Страница 48 из 53
Поначалу меня поражает его стремительность. Я чувствую, как его член пульсирует у меня во рту, набухая и твердея еще больше, когда он стонет надо мной со звуком сдавленного удовольствия, а затем первая горячая струя его спермы стекает по моему языку в горло.
Я немного задыхаюсь, а затем сглатываю, мое горло сжимается в конвульсиях, когда Лука выпускает волну за волной спермы мне в рот, заполняя его, пока я глотаю, снова и снова, продолжая сосать, пока, наконец, он нежно не отталкивает мое лицо назад, задыхаясь и постанывая, когда отстраняется.
— Черт возьми, София…
— Тебе понравилось? — Я облизываю губы, и выражение чистой похоти появляется на лице Луки.
— Я собираюсь показать тебе, насколько мне понравилось, — рычит он, потянувшись ко мне. Не успеваю я опомниться, как оказываюсь на спине на кровати, и он крепко целует меня, казалось бы, не заботясь о том, что только что кончил мне в рот. Его рука гладит мою щеку, пробегает по волосам, а затем он спускается вниз по моему телу, его руки скользят по моей груди и талии.
Он берет в рот один сосок, облизывая мою грудь через шелк ночной рубашки, а затем движется дальше вниз, задирая подол, когда наклоняется между моих бедер, раздвигая их, чтобы получить доступ, которого он так желает.
Первое прикосновение его языка заставляет меня вскрикнуть, моя спина выгибается дугой, когда его язык проникает в мою киску, облизывает до самого клитора, кружит, трепещет и посасывает, пока я беспомощно не начинаю стонать, мои руки запутываются в его волосах. На этот раз никаких поддразниваний, только его рот заводит меня все выше и выше, пока он не вводит в меня два пальца, зацепляя ими мою киску и надавливая на то место, которое сводит меня с ума, пока сочетание его языка и пальцев не становится слишком сильным, и я чувствую, как мои пальцы запутываются в его волосах, мой рот приоткрывается, когда мой стон переходит в крик, все мое тело напрягается от удовольствия, такого приятного, что кажется, будто его слишком много. Точно так же, как я продолжала двигаться, когда он кончал мне в рот, Лука не останавливается, его язык ласкает мою чувствительную плоть, пока я, наконец, не отстраняюсь от него, задыхаясь и содрогаясь от толчков оргазма.
— Мне нравится, какая ты на вкус, — рычит Лука, двигаясь вверх по моему телу, чтобы снова поцеловать меня, и я пробую себя на его губах. Он снова тверд, его тяжелая эрекция прижимается к внутренней стороне моего бедра. — Ты такая чертовски вкусная. Я не могу насытиться твоим вкусом. Я не могу насытиться тобой — он целует мою шею, наклоняясь, наклоняя свой член так, что головка входит в меня, но вместо того, чтобы вонзиться сразу, он начинает двигаться медленно, погружаясь в меня дюйм за дюймом, чтобы я могла чувствовать все это, каждую его частичку, пока он медленно берет меня.
Когда он, наконец, полностью погружается в меня, Лука нависает надо мной, его руки упираются по обе стороны от моей головы.
— Я редко был с одной и той же женщиной больше одного раза, — тихо говорит он, — и даже тогда это было всего дважды. Я никогда не хотел кого-то так, как хочу тебя, София. Я никогда не чувствовал себя настолько зависимым от кого-то. Таким потерянным, как будто я не могу выкинуть тебя из головы. Как будто я не могу вспомнить, каково это, когда тебя здесь нет.
Затем он снова целует меня, и минуты сливаются друг с другом, когда мы двигаемся навстречу друг другу, выгибаясь дугой, напрягая тела и влажную кожу, переплетая руки, когда Лука входит в меня долгими, медленными движениями, которые, кажется, длятся вечно, связывая нас теснее, чем когда-либо прежде. Это занятие любовью, — смутно думаю я, и даже когда я вспоминаю, что Лука сказал мне, что он не может любить меня, что мы никогда не полюбим друг друга, что этого никогда не будет, мои разум, тело, сердце и душа решительно отвергают это. Я не могу представить, что такое любовь, если не это: два тела, стремящиеся к совместному удовольствию, сплетенные в клубок, из которого ни один из нас никогда не захочет вырваться, дышащие дыханием друг друга, чувствующие кожу друг друга, наши сердца бьются вместе, пока я не забываю, которое из них мое, а которое его.
