На стальном ветру

Но никаких новостей не было. Когда "Ледокол" попытался найти передачу с голокорабля, там ничего не было. Возможно, в оценке местоположения была допущена ошибка - караван мог скорректировать свой курс, поместив "Занзибар" в несколько иную часть неба, видимую с 61 градуса северной широты. Чику повернула антенну в поисковом режиме, учтя эту возможную ошибку параллакса.

По-прежнему ничего не было.

В этот момент она вновь встретилась с Травертином и доктором Эйзибой, внимательно наблюдая за последним.

- Я не думаю, что это совсем неожиданно, - сказала Чику, изо всех сил стараясь, чтобы в ее голосе не звучал страх. - Когда мы улетали, констебли были в процессе установления внешней власти на борту "Занзибара". Сторонники жесткой линии не одобряли эту экспедицию, поэтому они, возможно, ввели запрет на все передачи, направленные вперед каравана, чтобы прервать контакт с "Ледоколом".

- Либо их там больше нет, - сказал Травертин.

Чику была благодарна за это. Это избавило ее от озвучивания этой почти невыразимой возможности.

- Никакой несчастный случай не мог привести к разрушению всего каравана, - спокойно ответил Эйзиба. - Мы можем потерять целый голокорабль - и не один, если нам не повезет, - из-за межзвездного столкновения или повторения "Пембы". Возможно, военных действий. Но не десятки, не весь караван. Кто-то все еще был бы там.

- Так почему же тишина? - спросил Травертин.

- Это должно быть навязано политически, - сказала Чику. - Это единственное объяснение. Вы, доктор, правы - весь караван никоим образом не мог быть уничтожен, и столь же маловероятно, что его отнесло так далеко от своего предсказанного местоположения, что мы не сможем поймать его снова. Тем не менее, я собираюсь расширить зону охвата - нам это ничего не будет стоить.

- В любом случае, они не нужны нам, - сказал Травертин. - Это они нуждаются в нас - в информации, которую мы им предоставляем, - но мы от них совсем не зависим.

- Я все равно хотела бы знать новости из дома, - ответила Чику.

Доктор Эйзиба кивнул. - Да, конечно. Мы все хотели бы этого. Вы должны продолжать поиски. Вы не думали о том, чтобы разбудить кого-нибудь из других специалистов? Я забыл все наше прошлое, но обязательно должен быть кто-то, кто что-то знает о дальней космической связи.

- Между нами говоря, мы знаем достаточно, - сказал Травертин. - А если мы этого не сделаем, Гочан заполнит пробелы.

- А как насчет наших собственных передач? - спросил Эйзиба. - Мы все еще отправляем их?

- Да, обратно на "Занзибар", - сказала ему Чику, - хотя в течение двух лет мы не можем ожидать ответа на все, что отправляем. Вперед, по направлению к Крусиблу, мы передаем стандартные протоколы приветствия для связи с Производителями, как непосредственно на планету, так и в ретрансляционную спутниковую сеть. Подтверждения не было, но мы все еще перехватываем исходящие передачи Производителей, те же самые лживые сообщения, которые они десятилетиями отправляли на "Занзибар".

Эйзиба сказал: - Возможно, оправдан более прямой подход?

- Думаю, это должно произойти при выходе на орбиту, - сказала Чику. - И если это не привлечет их внимания, мы приземлимся.

Чику бодрствовала уже шесть часов. Скованность покинула ее кости и мышцы. Теперь ей стало теплее, и тошнота прошла. Ее мыслительный процесс был острым, она перебирала возможности с нервной эффективностью молотилки. Она могла бы обойтись и меньшим количеством этого.

За это время Крусибл заметно увеличился в размерах - теперь ее невооруженный глаз мог различать зеленые и синие оттенки поверхности планеты, а также черные круги и дефисы, вызванные орбитальными структурами. Она не могла бы сказать, что это было, или что они парили в пространстве, но сверхъестественной регулярности их расположения было достаточно, чтобы сигнализировать о явной и затяжной неправильности - навязывании порядка и симметрии там, где их никто не ожидал. "Ледокол" уже произвел небольшую корректировку курса, чтобы приблизиться к одной из сосновых шишек, когда он выходил на орбиту. Они просто выбрали курс, который требовал наименьшего расхода топлива, рассудив, что двадцать две формы были по существу идентичны, по крайней мере в общих деталях.

