Страница 43 из 71
Я хочу посмотреть, куда ведёт эта дорожка.
— Вау, — шепчу я, и Тристан снова хихикает.
— Именно это я и почувствовал, когда впервые увидел тебя, — бормочет он, обхватывая мои щёки руками, прежде чем наклониться и поцеловать меня.
Когда его губы касаются моих, я забываю обо всём. Всё, на чём могу сосредоточиться, — это то, что он заставляет меня чувствовать. Как моё тело реагирует на его прикосновения, его вкус, его слова. Он шепчет, что я красивая, и у меня в животе порхают бабочки. Он тянется к передней части моих джинсов, скользит пальцами внутрь них, пока не касается кружевного верха моих трусиков, и я мгновенно становлюсь влажной. И когда мои руки, наконец, касаются его тёплой, твёрдой груди, мои колени дрожат. Я не могу сформулировать слова, я не могу думать, всё, что я могу делать, это водить руками по его коже, словно пытаясь запомнить на потом.
Каким-то образом мы оказываемся на кровати запутанным клубком. Тристан заводит руку мне за спину и умело расстёгивает застёжку лифчика, чашечки освобождаются, обнажая мою отсутствующую грудь. Он стягивает бретельки лифчика с моих плеч, вниз по рукам и бросает его на край кровати. Застенчивость поднимает свою уродливую голову, и я отстраняюсь от него, мои руки немедленно поднимаются, чтобы прикрыть грудь.
— Эй, эй, что случилось с моим дразнящим ангелочком? — его улыбающееся лицо парит над моим, его пристальный взгляд прикован к моему лицу. Он нежно отрывает мои руки от груди, задевая её пальцами, и я делаю глубокий вдох. — Позволь мне увидеть тебя.
Я опускаю руки по бокам и лежу, словно девственница, которую приносят в жертву. Глаза плотно закрыты, тело напряжено, конечности дрожат в ожидании его оценки. Не знаю, почему я так нервничаю. Не прошло и тридцати секунд, как я дразнила его и смеялась, а теперь веду себя так, будто он собирается только взглянуть на мои сиськи и задницу. Я веду себя нелепо. Знаю.
Но ничего не могу с этим поделать.
— Ты такая красивая, — благоговейно говорит он. Я приоткрываю глаза и обнаруживаю, что он наблюдает за мной с ошеломлённым выражением на лице. Ну, наполовину ошеломлённым и наполовину возбуждённым. Одним словом, он выглядит так, словно хочет наброситься на меня. — Расслабься. Ты слишком напряжена.
И затем он снимает напряжение своим ртом, лаская мою грудь и оставляя след влажного тепла на коже там, где лихорадочно пробегал губами и языком. Одной рукой он обхватывает грудь, в то время как сосёт другой сосок ртом, проводя языком по моей ноющей, покрытой мурашками плоти. Я запускаю руки в его волосы, прижимая Тристана ещё ближе, выгибаясь навстречу его рту. С безрассудной нуждой обхватываю его ногами и понимаю, что на мне мои дурацкие ботинки, я сильно тяну его за волосы, заставляя поднять голову.
— Что? — выпаливает он раздражённо, словно я прервала его, и это почти заставляет меня улыбнуться. Его губы припухшие и влажные, глаза затуманены похотью, а волосы в полном беспорядке.
Он офигительно классно выглядит.
— Мои ботинки, — провожу ногой в ботинке по задней части его обтянутой джинсами икры. — Ты можешь помочь мне снять их?
Ухмылка, которой он одаривает меня, развратная, по-другому не сказать.
— Я помогу снять всё, — он отталкивается от меня, встаёт в изножье кровати, чтобы расстегнуть молнию сначала на одном ботинке, затем на другом.
— Извращенец, — поддразниваю я.
— Тебе это нравится, — бросает он в ответ, снимая мой левый ботинок и позволяя ему упасть на пол, делая то же самое с правым. Затем он дёргает за джинсы, приказывая расстегнуть их, и я дрожащими пальцами расстёгиваю молнию. Когда он практически срывает джинсы с моего тела, я прерывисто выдыхаю, чувствуя себя незащищенной.
Его взгляд обжигает, пробегая по моим ногам, останавливаясь на трусиках.
— Чёрт возьми, — стонет он, качая головой. — Ты словно моя ожившая эротическая мечта.
Я хмурюсь.
— Это должно быть комплиментом?
