На стальном ветру

По сути, признала Чику, это не так уж сильно отличалось от вселения в прокси или теплокровное тело. Когда Чику связывалась по чингу с "Занзибаром", хирурги могли бы войти в ее палату в Лиссабоне и раздеть ее до мозга. При условии, что мозг был сохранен живым, она не знала бы ничего лучшего. Сигналы, поступавшие в ее мозг во время чинг-связи, были убедительными - она чувствовала, что находится где-то в другом месте.

Все, что сделала Джун, - это сложила эту иллюзию обратно, как в технике оригами.

- Она была в этом не одинока, - сказал Квами. - Таких, как она, тысячи даже сейчас.

- Я никогда о таком не слышала, - сказала Чику.

- Первые последователи столкнулись со значительным социальным отвращением. Позже, когда тела продвинулись настолько, что стали неотличимы от живых форм, обитателям не было необходимости афишировать свою природу. Конечно, нет никаких юридических обязательств делать это. Стали бы вы относиться к Джун по-другому, если бы знали?

- Нет, - сказала Чику. - Я имею в виду, я так не думаю.

- Но есть сомнения, - сказал Квами, - и вас нельзя за это винить. Это совершенно человеческая реакция.

- Почему так много тел? - спросил Педру.

- Они не все одинаковы - ее целям соответствовал выбор тел, а не сложность одного тела с настраиваемыми режимами. Но, как я уже сказал, прошло много времени с тех пор, как она в последний раз менялась. Одним или двумя из них она почти никогда не пользовалась, но не могла заставить себя уничтожить их.

- Могла ли она выжить... на поверхности Венеры, когда произошел несчастный случай? - спросил Педру.

- Не больше, чем мог бы ты, друг мой. Возможно, она и не нуждалась в воздухе и воде, но она была способна выжить в этой атмосфере не больше, чем все мы остальные. Но, как я уже сказал, ее душевное состояние было умиротворенным. На этом этапе своей жизни она много раз сталкивалась лицом к лицу со смертью и добилась своего рода принятия ее. - Квами переплел пальцы. - Но сейчас есть над чем поработать. Это было ее желание, чтобы от этих тел избавились, если они ей больше не понадобятся. Это те останки, о которых я упоминал.

- Мне очень жаль, Имрис, - сказала Чику.

- Не стоит. Она хорошо поработала и прожила долгую жизнь.

Они отправили девять тел к Сатурну, выплевывая их из "Гулливера", как семечки, причем каждое из них опережало следующее настолько, что они двигались по независимым траекториям. Из иллюминатора корабля они наблюдали, как они падают, мерцая при падении, застыв от шока на несколько секунд. Со временем, сказал Квами, тела будут проходить сквозь кольца. Частицы льда, вращавшиеся вокруг Сатурна, были рассеяны настолько слабо, что столкновения были маловероятны, по крайней мере, во время первого пересечения. Но тела будут петлять и прошивать кольца снова и снова. Рано или поздно, на десятом или сотом проходе, лед встретился бы со льдом, и при этой встрече произошла бы вспышка пара, белый выброс кинетической энергии. И за этим последовало бы временное распускание многонитевой структуры кольца, видимое, возможно, из космоса или с одной из безвоздушных лун планеты.

Но время и гравитация сделали бы свое целебное дело. Увлекаемые теми же резонансными силами, которые в первую очередь сформировали и поддерживали кольца, кусочки Джун займут свое место среди величественной процессии всех остальных ледяных осколков. Если бы не похожий на драгоценный камень оттенок химической примеси, невозможно было бы сказать, что в этих кусочках когда-либо была жизнь.

