Четвёртое Королевство

Он рассмеялся, а я округлила глаза от удивления. Тепло, которое излучала ладонь мага, тянулось ко мне, и я его действительно впитывала.

– Как такое возможно? Где хозяйка тела?

– Королеву убили, – спокойно сообщил маг, шокируя меня. – Точнее отравили, и, к моему глубокому огорчению, я не сразу смог это заметить. Твоя предшественница меня не особо жаловала, и ко мне обратились, когда было уже поздно. Мы сделали возможное и невозможное, но искра королевы погасла. Поэтому прошу тебя быть очень осторожной, доверять сейчас ты можешь только его величеству и мне. Мы – твоя защита.

– Зачем я вам? ... Я же не справила…

Дверь резко распахнулась, и в комнату влетел король Четвёртого Королевства. Мужчина быстрым шагом подошёл к нам, мазнул по мне холодным взглядом и слегка склонил голову набок, как бы решая, что с этой проблемой, то есть мной, делать. На нём были надеты двубортный китель с узким воротничком-стоечкой и брюки такого же трупного цвета, что и у придворных дам, и также, как у фрейлин, на левой груди ярким пятном выделялся цветок-брошь.

– Мой король, разрешите вам представить Её Величество Райану Ар Киммора, – встав со стула и расцепив наши руки, обратился к нам Рорк. – Моя королева, прошу познакомится с Его Величеством Тэйоргом Гай Киммора.

– Моя королева, – сказал сухо супруг, кажется, даже не посмотрев на меня, и развернулся к Мастеру. Не орал, не душил – уже неплохо. – Похороны, Мастер Рорк, через час. У вас всё готово?

– Конечно, Ваше Величество, – кивнул маг, а этот как-то там его Киммора развернулся и вышел.

– Похороны? Девочки? – поинтересовалась я.

– Шшш! – возмущенно зашипел мужчина. – Забудь пол ребенка и никогда не вспоминай! У тебя родился мертвый наследник! Или мне придется сделать тебе больно, опять, – так зловеще это прозвучало. Рорк как-то визуально вырос, потемнел лицом и навис надо мной. – Я не подправил тебе память сразу только из-за слабости твоего организма и разума.

Мне стало невыносимо обидно. Не за себя, а за мертвого ребёнка. Столько злости из-за того, что он родился неугодного пола. Сразу вспомнился бывший муж с его обвинениями. Сексисты доморощенные! Решение приняла молниеносно и на эмоциях:

– Позовите фрау… мадам… Шуль, одним словом. Я хочу, чтобы мне помогли собраться на похороны, – произнесла твердо, гневно глядя в голубые глаза мага.

– Что удумала, девочка? – мужчина сразу будто сдулся и приобрел вид того самого доброго дедушки. Вот такие его перепады настроения вгоняли в ступор и пугали, словно он лицедей, и за пазухой у него тысяча и одна маска, которые он мастерски меняет.

Злость хороший аккумулятор, она придала мне сил – откинула одеяло и села на кровати:

– Мне так идти?! – выразительно изогнула бровь и продемонстрировала белую сорочку в пол. – И позорить вашего драгоценного короля? И не смейте на меня воздействовать!

– Да Единый с тобой, иди. Это будет презабавно. Интересно… интересно, – бормотал маг себе под нос, покидая мою спальню.

Кимма Шуль явилась с группой женщин незамедлительно, начала причитать и кудахтать надо мной. Я попросила не утомлять меня разговорами, и работа закипела, иногда нарушаемая тихими переговорами дам.

Пока меня одевали, стоять было сложно, поэтому большую часть времени я сидела, а когда требовалось стоять – опиралась на спинку стула, или меня поддерживал кто-то из фрейлин.

Ужасы, которые я успела себе нафантазировать об одежде Илькома – огромное белье, тысячи нижних рубашек и юбок, какие-нибудь дополнительные валики – оказались не оправданы. Нижнее белье было привычных размеров и форм, но более плотным, корректируя мою фигуру и поддерживая поплывший живот. Сорочка была одна и больше походила на шелковую комбинацию, которую и сейчас можно встретить у женщин Земли. А вот корсет был, хотя и упрощённой версией тех монстров, которые я видела в наших музеях. Он был искусно вшит в платье, и мои помощницы предусмотрительно не стали его туго зашнуровывать.

Платье одели на меня того же неприятного бледно-синего цвета с отливом в фиолетовый, что и на дамах, темные кожаные балетки, что-то накрутили на голове, спрятав все это под небольшой шляпкой с вуалью того же неприятного цвета. И только алый цветок на левой груди выбивался яркой искрой из моего наряда.

