Неспешная игра

Эх, мои слова обернулись против меня же. Каждому парню нравится подобное дерьмо.

— Отлично. Ты идёшь со мной на эту дурацкую вечеринку. Конец истории.

Александрия смеётся, прижимаясь губами к моей груди и целуя. Её губы влажные и горячие, и мой член дёргается. Она продолжает в том же духе, и мне снова хочется наброситься на неё.

Кого, чёрт возьми, я обманываю? Мне не нужен повод, чтобы снова наброситься на неё.

— Тебе необязательно надевать бальное платье или что-то в этом роде, — объясняю я. — Это просто предлог для девушек, чтобы нарядиться и выглядеть сексуально, и для всех нажраться до усрачки.

— А им нужен предлог для всего этого? — интересуется она, невинно моргая.

Усмехнувшись, снова целую её. Эти идеальные розовые губы всё ещё играют главную роль в моих ежедневных фантазиях. Что делает жизнь ещё лучше, так это то, что теперь эти губы также стали частью моей реальности. О, какие губки у моей девушки. Она может смеяться, говорить, улыбаться, целовать и сосать мой член, как никто другой.

Грубо, но честно. Словно Александрия была создана для меня. Стоит мне начать думать об этом слишком усердно, тут же начинаю сходить с ума.

Поэтому предпочитаю вообще не думать.

— Когда именно это будет? — уточняет она.

Называю ей дату, и она хватает свой телефон с прикроватной тумбочки, быстро вводя событие в свой календарь.

— Нужно будет обязательно попросить выходной в субботу.

— Вечеринка начнётся не раньше семи часов, — указываю я, зная, что она всегда заканчивает работу самое позднее в шесть, иногда раньше.

— Да, но мне нужно время, чтобы сделать причёску и, возможно, маникюр или что-то в этом роде, — объясняет она, кладя телефон обратно на тумбочку. — А ещё мне придётся выбрать наряд. И туфли.

— Ты действительно собираешься принарядиться только для меня? — поддразниваю я.

— Нет, для твоих товарищей по братству. Чтобы они увидели, насколько горяча твоя половина, — дерзко улыбается Александрия.

Я хмурюсь. Может, мне не хочется, чтобы они знали, какая она чертовски горячая. Тогда они всю ночь просто будут пускать на неё слюни. И мне, возможно, придётся надрать кому-нибудь задницу, потому что я не допущу, чтобы такое дерьмо происходило.

Господи, с каких это пор я превратился в ворчащего пещерного человека?

— Предупреждаю тебя заранее, — бурчу я, убирая её волосы с лица и заправляя непослушные пряди за ухо. — Они все придурки.

— Правда? Какой сюрприз, — сарказм очевиден.

— Я серьёзно. Они ещё хуже, чем я.

Она хлопает ресницами.

— Как такое вообще возможно?

Я отказываюсь обижаться на её слова. Это правда, и я никогда не уклонялся от того, кто я есть. Она это знает. Я придурок. Это она тоже знает. Тем не менее, как-то раздражает то, как она это говорит.

— Детка, ты злая, — сгребаю её в охапку и быстро целую в губы. — Без шуток. Зачем ты пытаешься так сильно меня задеть?

— Зачем? Я задеваю твои чувства? — она хмуро смотрит на меня.

— Ну, вроде того. Вопреки распространённому мнению, у меня действительно есть чувства, — я помню, как она говорила это Келли в ту ночь, когда я неожиданно появился у неё дома и в первый раз сыграл в видеоигры с парнями. Такое ощущение, словно это было целую вечность назад. Тогда я был другим парнем. Совершенно и абсолютно другим.

И за перемены я должен поблагодарить Александрию.

— Прости, — её голос приглушён, взгляд затуманен. Она вся такая искренняя, раскаивающаяся красавица. Чтоб меня, мне очень нравится эта девушка. Наверное, больше, чем следовало бы. — Я не хотела ранить твои самые настоящие чувства.

— Хорошо, — я целую её, медленное прикосновение губ к губам. — Мои оскорблённые чувства прощают тебя.

Наши губы снова встречаются, и она вкладывает столько чувства в поцелуй, что понимаю — Александрия молча просит у меня прощения. И даю ей его в виде своих нетерпеливых губ и языка, глубоко целую её, переворачиваю так, чтобы она лежала на спине, и прижимаю к матрасу. Это всё, чем мы занимались всю неделю.

