На стальном ветру

- Но сейчас дело не только в этом, не так ли?

Она не хотела вести этот разговор прямо сейчас, да и вообще в любой момент между сегодняшним днем и концом Вселенной. Но, как говорится, лучше снаружи, чем внутри.

- Есть еще одна причина, по которой я хотела бы встретиться с Джун.

- Тогда это как-то связано с призраком, с воспоминаниями другой Чику. - Педру сделал ту милую вещь, которую он делал, когда был озадачен, а именно почесал под челкой, прищурившись на нее из-под нависших кудрей. - О которой ты еще не упомянула.

- Мы можем поесть? Умираю с голоду.

- А потом поговорить?

- Давай поедим. И ты можешь открыть бутылку вина - по крайней мере, одному из нас это понадобится.

Я собиралась пройтись по магазинам, но меня связали с этим заказом. Еще не слишком поздно, не так ли?

Они вышли купить вина, у Чику кружилась голова от танторов и искусственных интеллектов, она летела по улицам Лиссабона, как воздушный шарик на веревочке, едва привязанный к окружающему миру. Они купили бутылку хорошего патагонского мерло, затем изменили свои планы и на обратном пути в квартиру зашли в ресторан. В заведении были стены горчичного цвета, осыпающаяся штукатурка, которую, должно быть, перекрашивали тысячу раз, и все равно не помешал бы еще один слой. Уже смеркалось. Музыканты и их инструменты были загнаны в освещенный красным светом угол, как статуи в святилище.

- Это сложно, - сказала Чику, когда они доели половину своего ужина.

- Пожалуйста, - сказал Педру, делая паузу между глотками. - Когда с тобой ничего не бывает сложным?

- Теперь у меня есть воспоминания Чику Грин, и я знаю, почему она пыталась связаться со мной. - Она была рада музыкантам, певице фаду, невоспитанным посетителям ресторана, которые отказывались понижать голоса во время выступления. Шум создавал фон, который делал их беседу гораздо более интимной, чем если бы они находились в студии с ее молчаливой аудиторией из незаконченных гитар.

- То, что она мне сообщила, очень важно, и есть вещи, о которых я, вероятно, никому не смогу рассказать.

- Даже мне?

- Чику Грин доверила мне кое-что важное. - Она закрыла глаза. Ей отчаянно хотелось рассказать ему. Но это должно было подождать, вся правда об этом, ее сомнения насчет Арахны и Крусибла, пока она не поговорит с Джун Уинг. Она едва могла доверять себе с этим знанием. Это было похоже на огонь на ее языке, жаждущий освобождения.

- Ну?

- Я сделала открытие на "Занзибаре". Я имею в виду, что это сделала Чику Грин. Я... она хочет, чтобы я поговорила с Джун.

- Подожди. Теперь я в полном замешательстве. Паны хотят, чтобы ты поговорила с Джун, и твоя сестра тоже?

- Да. Но все не так просто. Панам нужна Джун для одного, а Чику Грин - для другого. И прямо сейчас я не думаю, что хочу рассказывать Панам о второй вещи.

- Что ж, я уверен, что их это устроит.

- Мне просто нужно с ней связаться. Мне наплевать на Аретузу, она может послать меня к черту, если это касается ее. Но есть еще кое-что... Я должна поговорить с ней об этом, и это должно быть в безопасном месте. Завтра на Венеру отправляется корабль. Паны доставят меня на борт. Я должна быть на этом корабле, Педру. Прямо сейчас в мире нет ничего более важного.

- Этому сообщению потребовались годы, чтобы дойти до тебя - что же могло быть настолько важным?

- Все. Ничего. Я не знаю и не узнаю, пока не поговорю с Джун. Я думаю, она поймет.

- И она заговорит?

- Она знала мою мать. Мой отец был ее другом еще до того, как познакомился с Санди.

- Возможно, тебе лучше поговорить со своими родителями. - Он поправил себя. - Я имею в виду, с Джитендрой. Мне очень жаль.

Ее мать и отец оба были еще живы. Джитендре шел двести тридцатый год, и он столкнулся с давно отсроченными последствиями пролонгирующей терапии, которой он подвергся в конце своего первого столетия. Санди была... где-то за горизонтом познания, ее разум менялся и переделывался заново, пока она стремилась к более глубокому пониманию физики Чибеса.