"Занзибар" должен быть где-то там, сказала она себе. Он не мог просто исчезнуть, не говоря уже о всех остальных голокораблях. Даже если бы они начали проводить крупномасштабные эксперименты с ПЧФ, они не могли бы все одновременно пострадать как "Пемба". Не каждый голокорабль проводил бы один и тот же эксперимент или находился бы достаточно близко к другому, чтобы погибнуть в результате одной и той же аварии. Но были и другие возможности, и Чику почувствовала, что ее разум начинает выходить из-под контроля, тревога подпитывает ее худшие сценарии развития событий. Для начала, как насчет заражения? Массовые перемещения констеблей из мира в мир увеличили бы вероятность распространения болезней. Если бы был заражен достаточно большой процент граждан, социальные организации голокораблей начали бы разрушаться, что привело бы к потере контроля. Выжившим, возможно, и удалось бы добывать какие-то жалкие средства к существованию в затемненных социальных центрах, но у них не было бы средств поддерживать передачи. Она подумала о своих детях, роющихся в поисках объедков, медленно дичавших, пока голокорабли проплывали мимо Крусибла, неся груз дикости к звездам...

Но караваны путешествовали в течение двух столетий без значительных человеческих жертв вследствие какой-либо широко распространенной болезни, и несколько небольших вспышек были быстро локализованы с очень небольшим количеством потерь. Она знала, что совпадения случаются, но было крайне маловероятно, что все это время страшная инфекция скрывалась только для того, чтобы вырваться наружу, когда "Ледокол" уже был в пути.

Нет, молчание могло быть только политическим.

Но это была хорошая новость только в самом узком смысле, поскольку она не препятствовала выживанию ее близких. Это также означало, что события, должно быть, приняли резко авторитарный оборот. Ной и другие члены Ассамблеи никогда бы этого не допустили, если бы у них все еще был какой-то контроль.

Так что это тоже было совсем нехорошо.

Желудок скрутило от дурного предчувствия, и Чику вызвала Травертина и Эйзибу. - Пора будить Гонити и Гочана. Я не хочу втягивать их в это в последнюю минуту.

Травертин взглянул на Эйзибу. - Они оба одновременно?

- Да. Доктор, вы со мной?

- А почему бы и нет?

- Потому что я солгала вам и поставила вас в значительно более опасную ситуацию, чем вы ожидали. Мне действительно жаль, что все должно было случиться именно так, но это случилось, и настал решающий момент. Если я почувствую, что у вас есть какое-либо намерение поставить под угрозу нашу миссию, по какой бы то ни было причине, у меня не будет другого выбора, кроме как остановить вас. И я действительно, действительно, не хочу этого делать.

- Как далеко вы зайдете, чтобы остановить меня? - задумался Эйзиба.

- Убью вас, если придется. Или, во всяком случае, попытаюсь. Да, я способна на это, и на этом корабле есть инструменты, которые я могла бы использовать. Это было бы нетрудно, особенно так далеко от власти. Но я бы действительно предпочла этого не делать. Вы мне нравитесь, и думаю, что в будущем вы будете нам очень полезны, так что, пожалуйста, пожалуйста, не вынуждайте меня. Гонити и Гочан будут так же сбиты с толку и напуганы, как и вы, но они нужны нам на нашей стороне так же сильно, как и вы нужны нам. Да, я лгала, но всегда только в интересах каравана. Вы заботитесь о своих людях, доктор Эйзиба?

- Конечно, забочусь.

- Как и я. Страстно. Пожалуйста, поверьте мне, когда я говорю, что нет ничего более важного для дальнейшего благополучия наших граждан, чем успех этой миссии. Нам нужно спасать миры, доктор Эйзиба.