Мёртвое сердце

Сорана шатало, телепортация давалась ему тяжело – он не привык к такого рода путешествиям и магические перегрузки давали о себе знать. По мощёной дорожке навстречу двум магам уже спешила старая Ханна, заведующая хозяйством. Обычная женщина без всякого магического дара, честно выполняющая свою работу. Она работала в Башне так долго, что со временем стала восприниматься как член семьи. Ханна лично занималась стряпнёй и руководила закупкой необходимых продуктов и бытовой утвари, а вот уборка в жилых помещениях ложилась на плечи Сорана. Это было не так уж сложно, учитывая, что большая часть кабинетов, залов и комнат была закрыта и не использовалась по назначению.

– О-о-о, вернулись! Как раз к ужину, – Ханна улыбнулась.

– Как ты всегда угадываешь со временем, Ханна, в тебе точно не пропал талант провидицы?

Соран перевёл дух. Если мастер Реван шутил, значит его настроение становилось не таким мрачным и задумчивым как это часто бывало в последнее время. Вряд ли он забудет про задания, которые сам же дал Сорану недавно, но ученик надеялся, что учитель не заметит ещё одной его оплошности.

Ужинали, как обычно, все вместе. Ханна дипломатично не спрашивала о том, как прошёл визит в Башню Высоких Звёзд. Мудрая женщина была уверена, если Реван не рассказал всё с самого начала, не стоит донимать его расспросами.

– Ханна, как дела в городе? – скорее из вежливости, чем из интереса, спросил Реван.

Женщина тут же оживилась и принялась рассказывать, что на северных окраинах, кажется, видели оборотня, а в часовню на Старой площади повадился какой-то нечистый дух. Ханна с радостью бы передала все услышанные на улицах сплетни за время отсутствия Ревана, но вместо этого неожиданно замолчала, переменившись в лице.

– Ох, как я могла забыть! – Ханна всплеснула руками, встала с места и принялась что-то искать в кармане платья. – Вот!

Выудив из складок маленький неприметный конверт, она передала его некроманту в руки. Реван тут же узнал печать и, не говоря ни слова, вскрыл письмо. В нём сообщалось, что в городской тюрьме Сароха заключена под стражу известная воровка, Пташка. Осведомитель писал, что скоро состоится казнь и, если Реван ищет помощника в своём долгом путешествии, он должен торопиться и не скупиться.

– Ханна, – пробежавшись глазами по письму, сказал Реван, – оставь нас пожалуйста вдвоём.

Ханна улыбнулась, поднялась из-за стола и, попрощавшись, ушла. А тем временем Реван не верил своим глазам и неожиданной удаче, которая благоволила ему в этот день. Зная, что благосклонность Богов леди ненадёжная, маг решил, что не нужно терять время зря.

– Вот и нашлась наша спутница, Соран.

Подмастерье поднял на некроманта вопросительный взгляд.

– Пташка здесь, в тюрьме Сароха. Это наш шанс! Она проведёт нас через ловушки, которых наверняка в старом замке полно. Более того, нам скорее всего не придётся гадать, какую магию использовать, чтобы пройти через зачарованные земли!

– Вы уверены, что это хорошая идея? – Соран явно не разделял энтузиазма своего наставника. Подумать только, пытаться сотрудничать с неназванной королевой воров! – Эта женщина обворует нас при первой же возможности и сбежит! Не лучше ли обратиться в Лигу наёмников? Эти хоть предоставляют гарантии и возмещают ущерб… в случае чего.

– Против нас она не шевельнёт и пальцем, – Реван улыбался.

Учитель улыбался очень редко, а потому улыбка на его худом бледном лице выглядела особенно жутко. Тёмные длинные волосы, мягкими волнами обрамлявшие лицо, только усиливали эффект ужаса. В зеленоватом свете волшебных огней маг ничем не отличался от тех, кого с таким усердием изучал. Им несказанно повезло и, если слухи о происхождении Пташки правдивы, она сможет провести Ревана правильными путями к легендарному замку, который упоминался в дневнике Эрлины.

– Но… она же в тюрьме! – Соран попытался использовать самый веский аргумент.