- Даже если бы они могли помочь, это не их проблема. Или твоя. Это касается только меня и Джун.

- Я все еще не понимаю, зачем тебе нужно лететь на Венеру. - Он сказал это так, словно межпланетные путешествия были какой-то новой рискованной причудой, вроде полетов на воздушном шаре.

- Даже если бы Джун была на другом конце Лиссабона, мне все равно нужно было бы навестить ее лично. Она не захочет со мной разговаривать, так что, если есть хоть малейший шанс избежать контакта, она им воспользуется. Она всегда может отклонить приглашение или проигнорировать прокси. Ей будет труднее, если я буду там во плоти, проделав весь этот путь с Земли. - Чику промокнула губы салфеткой. - Послушай, это всего лишь Венера - мы не говорим об облаке Оорта.

- Я мог бы пойти с тобой.

- Или ты мог бы остаться здесь и попытаться удержать свой бизнес на плаву.

- Мне на несколько месяцев задержали уплату комиссионных, - признался Педру.

- Вот именно.

- Значит, еще неделя или две ничего не изменят, не так ли?

- Нет, категорически нет.

- Поговори со своим приятелем с рыбьим лицом. Скажи ему, что это очень просто. Если он может перевернуть мир, чтобы заставить тебя отправиться на Венеру в мгновение ока, он, безусловно, сможет найти место для другого пассажира. Я очень недорогой. Я даже сам заплачу за выпивку.

- Мекуфи на это не пойдет.

- И ты не узнаешь этого наверняка, пока не спросишь, не так ли? - Он улыбнулся ей, поднял свой бокал и сделал глоток.

Пару дней спустя они сели на поезд с магнитной подвеской из Лиссабона, затем черно-желтый пассажирский дирижабль с терминала магнитной подвески доставил их в море, к основанию одной из атмосферных труб. Они поднялись на борт шаттла на уровне моря, через герметичный стыковочный док. Корабль уже находился в вакууме, готовый к отлету. Двигатель был абсолютно бесшумным и плавным - Чику напряглась, пытаясь уловить хотя бы отдаленный гул, когда они набирали скорость, но был слышен только белый шум кондиционера и негромкий разговор двух тамильских бизнесменов чуть дальше по салону.

Челнок поднялся из трубообразной пасти дымохода и продолжал подниматься. Затем он перешел в настоящий космический полет, и до встречи с проходящим мимо кольцевым лайнером оставалось час или два. Это было похоже на более толстую и безвкусную версию лайнера, который когда-то доставлял Чику на родильные орбиты. Он был белым с золотой и платиновой отделкой. Огромные части его мельничного колеса вращались в противоположных направлениях, имитируя различные силы тяжести на планетах. Другие компоненты - центральные сферы и цилиндры - оставались статичными. Это напомнило Чику чрезмерно изысканный свадебный торт.

Три дня полета на Венеру едва дали им время распаковать свои сумки. Лайнер был настолько огромен, что потребовались бы недели или даже месяцы, чтобы исследовать все его променады и галереи, извилистые ряды бутиков и ресторанов. Чику и Педру довольствовались помещениями корабля, приспособленными для земной гравитации, но даже тогда предстояло исследовать слишком многое. Бродя по залам, Чику наткнулась на репродукцию картины Ватто "Отплытие на Китеру". В картине чувствовалась меланхолия, несмотря на - или, возможно, из-за - ее странно противоречивого сюжета: резвящиеся нимфы и купидоны, группы задумчивых влюбленных, которые, казалось бы, готовятся сесть в лодку, чтобы покинуть этот ветреный остров Аркадии, а не прибыть туда. Значит, это не посадка, а прощание.

Мать Чику всегда была категорична в вопросах искусства. Ей было интересно, что сказала бы Санди об этой картине.

Часы поглощали друг друга. Периодически Мекуфи проверял, все ли в порядке с воспоминаниями Чику. Педру связался по чингу с Землей, чтобы завершить кое-какие дела, пока задержка во времени не усложнила это. Когда они были вместе, им было о чем поговорить. Чику не собиралась вмешиваться в дело Джун Уинг, пока не поговорит с этой женщиной. Педру в какой-то степени смирился с этим. В конце концов, у него были свои секреты.