Сексом. Ещё мы ели. Смеялись. Смотрели что-нибудь вместе, может, даже фильм. Пока наши руки не начинали блуждать, а губы не встречались, как будто она магнит, а я сталь — я никак не мог устоять. Затем всё начиналось сначала.

Хорошо, что Шеп и Джейд уехали, Джейд повезла Шепа на каникулы в дом своей мамы. Поэтому мы взяли на себя их роль домашнего блаженства, трахаясь на каждой доступной поверхности, которую можно найти.

Да. Я уже готов жить сам по себе. Ещё несколько месяцев этого дерьма, и я уйду отсюда.

Александрия отработала всего несколько коротких дневных смен, но ей ещё работать завтра и в субботу, её босс полностью подготовилась к Чёрной пятнице и выходным. Нужно использовать свой шанс, когда это только возможно.

Так что сегодня вечером будет праздник траха эпических масштабов.

— Тебе не показались Стивен и Келли сегодня смешными? — спрашивает Александрия, когда я наконец прерываю наш поцелуй.

Я хмурюсь. Какого чёрта мы говорим о них сейчас? Женщины. Они любят посплетничать.

— Они были более чем нелепы. Я думал, что Стивен воспользуется своим шансом и скажет своим родителям — чёрт возьми, всем нам — что он встречается с Келли.

Александрия рассказала мне кое-какие подробности о том, что происходит между Келли и Стивеном. Не то, чтобы меня это особенно интересовало, и она это знает. Я оставлю ей все эти сплетни о взаимоотношениях.

— Знаю. Это было так странно. Я не понимаю их, — она качает головой, её волосы разметались по моей подушке.

— Уверен, нас люди тоже не понимают, — нежно целую её. Её красивые губы, изящный вздёрнутый носик, милый подбородок. Её округлые щёки, веки, когда она закрывает глаза, и, наконец, лоб. Я бы начал всё сначала и поцеловал её точно так же ещё раз, но она, вероятно, оттолкнула бы меня.

А может, и нет.

— Я думаю, это может быть аналогией наших зарождающихся отношений.

— Ты так думаешь? — осторожно спрашивает она.

— Уверен, — как они могли думать по-другому? Я поражён тем, что она хочет остаться со мной. Я поражён тем, что хочу быть рядом с ней. Не то, чтобы она не была удивительной, милой, весёлой и чертовски сексуальной, но проводить время с Александрией, как будто у нас отношения или что-то в этом роде — это противоречит моим убеждениям.

Я иду против всего, что отстаиваю. Я с лёгкостью забыл про принцип «поматросил и бросил». Это чертовски безумно.

— Ну, я понимаю нас, — тихо признаётся она. — А ты?

О, чёрт. Как ответить на её вопрос, не облажавшись?

Алекс

Я жду, когда он что-нибудь скажет, мой подбородок упирается ему в грудь, а взгляд прикован к его лицу. Он выглядит раздираемым противоречиями, словно не знает, как лучше ответить, и я мысленно готовлюсь услышать худшее.

В конце концов, это же Тристан.

Он кладёт руку мне на голову, приглаживая волосы назад, как будто гладит меня. Мне нравится, когда он так делает, мои глаза начинают закрываться, убаюканные этим ложным чувством безопасности. Словно ничего плохого не может произойти, пока Тристан вот так прикасается ко мне.

Пора бы уже привыкнуть. Большую часть своей жизни я прожила с ложным чувством безопасности. Всегда верила, что всё было просто прекрасно, когда на самом деле в течение многих лет весь мой мир был на грани краха. Пока, наконец, он действительно не рухнул, и я осталась в полном одиночестве собирать осколки.

Спасибо, больше не надо. Реальность — мой лучший друг. Так что, если Тристан скажет что-то не то, скажет, что он всё ещё не хочет ничего серьёзного, тогда лучше забыть его. Я пас. Буду двигаться дальше.

Даже если это будет больнее, чем хочу признать.

— Я принял нас, — наконец произносит он, его голос глубокий и мягкий. Он проводит рукой по моим волосам, пока те не ложатся мне на спину между лопатками. — На самом деле не должно иметь значения, что думают другие, верно?

Открыв глаза, я обнаруживаю, что он наблюдает за мной с беспокойством в ярко-синих глазах.