– О, предоставь мне решить этот вопрос самому. Убери всё со стола и займись свитками, а мне пора кое-кому напомнить о своём законном праве,– с этими словами Реван покинул зал.

Соран остался один на один с уборкой и пугавшими его скелетами костяных драконов под потолком. Даже в малом обеденном зале всё убранство напоминало о том, чем когда-то занимались в Башне Кости.

Глава 3. На свободу

В камере стало темно – наступил вечер. И, хоть солнце ещё не село, тени от домов уже погрузили улицы во мрак. Мистлев была спокойна, темнота не пугала её, вопреки поверьям она ни разу не встретилась с душами тех, кого убила в своей жизни. Совесть не гложила её, не мучили воспоминания. Холодное равнодушие к окружающим досталось Мистлев с эльфийской кровью её отца, которого она никогда не видела. Она не злилась на него и не испытывала обиду, лишь благодарность за то, что ловчее, быстрее и гибче обычных людей.

Воровка сидела, прикрыв глаза, и ждала. Если ей удалось уловить отклик Мастера Масок, это значило, что её ждёт возможность сбежать отсюда. В то, что за ней придёт благородный рыцарь или даже собратья по цеху она не верила. Да, в Стае она обладала авторитетом, но много там было и тех, кто смог бы заменить её, она была не единственной жрицей Многоликого. Да и немало тех, кто желал избавиться от слишком удачливой конкурентки.

Когда за ней пришли, ещё не настала ночь. Пара стражников ввалилась в камеру, оба были вооружены до зубов. Маленькая Пташка только усмехнулась про себя, слыша, как звенят кольчуги и как тяжелы шаги людей. Её опасались, но, кажется, совершенно зря – Мистлев была безоружна и не владела боевой магией. Маг Земли стоял где-то у входа, готовый в любой момент закрыть его.

– Поднимайся, за тобой прислали, – грубо окликнули её, Мистлев наконец открыла глаза и одним рывком оказалась на ногах.

Одного из стражников передёрнуло. Многих пугала кажущаяся неестественность движений Пташки, слишком текучая для человека. Полуэльфы для людей были ещё более диковинными созданиями, чем сами эльфы, о которых почти забыли. С самого детства Мистлев презрительно звали подменышем, благо не догадались бросить в огонь по старой традиции. Считалось, что такие полукровки способны испортить человека одним взглядом, уморить скот, заставить скиснуть молоко или не дать маслу взбиться как следует. И это если, дай Боги, отродье светлого эльфа, что уж говорить тогда о тёмных?

– Знаешь, я бы на твоём месте так не улыбался, – сказал один из конвоиров, когда они уже шли по тюремному коридору мимо камер с другими узниками.

Пташка молчала, перебирая в памяти тех, у кого было достаточно средств, чтобы выкупить её у закона. Неужели всё-таки Стая решила сложиться всем миром, чтобы выручить Мистлев? Она мысленно возносила хвалу своему покровителю, предвкушая, как снова окажется в Логове, давно ставшим для неё надёжным и уютным домом. Воровка шла, не обращая никакого внимания на сопровождающих её стражников и мага, на улюлюканье, доносившееся из камер ей вслед, она была в хорошем настроении.

Мистлев привели в кабинет начальника тюрьмы, который ей был уже знаком: когда легендарную воровку наконец поймали, Крастос Курио пожелал лично увидеть её. Заметив торчащие из-под вечно взлохмаченных коротких волос острые кончики ушей, он только и сказал: "Я должен был догадаться…" И вот, Пташка оказалась в святая святых Крастоса снова, но на этот раз в куда более хорошем настроении.

– Ну, кто из наших не пожалел денег на меня? – радостно воскликнула она, надеясь в кресле напротив увидеть Кристофа или Большую Анни.

Двери за спиной захлопнулась, двое стражников остались в кабинете. У стола стоял Крастос Курио собственной персоной, он был необычно бледен этим вечером. В руках он держал свиток со сломанной печатью, из-за чего рисунок герба угадать было невозможно. Но это не имело значения, чёрный цвет сургуча говорил сам за себя. По спине Мистлев пробежал холодок. Она никогда не имела дел с некромантами и как огня опасалась всего, что было связано с магией смерти.