Кимма Шуль поддерживала меня за локоть с одной стороны, брюнетка с лицом-сердечком, кажется, кимма Шуль звала её Нрега, поддерживала меня с другой.

Спальня, гостиная, коридоры, повороты, залы, снова коридоры. Я совершенно не ориентировалась в пространстве, и если бы меня сейчас бросили, точно сгинула в этих помещениях. Иногда попадались обитатели замка, которые почтенно кланялись нашей процессии, но я была так сосредоточена на движении, поскольку каждый шаг для меня был маленькой победой, что не замечала лиц, лишь силуэты.

– Райана?! – и столько изумления было в этом чистом красивом голосе, что я повернула голову..

В незнакомке было прекрасно всё: огромные синие глаза в обрамлении пушистых ресниц, дуги темных бровей, аккуратный маленький носик, пухлые губки и черные, как смоль, волосы, уложенные в изысканную прическу и подчеркивающие красоту овала лица. Она была чуть выше среднего роста с идеальной осанкой и фигурой. Глядя на неё, хотелось выпрямиться, чтобы соответствовать. И даже наряд трупного цвета не портил эту королеву красоты.

Откуда-то из далекой периферии мозга пришло воспоминание: «Медея… благородная, добрая, правильная…красссивая… всегда и во всем идеальная… сссука бракованная!». Столько злости и ярости было в этом, что меня слегка покачнуло от эмоций. Не моих. Чужих. ЕЁ.

Фрейлины усилили поддержку, я устояла. Попыталась заглушить такие яркие, агрессивные чувства, запихнуть их туда, откуда они явились.

– Королева Райана, – присев в легком реверансе, красотка спешно себя поправила, – Его Величество сообщил, что вас не будет на похоронах наследника. Неожиданно…

– Что неожиданного в том, что я буду присутствовать на похоронах своего ребенка? – перебила Медею, добавив в голос немного металла.

Женщина проглотила и мой поступок, и мои слова, на ее спокойном и красивом лице даже промелькнула тень одобрения.

– Ваше право. Мне нужно ещё кое-что проверить перед церемонией, король попросил меня организовать похороны, поэтому я вас покину, – слегка склонив голову в поклоне, Медея развернулась и ушла.

– Сколько можно терпеть, моя девочка, столь бесцеремонное отношение?! – неожиданно возмутилась кимма Шуль, когда мы продолжили свое движение. Говорила она тихо мне на ухо. – Никакого уважения к твоему титулу и положению. Никогда должным образом не поклонилась, не обратилась! За год твоего замужества, моя девочка, эта гордячка ни разу не обратилась к тебе «Ваше Величество». Ни разу! Ты хозяйка в этом замке, ты жена короля! Ты её королева! А твой муж дал своей кузине так много свободы, что она ведет себя как хозяйка, а ты у нее в приживалках.

– Прекратите насиловать мой мозг, – резко оборвала женщину, а измученный разум подсказал, – тетушка!

Значит, кимма Шуль моя тетка, тогда не удивительно, что у прежней хозяйки тела такие мысли о родственнице мужа. Если девочку пичкали подобной пищей, ничего хорошего из этого не вышло.

Минуя очередной коридор, мы вышли в парк, усаженный разными растениями: деревья, кустарники и цветы пестрели всевозможными расцветками, размерами, формами. Между этим буйным растительным великолепием, разрезая газон и клумбы, проходили каменные мощённые дорожки желтого цвета.

Но больше меня поразило небо, а точнее четыре небесных тела на нем. Они как будто выстроились друг за другом. Самым первым и большим было бледно-бледно-красное, и только обрамляющие круглое тело небесного светила лучи на концах были алого цвета. За красным «солнцем» шло синее, потом белое и зеленое. На ум пришли названия – Медея, Тея, Гайя, Шайя. Само небо было безоблачным, голубого, как у нас, цвета, только изредка по нему будто пробегала разноцветная рябь.

По одной из дорожек мы попали в круглое здание без крыши с земляным полом. По сути, это был участок земли, огороженный каменной стеной метра четыре высотой. В строении имелось четыре входа равно удаленных друг от друга, через которые зал заполнялся народом. По всему периметру, как внутри, так и снаружи, на стенах имелись арки, в которых висели горящие факелы, подсвечивая фрески. В центре на каменной площадке, которую можно было увидеть из любой точки этого сооружения, находился алтарь из блестящего черного материала, то ли стекло, то ли отшлифованный до блеска камень. Перед алтарем в высокой каменной чаше из такого же материала, что и алтарь, плескался голубо-синий огонь, от вида которого у меня внутри все благоговейно замерло. Огонь шептал, звал и манил, обещая небесную благодать.