— Детка, это один из самых больших комплиментов, которые я когда-либо мог сделать девушке. Ты знаешь, как сильно я мечтал о том, чтобы ты выглядела именно так? Лежащая посреди моей кровати в одних трусиках и больше ни в чём? Боже. Это даже почти чересчур.
— То есть, все эти разговоры о том, что ты фантазируешь обо мне, правда? — мне казалось, что, может, он просто цитирует реплики из «Секса в большом городе» и ничего больше. Ладно, я надеялась, но сниться в порочных снах Тристану Прескотту?
— О, ты живёшь в моих самых глубоких, самых тёмных фантазиях, Александрия, — его голос полон грязных, восхитительных обещаний. Предвкушение бежит по моим венам, и я знаю, что бы ни случилось дальше, я обязательно получу от этого удовольствие.
Тристан
Александрия буквально раскинулась поперёк моей кровати, как будто была создана специально для меня. Готовая для меня. Только для меня. Одетая в пару тонких чёрных трусиков и ничего больше, с этими длинными-длинными ногами, скользя одной по другой. Она выглядит беспокойной, может, немного встревоженной, и мне интересно, нервничает ли она. Я не хочу, чтобы она так себя чувствовала. Между нами всё будет хорошо.
Я знаю это.
Предвкушение гудит в моих венах, я тянусь к её ступне, поднимаю ногу и провожу пальцами по икре, щекоча под коленом.
— Прекрати, — вскрикивает она, пытаясь вырваться из моей хватки, но я только крепче держу её. И, когда снова щекочу, у неё вырывается разочарованное хихиканье. — Я боюсь щекотки.
Решаю сжалиться над ней, но запомню это на потом.
Отпустив ногу, обхватываю её за талию обеими руками, подтягивая Александрию к краю матраса, пока её ноги не приземляются на пол. Она приподнимается на локтях, задыхаясь, в то время как я опускаюсь перед ней на колени. Её глаза светятся, когда она смотрит на меня.
— Что ты делаешь? — дрожащим голосом спрашивает она.
Мои руки всё ещё на её талии, я наклоняюсь и целую её в плоский живот.
— Целую тебя. — Хм, и я мог бы целовать её вечно, клянусь. Её кожа мягкая и гладкая, слегка пахнущая цветами и со слабым привкусом специй. Я снова целую её, вокруг пупка, ниже. Я чувствую её запах, сильный запах её возбуждения, и клянусь, она хочет меня. От местечка между её ног исходит тепло.
Я хочу исследовать каждый дюйм этого тепла пальцами и языком.
Она сжимает бёдра вместе, когда я целую кружевной верх её трусиков, кожа дрожит под моими губами, а колени упираются мне в грудь. Я в настроении подразнить её. Это совершенно точно будет пыткой для нас обоих, но я выдержу. Я хочу свести Александрию с ума. Я хочу увидеть, как она утратит самообладание.
И хочу, чтобы она помнила, что именно я заставил её чувствовать себя так.
Зацепив пальцами её трусики с обеих сторон, немного стягиваю их вниз, ровно настолько, чтобы обнажить тазовые косточки, это мягкое, секретное место чуть выше лобковых волос. Прижимаюсь к нему ртом, вдыхаю её аромат, закрываю глаза и оставляю медленные, приоткрытые поцелуи на её коже. Подумываю о том, чтобы полностью снять с неё трусики, но пока решаю этого не делать.
— Раздвинь ноги, ангел, — шепчу я, отстраняясь, кладу руки на внутреннюю сторону её бёдер и медленно раздвигаю их. Она не сопротивляется, просто соглашается с моими желаниями, и я сажусь на корточки, любуясь видом. Передняя часть её трусиков мокрая, бёдра дрожат, я целую внутреннюю сторону одного бедра, затем другого, приближаясь всё ближе и ближе…
Пока не оказываюсь там, где хочу быть, прижимаясь ртом к тому влажному месту, которое дразнило меня.
— О, Боже, — стонет она, и я делаю это снова. И снова. Её трусики такие тонкие, что я практически чувствую её вкус. Я дразню это место языком, нажимая сильнее, и ещё сильнее, делая влажным её нижнее белье, мускусный вкус наполняет мой рот. Чёрт, она потрясающая на вкус, настолько потрясающая, что мой член дёргается за ширинкой, отчаянно желая вырваться на свободу. На секунду закрываю глаза, пытаясь восстановить свой угасающий контроль.
Но я бессилен. Моё терпение покинуло меня теперь, когда я знаю, какова она на вкус. Я хочу большего.