Я чувствую, как он начинает кончать, и когда я это делаю, мое тело сжимается вокруг него в волне удовольствия, которая заставляет меня чувствовать, что я разваливаюсь по швам, растворяясь полностью. Я слышу свои пронзительные стоны, мои хриплые выдохи его имени в тот самый момент, когда Лука прижимается ртом к моему плечу, выдыхая мое имя в мою кожу, в то время как его член пульсирует внутри меня, его оргазм изливается в меня горячим порывом, когда мы прижимаемся друг к другу, содрогаясь от удовольствия, которое, кажется, никогда не закончится.
Мы остаемся так долгое время, заключенные в объятия друг друга, Лука все еще внутри меня, его член слегка размягчается, все еще частично твердый. Когда мы наконец распутываемся, мне хватает времени только на то, чтобы снять ночную рубашку и отбросить ее в сторону. Затем Лука заключает меня в объятия, притягивает к своей груди и кладет подбородок мне на макушку.
— Я должен свозить тебя в свадебное путешествие, когда все это закончится, — мягко говорит он. — Куда захочешь.
Я прижимаюсь лицом к его груди, вдыхая его аромат.
— Это было бы замечательно, — шепчу я, и я серьезно. Я не могу представить, каково это, отправиться в отпуск с Лукой, в какое-нибудь экзотическое и красивое место, только мы вдвоем, но мне вдруг захотелось выяснить. Больше всего на свете я хочу сбежать отсюда вместе с ним, отправиться туда, где Братва не сможет нас найти, где исчезнут все опасности, нависшие над нашими головами.
— Завтра мы с Франко должны попытаться решить русскую проблему, — тихо говорит он, словно слыша мои мысли. — Возможно, меня не будет несколько дней. Пообещай мне, что останешься здесь, София. Пообещай, что у тебя не будет никаких неприятностей, что ты сделаешь так, как я прошу, и будешь осторожна. Если ты захочешь увидеть Катерину, она придет сюда. Я попрошу Кармен проведать тебя. Прямо сейчас опасно, — добавляет он, как будто я этого еще не знаю. — Мне нужно твое слово, что ты не сделаешь ничего, чего не должна.
В любое другое время я, возможно, разозлилась бы на то, что мне отдают приказы, но я слишком расслаблена и устала. Я думаю, он просто присматривает за мной, мой мозг затуманен возбуждением и удовольствием.
— Хорошо, — бормочу я, прижимаясь ближе к его груди. — Я обещаю.
— Хорошо. — Лука наклоняется, нежно целуя меня, затем он тянется к моей ноге, перекидывая ее через свою, когда я чувствую, как его член твердеет напротив меня.
— Давай сделаем это снова.
* * *
Я проснулась, но Луки уже не было. Для меня оставлена записка, в которой сообщается, что он не хотел меня будить и вернется, как только сможет. Впервые я замечаю, каким пустым выглядит низ записки, где подписано только его имя. Никакого люблю. Ничего, кроме его имени, нацарапанного снизу.
Прошлая ночь казалась чем-то большим. Это было похоже на любовь, но я знаю, что лучше не позволять себе думать о чем-то подобном. В конце концов, это приведет только к боли. Наслаждайся тем, что у тебя есть, думаю я про себя. Это лучше, чем я думала, что это будет.
Вскоре после завтрака приходит Катерина. Она выглядит усталой и более печальной, чем обычно, и у меня сжимается грудь при виде ее лица.
— Ты в порядке? — Спрашиваю я, готовя ей чашку чая, когда она садится на кухне. — Прошлой ночью…
— Это было прекрасно, — говорит она, ее губы слегка подергиваются. — Наверное, лучше, чем я ожидала. Я не знаю, чего именно я ожидала. Франко не казался слишком разочарованным. Ему понравилось, что я девственница, но, знаешь, это срабатывает только один раз. Так что в любом случае, надеюсь, он был достаточно счастлив, чтобы насладиться этим.
— Он был нежным? — Я хмуро смотрю на нее. — Он не причинил тебе вреда, не так ли?
Катерина качает головой.