравится.

И это все? Никаких угроз, попыток избить, требований публично извиниться. Кажется что нормальный мужик. Знает свою дочь, и то, на что она способна. А я уже мысленно приготовился отбиваться и отстаивать свою правоту.

– Почему нельзя пирожное сейчас?-в сотый раз спрашивает Леха.

– Потому что.-говорю сжимая в руках пульт управления, машинку по ковру гоняю. Устал отвечать на один и тот же вопрос. Сперва объяснять пытался, о том что он не один, и нужно теть Веру дождаться, для того чтобы вечером всем вместе за стол сесть. Он вроде понимает, у нас дома всегда так принято было, что мы за стол вместе садились. Но спустя пару минут, тут же все забывает и по новой меня достаёт.

Слышу что входная дверь открывается, пульт от машинки на тумбочку под телевизором кладу, иду встречать. Брат рядом скачет, как горный козлик. Не может дождаться когда мы за стол пойдём.

Теть Вера сегодня задержалась, обычно на пару часов раньше возвращается. Большой пакет из детского магазина на пол ставит, улыбается, пальто расстегивает.

– А мы пирожные купили!– выпаливает на радостях Леха.– Пойдём уже скорее пить чай!

– Вот как?-широко улыбается тётка и поправляет свои локоны, чтобы они не топорщились. От испуганной женщины что была сегодня днем, ничего не осталось.– А у нас как раз есть повод что отпраздновать! Нам дали место в саду!-произносит торжественным тоном.– Правда в соседнем районе, придётся на автобусе добираться. Я там купила немного вещичек в сад, надо померять.– указывает на пакет.

Леха со стойкостью бравого солдата вытерпел все манипуляции тётки. Она купила ему несколько шорт и футболок для группы, и одежду на прогулку.

Сидим на кухне, горячий чай пьём. У всех настроение хорошее. Брат пирожное за обе щеки уминает, ягоды нахваливает.

– Егор, а ты?-спрашивает теть Вера.

– А я сладкое не люблю.-отвечаю и улыбаюсь.

Теть Вера сама Леху в сад повезла, ей простительно немного опаздывать на работу. А я в школу иду, как на каторгу. Тяжёлый рюкзак на одном плече, в груди ярое желание повернуть назад и прогулять. Не хочу с этой стервой встречаться. Наверняка не простит мне мою выходку, ещё больше доставать будет, и всех вокруг против меня настроит. Понимаю что эта дура не стоит того, чтобы из-за неё красным аттестатом рисковать и поступлением на бюджет, но все равно неприятно. Вот бы она свалила куда-то в тёплые страны, лечить депрессию от потери волос. Надеюсь её хорошо обкрамсали. Представляю её красивое лицо обрамленное неаккуратными короткими перьями и смешно становится. Теперь даже хочется в школу прийти, чтобы на это посмотреть.

У калики на территорию школы Даша стоит. В тонком поношенном плаще, лицо бледнее обычного, трясётся от холода и от стыда. Подхожу ближе, вижу как у забора пьяное тело вошкается, встать пытается. Не сразу можно понять, мужчина или женщина. С виду бомж какой-то. Грязный, обросший, в порванных штанах.

– Доча!– извергает тело.– Быстро папке помоги!– приказывает заплетающимся языком.

Даша уйти хочет, но не решается. На месте застыла, с ужасом в глазах за алкашем наблюдает. По щекам крупные слезы катятся. Представляю как ей страшно. Сейчас ещё больше народу в школу пойдёт, увидят эту картину…

Рюкзак свой ей протягиваю, алкаша за руку тяну со всей силы, чтобы на ноги поднялся. Руку его за свою шею завожу, удерживаю.

– Показывай, куда вести.-говорю ей.

А она от удивления рот открыла, глаза огромными стали, чистыми, от хрустальных слез.

– Давай живее, пока никто не видит.-поторапливаю.

В себя приходит, спешит вперёд, мой рюкзак в руках несёт, к груди прижимает.

Оказалось, что живёт она совсем рядом, через дорогу. Дом приличный, квартира хорошая. Только омерзительно грязная, воняет тараканами и застоявшимся перегаром. Сваливаю её отца на грязный диван, руки оттряхиваю. Куртку об него испачкал.

– Тряпка есть?-спрашиваю.

Кивает молча, ведёт меня в свою комнату. На кухню убегает за тряпкой. Пока её нет, осматриваюсь. В этой комнате значительно чаще. Все бедное и убогое, но хотя-бы бардака нет. Книжек много. По всюду, куда ни посмотри. Под кроватью, на столе, на полу стопками сложены. Но запах… Из остальной жилплощади сюда несёт, как из помойки.

Возвращается, тряпку протягивает. Оттираю грязные пятна, улыбаюсь ей, чтобы не стеснялась. Бедно жить не страшно. Страшно жить в грязи. Так мама всегда говорила.

Взгляд цепляется за несколько толстых старых книг на полке над кроватью.

– Ого!-произношу и подхожу ближе. Беру одну из них в руки, обложку разглядываю.– Это же самое первое издание.-улыбаюсь переворачивая пожелтевшие старые страницы. Моя любимая серия фантастических приключений любимого заграничного автора. Сейчас такую книгу днем с огнём не сыщешь, именно в таком переплёте и с такой обложкой.– Откуда она у тебя?-спрашиваю.

Краснеет, взгляд в пол утыкает. Нерешительно теребит пальцами рукав застиранной серой водолазки. Стесняется со мной разговаривать.

– Сосед…-произносит чуть слышно.– У нас был сосед, старый филолог, книголюб. Он собирал у себя разные книги, покупал на барахолках, находил на помойках, сам много читал и давал мне свои книги.– голос сперва звучит очень тихо, настолько, что не разобрать какой он. Потом более уверенно и в тоже время немного нервно.– После того как он умер, его родственники все эти книги выкинуть хотели. Я забрала то что смогла.

– Это круто.-подбадриваю её.– Я тоже люблю читать.-признаюсь и снова улыбаюсь.

А она от моей улыбки ещё больше пугается. Нервно дёргает рукав, изношенную ткань растягивает и обнимает себя за плечи, будто прячется.

– Тебе лучше со мной не общаться.-произносит и взгляд отводит.

– Почему?-спрашиваю с вызовом. Сам знаю что она имеет ввиду, видел как к ней одноклассники относятся.

– Ты правда не понимаешь?-спрашивает и в глаза мне заглядывает.– Я изгой. Мышь. Если узнают что ты со мной разговаривал, к тебе будут относиться так же.

– Да плевать мне на их мнение.-усмехаюсь, уверенность демонстрирую.– Школа скоро закончится, большинство из них потеряется в проблемах взрослой жизни, и все что им останется, это вспоминать как они самоутверждались за счет твоей слабости.

Снова взгляд отводит. Немного дрожит, как будто ей холодно. Жалко её. Забитая настолько, что боится даже разговаривать, несмотря на то что умнее многих в классе.

– Слушай, ещё не родился человек, способный указывать мне с кем дружить.-говорю и за руку её беру, сжимаю немного. Кожа ледяная, немного влажная, рука слабая.