Чику и раньше доводилось видеть луны и астероиды, но ничего похожего на Гиперион. Спутник Сатурна отличался не своей картофелеобразной формой, хотя Гиперион был очень большим для объекта, который не был сферическим. Что было примечательно, даже красиво, так это степень, в которой этот маленький кусочек льда и грязи был покрыт кратерами, его поверхность была настолько изрезана, что стенки кратеров соприкасались и пересекались, образуя гребни, похожие на лезвия ножа, рисунок этих гребней наводил на мысль ни больше ни меньше, как о каком-то морском процессе роста, как будто это было луна, выращенная из какой-то жемчужно-серой разновидности коралла. А стены уходили вниз так далеко, что глубоко затененные кратеры становились похожими на устья пещер, таящих в себе мрачные тайны. Действительно, Гиперион был испещрен полостями. Это была скорее не луна, а слабо организованный рой обломков, движущийся в беспокойном согласии. В этих трещинах и пустотах можно было потерять города.

По мере того как "Гулливер" приближался, снижая скорость с тысяч до сотен, а затем и десятков километров в секунду, мало что указывало на то, что люди нашли применение этому месту. Горстка стробоскопов, радар отражается от какой-нибудь металлической установки или лагеря, но никаких городов, никаких посадочных площадок, никаких железнодорожных станций или отелей-казино. Пристегнутая ремнями к сиденью на время торможения, Чику подумала, что они приближаются безрассудно быстро, и она начала задаваться вопросом, действительно ли Имрис Квами задумал отправить их всех на верную гибель. Возможно, таково было его намерение с самого начала, с того момента, как он узнал о смерти Джун.

Самурай без хозяина, замышляющий собственное самоубийство.

Но вспышки двигателя и всплески коррекции курса были слишком рассчитаны для этого, и когда кратеры превратились в ландшафт, один из них внезапно окольцевался голубым светом. Квами резко повернул к этому кратеру, и чернота у его основания стала молочной по мере их приближения. "Гулливер" скользнул между острыми, как бритва, стенами, все еще двигаясь вниз слишком быстро, а затем произошло резкое движение радужной оболочки, когда дно кратера открылось, и за ним появилась упорядоченная голубизна, насыщенная огнями и сооружениями. А потом они оказались внутри, и дно кратера захлопнулось за ними, как ловушка для мух.

"Гулливер" сбавил скорость еще сильнее, пока они не стали двигаться со скоростью всего сотни метров в секунду. Они скользили в Гиперион, вниз по огромной глотке. Чику изумилась. Она видела внутренние помещения голокораблей, но это была инженерия совершенно иного масштаба. Горловина разветвлялась, открывая множество освещенных сводов. В этой крошечной луне было ошеломляющее количество пространства.

Они продвигались все глубже и в конце концов замедлили ход и пристыковались, "Гулливер" прижался к вогнутой стене полости в форме луковицы рядом с несколькими другими кораблями.

- И все это ради художников и недовольных? - спросил Педру. - У меня такое искушение попробовать самому.

- Уверен, что вам будут очень рады, - сказал Квами. - Есть только одна трудность. Почти каждый, кто контактировал с Аретузой, после этого обязан оставаться здесь. Разумеется, за исключением присутствующих.

- Я искренне надеюсь на это, - сказала Чику.

Они сошли на берег. Даже на поверхности гравитация на Гиперионе была лишь немногим больше, чем на Фобосе; глубоко внутри она едва отличалась от невесомости. На этот раз не предлагалось никаких браслетов или эпидермальных пластырей. Предполагалось, что если вы взяли на себя труд приехать в Гиперион, то должны были знать, чего ожидать.

Хозяин, встретивший их по другую сторону шлюза, был невысоким широкоплечим мужчиной с чрезвычайно белыми волосами, уложенными в тугие локоны, как у римского императора. Несмотря на то, что он был белым, у него была сильно загорелая кожа, от чего волосы казались только белее. На нем была коричневая одежда и черный кожаный жилет. Он пожал им руки, продемонстрировав мощную, жилистую хватку. - Добро пожаловать на Гиперион. Я Глеб.

Имя всплыло в памяти Чику, но детали оставались ускользающими.

- Мы пришли посмотреть на Аретузу, - сказала она.

- Конечно. Имрис - как дела? Конечно, мы были очень огорчены известием о кончине Джун.

- Я знал, что рано или поздно этот день настанет. Я бы хотел, чтобы все случилось не совсем так, как произошло, но она никогда не была из тех, кто уклоняется от риска.